Мстислав Коган - Тени Деймона: Шаг в неизвестность

— Ладно, хрен с тобой, держи, — оттаял парень, доставая из набедренного кармана батончик. — Только если лопнешь, потом не возмущайся. И хозяин твой тоже пусть не возмущает… Вот ведь маленькая срань! — возмутился он, глядя на то, как зверек подбегая ко мне, кладет батончик на пол и подталкивает его вперед, мол, смотри, что нашла, хозяин.

— Ну, было ваше, стало наше, — ехидно ухмыльнулся я, пряча батончик в карман. Пригодится на будущее.

— Да чтоб я еще хоть раз этой хитрой морде поверил! — Эдрих раздосадовано хлопнув себя по коленке. — Слышишь, — он ткнул пальцем в сторону зверька, — больше даже не надейся что-нибудь выпросить! Нихрена не получишь!

Шелька в ответ лишь невозмутимо пискнула, повернулась к нему задом и, махнув черным пушистым хвостом, запрыгнула ко мне на ноги и начала тереться о бронекостюм тихо урча. Я осторожно взял ее на руки и начал гладить, попутно открыв окно нейроинтерфейса, чтобы сориентироваться во времени. До подъема оставалось всего пару часов. Видимо наша с Эдрихом смена оказалась последняя. Мда, надо было сказать парням, чтоб ставили меня в середину. Я-то приучен уже к долгому отсутствию сна и умею отдыхать так вот, урывками, а они — нет. Надо будет выяснить, кто у нас дежурил в середине отдыха, и приглядывать за ними, чтобы не клевали носом во время перехода. Кстати, об этом…

Я перешел в панель отряда и открыл состояние костюмов. Целостность у всех была в полном порядке, что неудивительно, а вот остальные показатели мне очень не понравились. Заряда оставалось у всех примерно пятьдесят процентов, да и кислорода самому везучему из нас хватит еще часов на пять. Зараза. Придется все-таки дышать местным воздухом, пусть и через фильтры. Остается только надеяться, что мы ничего не подцепим, да и если вернемся на «Тень» — всем придется пройти карантин. С зарядом все еще печальней. При текущем расходе через сутки, максимум — двое, наши костюмы превратятся в груду металлолома. Можно, конечно, развернуть встроенные в них солнечные панели, но идти с ними будет довольно неудобно, да и в случае прямого боестолкновения — быстро убрать не получится. Мощность у них, если честно, тоже такая себе. Растянут наши мучения на день. Впрочем, насколько я помню, эта модель брони оснащена еще и теплоотводом от тела пехотинца, что, вкупе с панелями и конвертерами кинетический энергии сочленений костюма, дает нам еще неделю минимум. Значит разумнее поступить так. В первой половине дня четверо разворачивают панели и идут с ними, а остальные их прикрывают, а потом — меняемся. Лучше, конечно, заряжаться всем сразу, но если твари застанут нас в таком виде, то, скорее всего, просто порвут на куски особо не заморачиваясь. С теплоотводом, конечно, идти то еще удовольствие. Будто тебя медленно заживо замораживают, и если не двигаться неторопливо, то вскоре можно перестать чувствовать руки, ноги, да и все остальное болтающееся, но не менее важное. Можно еще попробовать включить теплообмен костюма с внешней средой и добывать энергию буквально из воздуха, но при внешней температуре меньше десяти градусов это будет совсем малоэффективно.

— Алекс, — оторвал меня от мыслей Эдрих, — а ты вот когда спал… Тебе ничего странного не снилось?

— Было дело, — ответил я, опуская Шельку на пол. Та еще немного покрутилась возле моей ноги, пытаясь поймать себя за хвост, а потом пискнула и убежала в угол к жестяной банке и целому вороху фантиков от батончиков, — снилось, будто я — один из них, — рука сама собой указала на трупы, сваленные в дальнем углу, — сидел тут и ждал каких-то охотников, которые, вроде как, убивали детенышей тех тварей. И по ходу дела все они тут умерли от какой-то болезни. Их специально выгоняли сюда из какого-то более крупного лагеря, чтобы они не заразили остальных… — Я замолчал, пытаясь вспомнить сон, который уже успел потускнеть и разорваться на сотню серых бессвязных лоскутков.

— Мне показали другое, — сказал Эдрих, отстегивая короб от своей винтовки. — Будто бы я с какой-то девушкой поднимаюсь на крышу этого здания и там… Она спросила, красивая ли она. Если честно, на нее жалко было смотреть: тощая, со спутанными волосами, покрытая какими-то черными волдырями, но тот, в чьем теле я был, решил соврать. Просто потому, что очень сильно любил ее. А потом, — парень ненадолго замолчал, вспоминая детали сна, — она попросила запомнить её такой, какая она сейчас, и застрелить. Видимо, не хотела жить больше. Или умирать долго и мучительно. Не знаю. Так или иначе, парень со слезами на глазах грохнул ее. А потом и себя пустил в расход. Знаешь, кстати, что самое удивительное?

— Что? — спросил я, пытаясь переварить поступившую информацию.

— Мы с братом, когда твари ушли, поднялись на крышу, — Эдрих снова выдержал паузу, то ли придавая значительности своим словам, то ли просто о чем-то задумавшись, — и там и вправду лежали два высохших трупа. Один — в обрывках сиреневого платья и чем-то похожем на туфли, другой просто в каких-то обносках и с винтовкой.

— Вашу мать, а вы с братом не подумали, что твари могли просто затихнуть и ждать, пока мы нос отсюда покажем? — холодно бросил я, смерив парня полным осуждения взглядом. — Считай, что вам повезло. Нам всем повезло. Потому, что они могли подкараулить вас, а потом грохнуть, после чего ворваться сюда и перебить уже всех нас! И как два таких дурня дослужились до офицеров снабжения и логистики? В следующий раз, если что-то подобное захотите выкинуть, спросите сначала меня. Устроили, блять, самоволку.

— Ладно, ладно, не кипятись, — примирительно поднял руки Эдрих, — не подумали, да. В следующий раз будем осторожнее. Но самое главное, ведь, что? А то, что это место показало нам правду. Как оно было на самом деле. Странно, правда? Такое чувство… Будто часть этих бедолаг осталась тут. И показывает тем, кто случайно сюда забредает, последние дни своей жизни.

— Ага, а ещё душа есть, и она после смерти куда-то там попадает, — скривился я. Не хватало еще, чтобы парни начали забивать себе голову всякой ерундистикой вместо того, чтобы о деле думать. Хватит с меня одной чокнутой жертвы экспериментов.

— Не знаю, — неуверенно пробормотал Эдрих, — после всего, что мы тут видели… После фокусов, которые выкидывал Дейм… Вот честно, не знаю, что думать. Одно могу сказать наверняка — с этой планеты надо выбираться. И чем скорее, тем лучше.

Я ничего не ответил. А что тут ещё добавишь? В этом парень прав целиком и полностью — каждый новый день внизу увеличивает наши шансы бесславно подохнуть в этом гадюшнике.

— Ну, сам посуди, — продолжил Эдрих, — мы сколько тут уже? Второй день? И четыре раза натыкались на следы деятельности человека, каждый раз заканчивавшихся для него весьма плачевно. Ангар, корабль, тот научный комплекс, этот подвал. Ни одного живого. Одни трупы. Даже бойцы братства и те тут погибли, а уж они явно воевать умеют получше нас. Этот мир, — парень замолк на секунду, пытаясь подобрать нужное слово, — он умирает. И я не очень-то хочу подыхать вместе с ним.