Роман Гётц - Танец плащей

Он не взял с собой ничего, кроме плаща и ножа, поэтому Гёрн сделал все, что мог. На полной скорости он изогнулся в сторону и подпрыгнул в воздух. Он отшвырнул ногой статую женщины и вскочил на другую статую. Не давая инерции замедлиться, он снова прыгнул, всем телом потянувшись к краю крыши, где она была плоской.

Его пальцы коснулись ее, соскользнули, и он упал.

Фасад храма был украшен большими вставками, изображавшими горы, поля с зерном и восходящее солнце. Под этой резьбой был второй край, выступающий как раз перед началом колонн. Ромул ударил локтем в ребро, крутанул в воздухе, а затем схватил на. Резкий вдох воздуха был единственным криком, который он издал.

Он поднял одну ногу на выступ, радуясь на этот раз, что все еще молод и мал ростом. С ногами, повернутыми в сторону, он мог стоять на полутора дюймах. Более чем достаточно. Он стоял на ней спиной к резьбе и смотрел вниз, на улицу. Он никого не видел. Казалось, что какие бы действия ни были нормальными для ночи, они происходили далеко от храма.

Он уже собирался повернуться и прыгнуть на крышу, когда услышал громкий треск внизу.

— Быстрее, — сказал женский голос чуть громче шепота.

— Я, — прошептала в ответ девушка помоложе. Сердце Ромула защемилось. Он узнал этот голос. Затем они вышли из-под него, держась за руки. Гёрн увидел рыжие волосы и узнал наверняка.

— Черт, — выругался он, сообразив, где находится. Несмотря на все его усилия добраться до крыши, Делисия выбралась сама, и теперь не было легкого пути вниз…

Гёрн соскользнул на пальцы, глубоко вздохнул и попытался упасть вперед, а не вниз. Чем выше он поднимется, тем лучше. Ему повезло, потому что он приземлился на самой верхней ступеньке, давая ему достаточно места, чтобы перекатиться. Колени все еще болели, и он не мог молчать, но это было лучше, чем болезненное падение с острых ступенек.

Зная, что времени мало, он сбежал вниз по ступенькам, преследуя двух женщин, которые поспешили на север от храма. Словно спасаясь бегством, они нырнули между складами. Гёрн почувствовал, как его сердце заикаться. Судя по тому, как вела себя пожилая женщина, она тащила за собой Делисию. Что-то было не так. Он побежал быстрее, выхватив Кинжал.

Почему мы идем этим путем? — Спросила Делисия, когда они поспешили в переулок.

— Кажется, я слышала, что кто-то идет за нами, — сказала Маделин, оглядываясь на улицу. — Мы должны быть осторожны. Подойти ближе.

Делисия поняла, что женщина достала Кинжал. Зачем она достала Кинжал? И если она боялась, что кто-то последует за ней, почему держалась спиной к дороге?

— Я хочу вернуться, — сказала она, шагнув в переулок. — Я больше не хочу идти.

— Я не могу никого предупредить — сказала Маделин. Сострадание исчезло из ее глаз. — Твой отец всегда был дураком, Делисия. Доброта ослепила его, и ты не исключение.

Делисия повернулась, чтобы бежать, но переулок упирался в толстую деревянную стену, соединяющую два магазина. Она развернулась и прижалась спиной к стене. Маделин стояла в центре переулка с кинжалом в руке. Не было никакого пути мимо нее, никакого выхода.

— Я никому не скажу, — сказала она со слезами на глазах.

— Нет, — ответила Маделин. — Не будешь.

Что-то выбило кинжал из ее руки. Маделин открыла рот, и тут грязный ботинок ударил ее по лицу. Делисия тихо вскрикнула, когда Маделин упала, вытянув руки, чтобы замедлить падение. Упав на землю, она перекатилась, но Гёрн уже был рядом, схватил кинжал и пнул ее в живот.

— Как ты посмел причинить ей боль, — Гёрн прошептал, все его тело дрожит от злости. В каждой руке он держал по кинжалу и выглядел более чем готовым пустить их в ход. Мадлен сидела на коленях и смотрела.

— Не надо! — крикнула Делисия. — Пожалуйста, отпустите ее.

Ромул взглянул на нее, и Мадлен взял шанс бежать. Он оглянулся, явно решая.

— Пожалуйста, останься, — настаивала Делисия, и этого было достаточно, чтобы он остался с ней.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, засовывая оба кинжала за пояс.

— …я делала какую-то глупость. Извините. Мне пора возвращаться.

— Подожди, — Гёрн сказал, протягивая руку и хватая ее за запястье. Делисия напряглась, но его прикосновение было мягким. Он держал ее, не двигаясь, только их глаза смотрели друг на друга.

— Пожалуйста, останься, — сказал он.

— Нас поймают, — сказала Делисия.

Она услышала смех мальчика.

— Нет, не будем, — сказал он, опуская руку с ее запястья на ее ладонь. Потом они побежали, ее сердце бешено колотилось, и внезапно она оказалась на крыше дома.

Здесь мы будем в безопасности, — сказал Гёрн. Они сидели, скрестив ноги. Город простирался вокруг них, окруженный Великой стеной. Он указал направо, где улица была надежно скрыта от глаз.

— Нас никто не видит, — сказал он.

Делисия кивнула. Она потерла руки, чувствуя одновременно холод и страх. Последние несколько дней были сплошным вихрем боли и смятения, и все, чего она хотела, это свернуться калачиком где-нибудь в тепле и поспать. Еще Гёрн продолжал смотреть на нее своими голубыми глазами, настолько сильным в своем отчаянии. Он чего-то хотел от нее, но что именно, она не знала.

— Зачем вы пришли за мной? — спросила она, надеясь быстро вытянуть это из него, чтобы вернуться в храм.

— Потому что… твой отец.

Делисия вздрогнула.

— Что с ним, Гёрн?

Ромул вздохнул и отвернулся. Маска помогла скрыть эмоции, но не стерла их полностью. Он был смущен и смущен. Делисия чувствовал ее страх затвердения в животе. Все Ромул пришлось сказать, что она чувствовала, она не хотела бы его слышать.

— Я помог убить своего отца, — Ромул сказал вдруг.

Делисия не шелохнулась. Ее мысли вернулись к тому дню, но она не помнила никакого мальчика. Она помнила только слезы, удивленные крики толпы и то, как она убежала, чтобы поплакать в одиночестве. До сих пор, болит, Гёрну было слишком реально, чтобы быть ложью.

— Почему? — спросила она. — Почему ты помог?

— Потому что мой отец попросил меня об этом, — сказал Гёрн. — Это еще не все, Делисия. У меня была миссия, которую я провалил. Ты была моей целью. Я должен был убить тебя.

Делисия вдруг почувствовала, что парализована страхом. Она вспомнила разговор с ним в кладовке. Что, если она была дурой, выпустив его? Его остановили по пути, чтобы закончить работу, и теперь она была здесь, беспомощная на крыше, не имея другого выхода, кроме долгого падения.

— Чего ты от меня хочешь? — спросила она, молясь, чтобы Асмуда, что мальчик не рисовал его кинжалы.

— Я следил за тобой в тот день, — сказал Ромул. — Вы меня не видели, но я последовал за вами. Я слышал, как ты молился. Это разбило мне сердце. Вы понимаете? Слушая, как ты плачешь, слушая, как ты беспомощно молишься своему богу, я не мо…