Николай Инодин - В тени сгоревшего кипариса [litres]

– Дурак! Я бросаю все дела, еду помочь человеку, которого считаю хорошим знакомым! Человека, которому небезразлична наша Лаис! А нахожу только паршивый бурдюк, который даже вином налиться не в состоянии. Хозяин! Еще кувшин вина! Только не кислятины, лучшее давай.

Когда пожилой грек наливает в стаканы ароматное, густое вино, она берет свой стакан и салютует им Котовскому:

– За чудесное спасение нашей девочки. Хоть ты, идиот, ее и не стоишь. Ее подобрали рыбаки, выходили и переправили в горы.

Майор хватает свой стакан, одним глотком, не ощущая вкуса, заглатывает содержимое и выдыхает, боясь поверить в то, что слышат его уши:

– Врешь?

Клио задорно задирает подбородок:

– Если не перестанешь корчить из себя идиота, не буду хлопотать о разводе. На черта бедной девочке менять одного тупого мужлана на другого? Хозяин, налейте нам еще по стаканчику, вино у вас и правда, замечательное.

И, поворачиваясь к Алексею:

– Этот стакан должен стать последним, понял?

Счастливый танкист молча кивает в ответ.

Своих пушек и минометов будет недоставать, привык. Хорошо хоть танки с боем делить не пришлось. Мишка все-таки человек, хоть и прибыл на остров первым, и батальон почти укомплектовал. Не пожадничал, двадцать шестые передал Котовскому, все, до последнего. Четыре штуки. И пару 13/40 от сердца оторвал, хоть у него есть воевавшие на этих машинах экипажи. Уродских 11/39 на Кипре практически не осталось, по укреплениям стоит всего несколько корпусов с вооружением, остальное пошло на ремонт танков, что остались на материке – избитое, покореженное железо, краснеющее на склонах и дорогах обгоревшими боками. Чего хватает, так это итальянских танкеток. Этого добра греки захватили не одну сотню. А британские союзники, когда узнали, что на Крите организован их ремонт, парой пароходов завезли аналогичное добро, собранное на ливийских просторах. И пусть в лучшем случае из двух аппаратов удается собрать один работоспособный, этих тарахтелок хватает.

Греки и спевшиеся с ними пленные итальянцы ухитрились на месте старого карьера организовать целое ремонтное предприятие. Оборудованием помогли моряки, кое-что подбросили англичане, какие-то станки и краны попали сюда после эвакуации Салоник, так что теперь здешние инженеры пытаются не только чинить битую технику, но и в меру сил и способностей ее модернизировать. Результаты Алексей видит ежедневно, заново сколачивая батальон из того, что оказалось под рукой.

Надо сказать, Котовский немного кокетничает сам с собой. В танковой роте шесть неплохих танков и полтора десятка танкеток, на каждой из которых по паре пулеметов – не итальянских масленок, нормальных машинок, которые не пытаются отказать после первого же расстрелянного магазина. Две роты пехоты на обшитых легкой броней грузовиках. Техника условно боевая – ни проходимости, ни толковой защиты, но все не пешком бегать, и еще по пять танкеток в каждой роте. Зато бойцы великолепные. Драгоценных ветеранов разбавили не зелеными новобранцами – пришли лучшие бойцы из эвакуированных на остров частей.

Несмотря на это, батальон еще не кулак, всего лишь набор крепких пальцев – до того момента, когда Алексей, сжав тангенту радиостанции, ощутит себя музыкантом-виртуозом за клавиатурой великолепного, безупречно настроенного инструмента, пройдет еще немало времени, прольется немало пота. Фунтикову проще, потеряв танки, он сумел спасти почти все экипажи, но и его парни, обслужив свои БТ, «гочкисы» и «рено», выбираются в предгорья и топчут склоны, отрабатывают наступления, засады и отражение атак. Ровного места для тренировок не найти – вся пригодная для земледелия земля на острове покрыта садами, полями и виноградниками.

Чуйку старого, стреляного воробья не проведешь – Алексей шкурой ощущает, как пролетает мимо отпущенное на подготовку время, как где-то за морем пружиной сжимается готовящаяся к бою вражеская воля.

В начале осени сорок первого на пространстве от Чудского озера до выжженных холмов Киренаики фронты застыли, изнемогая после летних схваток. Армии и страны отчаянно приводят в порядок потрепанные войска, перебрасывают резервы и припасы. Военачальники обеих сторон пытаются понять замыслы противника и переиграть, перехитрить оппонентов, создать условия для уничтожения врага, заплатив за это по возможности меньшую цену.

После тяжелых боев прорвавшуюся до самой Вязьмы немецкую группировку удалось вынести обратно за Днепр. Для этого пришлось перебросить с Украины большую часть разбивших Клейста механизированных корпусов. Воспользовавшись ситуацией, поддержанные венграми и румынами немцы взломали фронт на самом юге и стремительным броском, обходя окруженные советские части, добрались почти до Днепропетровска и Мелитополя. Удержавшие Перекоп моряки Черноморского флота и отошедшие на полуостров остатки стрелковых дивизий оказались отрезаны от основных сил. После двухмесячной обороны эвакуировался в Севастополь героический одесский гарнизон. Не обращая внимания на «жалких, замурованных в своей норе крыс», вермахт повернул на север, но задуманному смертельному удару не хватило силы – на последних резервах взят Киев, завершить окружение остатков юго-западного фронта не удалось. Советские полки и дивизии, пятясь и огрызаясь, сумели отойти от самых Карпат, и в опасном положении оказались уже вымотанные немецкие соединения. После двух недель боев фронт застыл, повторяя прочерченные природой изгибы Днепра.

Оккупированную Грецию делят на части немцы, итальянцы и скромно претендующие на вкусный кусочек болгары. Первым и особенно вторым делиться не хочется, но болгары в качестве хоть никудышных, но союзников, нужнее, чем еще одна оккупированная территория. Получившие вместе с Мальтой более-менее безопасный путь в Северную Африку итальянские транспорты куда активнее перебрасывают через «маре нострум» 22 22 «Наше море» ( ит .) – так итальянские фашисты называли Средиземное море. подкрепления и припасы. Осваивая ощутимую поддержку, Роммель выбил британцев из Тобрука – на большее не хватило ни сил, ни горючего, а на одной наглости далеко не уедешь – не средние века на дворе. И если с силами что-то еще можно придумать, вопрос топлива встает перед фашистами в полный рост. Итальянский флот сжег в мальтийской операции последние запасы мазута, итальянские линкоры с полупустыми резервуарами экономно подкапчивают небо в гавани Валетты – этот «флит» однозначно застрял «ин бин». Застыли на стоянках крейсеры и эсминцы. Оккупация Греции не открыла дороги танкерам с румынской нефтью – от самых проливов разбросаны по просторам Эгейского моря оставшиеся под греческим контролем многочисленные острова с гарнизонами сердитых, опытных бойцов. Протащить мимо них налитый черной кровью войны корабль невозможно – самолеты, подводные лодки и сильная эскадра, в которой есть даже старый, но вполне боеспособный линкор французской постройки, – все это будет брошено на перехват, у греков и русских проблем с топливом нет, получают из Александрии. А за спиной у них тяжкая мощь линкоров британского александрийского флота.