Макс Мах - Выбор курса

До этого дня, Эрик видел «Хану Наглер» только издалека, но знал из разведывательных отчетов, что корабли этого типа строятся холодянами, исходя из концепции «делегирования полномочий». Смысл этой концепции сводится к необходимости вести боевые действия так далеко от дома, что командующий эскадрой или, как они предпочитают говорить, экспедиционным корпусом, должен обладать полномочиями высшей военной и гражданской власти в столь удаленном от родины регионе. А власть, в свою очередь, предполагает возможность ее реализации. Поэтому на «Хане Наглер» находился не только штаб экспедиционного корпуса со всеми полагающимися ему по штату службами, но и гражданская администрация, имеющая полномочия от соответствующих властных институтов Холода. Все это, а также множество других служб и воинских частей, таких, например, как полноразмерный клинический госпиталь и батальон десантников со всей своей специальной техникой, размещались на корабле, имеющем два корпуса, сопоставимых по размерам с ударными крейсера типа «Акинак», и еще один — главный корпус, — чуть-чуть не дотягивающий до размеров линейного крейсера типа «Аскольд».

— Впечатляет, неправда ли? — спросил приставленный к Анне и Эрику каперанг, когда катер приблизился к громаде штабного корабля.

— Почему выбрана структура катамарана? — вопросом на вопрос ответил Эрик. Он знал, что этот монстр больше любого из имперских носителей, но все еще не понимал, зачем «Хане Наглер» и ее систершипам надо быть такими большими, и отчего конструкторы выбрали такую странную для космического корабля форму.

— Исключительно из соображений удобства, — ничуть не удивившись вопросу, ответил каперанг Брунер. — Между нижними корпусами с помощью выдвижных конструкций можно закрепить тяжелый крейсер или два больших эсминца. Это полноценный ремонтный док. Фрегаты и корветы швартуются для ремонта на внешней стороне этих корпусов. А внутри «поплавков» находятся склады, технические мощности, лаборатории и жилые зоны. В принципе, это судоремонтный завод, притом не из маленьких и база отдыха для экипажей. Но и это не все. Под главным корпусом находятся стоянки трех десантно-штурмовых транспортов, — по одному на каждую из трех рот, — а по бокам и сверху швартуются шесть «халков». Истребители, малые транспорты, челноки и спасатели находятся в закрытых доках внутри главного и вспомогательных корпусов, а при необходимости внешней швартовки можно еще развернуть выносные конструкции протяженностью до четырехсот метров каждая.

— Что с оборонительным контуром? — уточнил Эрик, уже представивший себе из каких странных соображений исходили холодянские инженеры.

В империи вместо одного такого корабля построили бы пять разных — штабной, ремонтный, госпитальный, транспортный и десантный, — не говоря уже о том, что штаб эскадры разместился бы на одном из тяжелых крейсеров, а бригаду ракетоносцев нес бы на себе малый корабль-матка.

— Ничего нового по сравнению с тем, что делаете вы, — пожал плечами сопровождающий. — Артиллерия дальнего и ближнего боя, лазерные кластеры, противоракеты, скорострельные автоматы и подвижные щиты. И кроме того, штабные корабли никогда не ходят в одиночку, у них всегда — вне зависимости от того, какой эскадре их придали, — есть своя постоянная группа сопровождения. Фрегаты, эсминцы, может быть легкий крейсер…

— Кто такая Хана Наглер? — Анна молчала все время разговора, а это добрых полчаса, но вот задала вопрос, и вопрос этот оказался по существу. Иной раз название боевого корабля может многое сказать о тех, кто его построил. Эрик собирался задать этот вопрос несколько позже. Где-нибудь через пять-десять минут, но так вышло даже лучше. Инициативу взяла на себя княгиня Эгерланд.

— Профессор Хана Наглер — мать основательница республики Холод.

— Одна из или единственная? — Продолжила Анна выяснение вопроса.

— Одна из, — улыбнулся каперанг. — Насколько хорошо, княгиня, вы знаете Ветхий завет?

— Хорошо.

— Тогда, вы знаете, что у евреев было три праотца и четыре праматери. Так?

— Допустим.

— А у нас наоборот — три матери-основательницы и четыре отца-основателя. Мы, я имею в виду холодян, исходим из предположения, что это неслучайно, и что в числах три, четыре и семь заключен сакральный смысл.

— Сколько профессоров было среди этих семи?

— Четверо.

— А остальные?

— Два полковника и бригадный генерал, — улыбнулся каперанг Брунер. — И кстати, вы первые, кто спросил нас об отцах-основателях по эту сторону Пустоты. — Соответственно, вы первые, кто получил ответ.

— Разве это тайна? — Анна оставалась совершенно спокойна, ничем не выдавая своего интереса или того, как она реагирует на полученные ответы. Судить об этом можно было только по характеру задаваемых вопросов.

— Нет, княгиня, не тайна, но до последнего времени мы исходили из принципа « меньше знаЮт, крепче спИм ».

— Что изменилось теперь?

— Мы решили завести друзей.

— Заводят домашних питомцев, — усмехнулась Анна, впервые приоткрыв створки раковины, — а друзьями становятся, продвигаясь в нужном направлении шаг за шагом.

Прозвучало, как приглашение к диалогу, и каперанг не замедлил этим воспользоваться.

— Приглашаете на танец, княгиня?

— Приглашаю к диалогу, — еще шире улыбнулась Анна, — а танцевать , уж простите, капитан, я буду с господином графом .

«Вот же неймется!» — покрутил Эрик мысленно головой.

Он заметил, разумеется, что Анна назвала его « господином графом ». И это, скорее всего, указывало на осознанное или подсознательное стремление нивелировать существующие различия в их социальном статусе. Понятен был и смысл, который в контексте разговора о дружбе и диалоге приобретало слово «танцевать». Доверительный диалог и возможную в некотором отдаленном будущем дружбу Анна предлагала капитану Брунеру, как представителю холодян, а танцевать она собиралась именно с Эриком. И это было не предложение, — она даже не взглянула в его сторону, — а ее собственное решение из разряда «свершившихся фактов».

«Что ж, — решил Эрик, стремительно прокрутив в голове все привходящие обстоятельства, — возможно, мне, и в самом деле, стоит прислушаться к словам адмирала Севера: все, что случается в походе, в походе и остается …»

Между тем, задав те вопросы, которые она, по-видимому, считала необходимыми, Анна самоустранилась и позволила Эрику продолжать непринужденный разговор с капитаном Брунером до самой швартовки…

Для имперской миссии холодяне выделили специальный отсек на второй жилой палубе, но Эрика и Анну адмирал Шлезингер пригласила поселиться вместе с ней и ее старшими офицерами на так называемой «командной палубе», расположенной между Центральным постом и резиденцией командующего экспедиционным корпусом. При этом каюты « гостей адмирала » выходили не в общий коридор, а в небольшую уютную гостиную, откуда через тамбур, охраняемый, как и вход в апартаменты Шлезингер, бойцами службы безопасности, можно было попасть сразу на палубу, к адмиральской кают-компании, залу заседаний и обзорной галерее с видом на открытый космос.