Мстислав Коган - Тени Деймона: Шаг в неизвестность

— …ту, — продолжил Нейт, глядя на покачивающиеся дома. — Да, если кому вдруг станет совсем плохо — тут же говорите. Я могу ослабить эффект воздействия на разум, но моих сил надолго не хватит.

— Тогда давайте двигаться дальше, — нервно пробормотал Дейм, — чем больше мы топчемся на месте, тем больше мне не по се…

Земляная волна докатилась и до нас. Проводник никак не отреагировал на нее, просто пропустив сквозь себя, а вот парень попытался было переставить ногу на бугор, чтобы удержать равновесие, но в следующее мгновение его ботинок провалился внутрь и он с грохотом полетел на землю. Я и Эдрих последовали примеру Нейта, а брат шутника скорее всего вообще ничего не заметил.

— Ты в порядке? — спросил он у Дейма, помогая ему подняться. — Шеф, у него кровопотери нет? А то он бледный как мел.

Я быстро пробежался взглядом по показаниям сети отряда. Нет, парень был в порядке, если верить датчикам жизнедеятельности.

— Порядок, — я показал поднятый вверх палец, насколько это позволяла неуклюжая экзоперчатка. — Это местная «атмосфера» так на него влияет. Возможно, все мы скоро станем такими. Так что, боец, на тебя вся надежда. Не подведи!

— Понял, шеф, — кивнул помрачневший Рейн, — постараюсь не подвести. Особенно, если мне подскажут, как проверять дорогу на местные ловушки.

— Подскажут, — успокоил его Нейт, — ты только описывай, что видишь. Особенно, если это что-то необычное. Ладно, хватит стоять на месте. Надо идти, а то мне уже тоже на мозги начинает давить.

В голове и правда становилось как-то муторно. Мысли постепенно начинали путаться и гаснуть, попутно играя в жуткую чехарду. Ни на одной из них не получалось сосредоточиться. Только мне начинало казаться, что удалось схватить хоть какую-то за вертлявый хвост, так она тут же выскальзывала и растворялась в тупом надоедливом писке, подобно воде просачивающемся через уши внутрь полупустой черепной коробки.

Дома по обеим сторонам проспекта тихо покачивались под порывами ветра, завывавшего где-то в вышине, над спокойным, недвижимым ковром из мутно-зеленой дымки. Впрочем, недвижимой она была лишь на первый взгляд. Внутри этого марева то и дело появлялись какие-то странные завихрения, отдаленно напоминавшие причудливых шестилапых животных. Их темные силуэты медленно бежали по полупрозрачному ковру, постепенно растворяясь в нем или перерождаясь в еще более причудливых созданий. Иногда их темные туши немного проваливались вниз, показывая черное маслянистое брюхо, кусок когтистой клешни или несколько тёмных, склизких и отвратительно извивающихся щупалец. В такие моменты дома вокруг начинали качаться и скрипеть особенно сильно, в любой момент грозясь завалиться прямо на нас.

Шли молча, стараясь не отставать, друг от друга. Временами Рейн останавливался и что-то тихо рассказывал изрядно побледневшему Нейту. У проводника снова начался кровавый кашель, а на бледном, как у мертвеца, лице проступила испарина. Правда… Не думаю, что я… Зараза… Как же то слово звучало… Было… Выглядеть… Выглядел лучше. Мысли в голове практически полностью испарились, и на их место пришел нудный, всепоглощающий тихий писк, наконец-то заполнивший черепную коробку до краев. Он вобрал в себя все. Силы. Мысли. Эмоции.

Их не осталось даже чтобы удивиться тому, как два небоскреба вдруг вырвались из земли и с глухим грохотом медленно прошли перед нами, как будто бы были окончаниями чьих-то ног. Пересекли проспект, глухо стуча крышами и скрежеща металлом и, расталкивая соседние небоскребы в разные стороны, медленно побрели дальше. Все, за исключением Рейна, проводили их мутными, бессмысленным взглядами.

Затем пошел дождь. Пошел в небо. Вода просачивалась сквозь каменную плитку, собираясь в лужи, а затем небольшими мутными ручейками растекались по сухой тротуарной плитке. Спустя мгновение ее поверхность снова высыхала, а вода превращалась в небольшие полупрозрачные шарики, неспешно улетавшие куда-то вверх.

— Не могу… Не могу больше… — тихо простонал Дейм, неуклюже закидывая руку за спину. — Голос… Не могу ответить. Не могу… — в этот момент его рука схватилась за винтовку и отстегнула ее от магнитного крепления. — Надо ответить, надо сказать…

Боец медленно, дрожащими руками выставил ее перед собой, направив дуло прямо в визор собственного шлема. Кажется, он собирался за… убить. Освободиться. Чтобы сказать. Голосу? Нет. Он неправ. Голосам. Их множество. И они звучат. Каждый дом, каждое окно тихо шепчет на каком-то странном, причудливом языке. И цифры. Почему-то есть цифры. Один, один, два, три, пять, восемь… На нашем. Людском. Почему? Надо…

В этот момент повернулся Рейн. Он, моментально оценив ситуацию, рванулся вперед, оттолкнув проводника в сторону, и со всего разгона врезался в Дейма, выбив винтовку у него из рук. Завороженный голосами боец упал на землю и больше не двигался. Брат шутника поднял с земли винтовку и взял ее в руки.

— Н-надо… Нн-адо помочь, — неуверенно, заикаясь протянул Нейт. Он медленной деревянной походкой подошел к лежащему на земле парню и склонился над ним. Руки в черных кожаных перчатках легли на бронестекло шлема, под которым скрывалось бледное перекошенное лицо бойца.

Мгновение… Другое… Третье… Капли дождя продолжали тихо улетать вверх, растворяясь в зеленой дымке. А может час? Два? Не знаю. День… Неделя… Голоса постепенно становятся громче, заглушая противный писк. Они текут. Пронизывают серебристыми потоками все пространство. Сталь и бетон, раскачивающихся на ветру небоскребов, водяную пыль, висящую в воздухе, нас.

Нейт закашлялся и согнулся пополам, чуть не рухнув на землю. Изо рта на асфальт у него тут же потекла черная слизь. Или это была кровь? Не знаю. Но она тоже говорила. Шептала тысячей тихих голосов, записывая на подкорку мозга бессмысленные и в то же время понятные и до боли знакомые связки мыслей… Слов… Знаний.

Дейм зашевелился, встал, и чуть прояснившимся взором окинул окрестности. Затем посмотрел на блюющего кровью проводника, что-то нечленораздельно промычал и уставился куда-то вдаль.

Рейн, не говоря ни слова, поднял Нейта на ноги, встряхнул его, спросил не нужна ли помощь, на что в ответ получил невнятное бормотание, в котором все же угадывался отказ, и мы медленно двинулись дальше.

Голоса с каждой минутой становились настойчивее. Теперь я отчетливо видел, что они лились, тянулись к моей голове из подмигивающих черных провалов окон. А те… Были будто живые. То закрывались, то открывались, словно живые глаза. Черные бездонные глаза. У некоторых веки срастались, образовывая монолитную стальную поверхность, другие наоборот, расширялись, обнажая маслянисто-поблескивающее нутро.