Алексей Платковский - Земля Лишних. Беги, хомячок, беги

— Вещаю. Мигель Санчес должен был украсть для нас полсотни пулемётов. Из-за тебя его повесили. Теперь ты должен нам полсотни пулемётов. Как тебе такая шутка, клоун? — мистер Круть смотрел на меня не мигая.

— Заявки на возврат долгов я принимаю только по месяцам из воскресений (дословный перевод in a month of sundays — то бишь, “после дождичка в четверг”.

— Боюсь, такой ответ моего босса расстроит. А когда его что-то расстраивает, он становится. зол. Очень зол, — произнесено без угрозы, буднично, словно прогноз погоды на завтра.

— Когда меня в детстве что-то расстраивало, мама делала мне горячее молоко с мёдом или сгущёнкой. Пусть твой босс попробует, вдруг поможет.

— Парень, ты можешь острить хоть весь день, мне всё равно. Это ничего не изменит. Нам нужны пулемёты. Из-за тебя мы их теперь не получим. Так что ты нам их должен.

— Ты можешь сверлить меня взглядом хоть весь день, мне всё равно. У меня нет ни пулемётов, ни денег, — пожимаю плечами. — И от того, что ты будешь тут грозно сидеть, ничего из этого не появится. Ты пришёл не по адресу.

— Босс прекрасно знает, что ты нищеброд. Но, во-первых, у тебя есть богатенький папочка, — последние слова заставляют меня поморщиться. Похоже, никакого второго шанса и начала новой жизни в Эдеме нет. Все, кому не лень, легко узнают кто я и где я. Без всяких GPS и отслеживаний телефонов. — Напиши ему письмо, мол, жив-здоров, пришли денег. А там мы что-нибудь придумаем.

Тяжело вздыхаю и демонстративно смотрю на кофейник на стойке.

— Или есть второй вариант, он чуть сложнее, но нам подойдёт даже больше, — не обращает внимания на мои ужимки тактикульный мужик. — Одна птичка принесла нам на хвостике новость, что Сандерс нанял тебя. Он повезёт свои железки персам. Нам нужен маршрут, состав охраны и всё такое. Ну и конечно, чтобы твой дрон ничего не увидел.

— Нет, — я посмотрел собеседнику прямо в глаза. — Пулемёты это ваши проблемы. Мигель облажался, но я никаким боком к этому отношения не имею. Его люди напали на нас — мы защищались. Он попробовал убить меня и Сандерса — тот его обезоружил. Его приговорили к виселице — ну так бешеную собаку в Техасе принято убивать, а не содержать за счёт налогоплательщиков. Все претензии к покойному.

— Парень, здесь свои правила и законы. Босс сказал, что ты нам должен — значит, ты нам должен. Даю тебе два дня на подумать, какой вариант для тебя предпочтительней. И не пробуй бежать, мы тебя всё равно найдём. Только разговор уже не будет проходить в такой обстановке, — тактикульщик встаёт и обводит рукой кафе. — Ты же вроде бы программист, значит, не глупый. Не расстраивай моего босса. — мужчина вдруг наклоняется, его лицо напротив моего. — Не расстраивай меня.

Сказано с нажимом и угрозой. Плохой и хороший полицейский в одном флаконе.

— Ух ты, я словно в чёрную дыру заглянул! — чуть отстраняюсь. — Ну в эту, которая у негров сзади. Так же темно и воняет.

А вот теперь его проняло, оскалился, подобрался, словно хищник перед броском.

“Я его достал!” — ликует во мне интернет-тролль.

“Сейчас будет больно,” — тихо вздыхает голос разума.

— Алекс, не представишь нас своему знакомому? — спрашивает Антон из-за плеча тактикульщика.

— Мистер “Мне пора валить на хрен”, это Антон, — улыбаюсь в лицо тактикульщику. — Антон, это мистер “Мне пора валить на хрен”.

Мистер недовольно, словно смахивает назойливую муху, дёргает уголками губ, цепляет маску сурового волчары и резко разворачивается, грозно кладя руку на кобуру.

— Бу, — встречает его эскападу Антон. — Как страшно.

Несмотря на простую одежду (джинсы, фланелевая рубашка, на ремне потёртая кобура закрытого типа), наёмник не похож на овечку перед волком, он, скорее, волкодав.

Тактикульщик, несмотря на показушность, умом и инстинктами не обделён, быстро оценил новое действующее лицо и споро, но сохраняя достоинство, убрал руку с кобуры. А то можно потом доказывай апостолу Петру, что тебя неправильно поняли, и вообще, ты за мир во всём мире и против насилия.

— Ты меня услышал, — бросил в мою сторону незваный гость и, обойдя Антона на почтительном расстоянии, покинул кафе.

— Смотрю, у тебя жизнь бьёт ключом, — наёмник даже взглядом не проводил тактикульщика, смело подставил тому спину. Я бы так не смог. — Можно?

— Конечно, буду рад, если составишь компанию, — киваю на стул напротив.

Антон проигнорировал тот, что перевернул недавний гость, сел как все нормальные люди.

— Расскажешь, что происходит?

— Да вот думаю офис открыть. Прямо здесь.

— Ого, что так? — удивлённо вскидывает брови парень.

— Ты у меня сегодня пятый посетитель. Место рыбное, надо столбить, пока клюёт.

— Расскажешь за чашечкой кофе? — Антон жестом подзывает официантку.

— Ты заказывай, а я уже на сегодня нахлебался, — отмахиваюсь от предложения друга. — В общем, слушай…

Год 27, вечер 12 апреля, Нью-Мехико

Алекс Северов

— Ну дела-а-а-а, — протянул Антон, когда я вывалил на него всё сегодняшнее. И про Легарда-Влада, и про Хелен с Евой, а тактикульного посланца от гангстеров наёмник и сам застал. — И что думаешь делать?

— Допью кофе, — я всё таки не удержался, заказал ещё чашечку, тем более, здесь его подливают бесплатно, — и пойду спать. Время позднее уже.

За всеми этими разговорами даже длинный эдемский день успел подойти к концу, солнце полчаса как село.

— Я не про сегодня, — нахмурился Антон. — В глобальном плане что?

— Пока не знаю. Завтра думать буду.

— Не тяни особо. Судя по твоему рассказу, этот Влад тот ещё отморозок, встречал я таких. Патологические садисты.

— Мне он психом не показался.

— Не надо путать два этих понятия. У психов просто крыша поехала на какой-нибудь почве. Здесь же совсем друго. Представь себе человека, у которого с детства всё есть, который не знает слова “нет”, что такое нуждаться и всё такое. Жизнь — сплошной праздник. И вот он вырастает, и к годам 20–25 ему уже ничего не интересно. У него было всё, и оргии с супер-моделями и кокаином, и любое сафари, и крутые тачки, и свой самолёт. Он уже всё взял от жизни, ничего не бодрит. Он начинает увлекаться ночными гонками, адреналин от скорости и нарушения запретов. Гонять по городу становится привычкой, даже днём жмёт под сотню. И в один прекрасный день сбивает на пешеходе старушку. Насмерть. Его пытаются привлечь, но папа заносит, кому надо, и сынка отмазывают. И за рулём был не он, и бабка на красный шла, а свидетелей либо покупают, либо запугивают. Следователь через полгода закрывает дело и переезжает в трёшку в центре, мажорчик снова за рулём, как ни в чём не бывало. И у него в появляется мысль: так можно же делать реально что хочешь! И с компанией таких же мажорчиков они начинают забавляться. Средь бела дня катаются по ступенькам родного универа на своих “Геликах”. Приглашают однокурсниц победней на вечеринки и насилуют толпой. Пока однажды не заигрываются и не убивают очередную жертву. Ну там, придушили слишком сильно, или внутреннее кровотечение, или просто сердце у бедной встало от такого отношения, не суть. Убили. Но и это сходит с рук. Да. денег занести надо уже больше, чем за старушку, но всё одно, папа отмазывает. И вот теперь парню окончательно сносит крышу. Ему хочется ещё больше адреналина. Он идёт в клуб, снимает какую-нибудь глупышку, везёт в загородный дом, там насилует, а когда надоедает — убивает. И не просто убивает, а долго, а наслаждением. Вот это и есть патологический садист. У него не было травмы, из-за которой он таким стал, он не псих. Он просто по другому вкус жизни уже не может почувствовать, всё остальное ему кажется пресным.