Сергей Куц - Земля 2252 [СИ]

— Ну! — сказала Ливадова отражению в зеркале. — За гражданством!

Она оделась почти также, как вчера, только блузку сменила. В остальном тот же строгий костюм: серый пиджак и серая юбка чуть выше колен, чёрные туфли на тонком каблуке. Ничего более подходящего для официального мероприятия в чемодане не имелось.

Снова сообщение! Куда и зачем ей сегодня идти. Девушка пыталась найти способ отключить назойливые уведомления, однако ничего не получалось: то ли не освоила управление нетчипом в полной мере, то ли из-за сверхважного приоритета сообщений. Слишком судьбоносные, чтоб их пропустить. Гражданство трудно приобрести и очень легко утратить. По словам Киры, выходит, что, если не платишь по счетам — быстро становишься негражданином, а потом теряешь и полугражданство.

Женька поежилась, и не понять от чего: то ли от нерадостных размышлений, то ли от утренней прохлады. В восемь утра еще свежо. Солнце яркое, на синем небе ни облачка. Настроение приподнятое, хоть и приходится часто зевать. Ливадова где-то вычитала, что это от волнения. Потом не раз замечала, что люди в самом деле много зевают, когда стоят перед дверью, за которой их ждет экзамен.

Она тоже зевает и тоже от волнения. Но хотя бы не опаздывает: есть за Женькой такой грешок. Спасибо нетчипу — все время подгонял и быстро проводил до центра Красноярска. Сначала метро, потом небоскребы и широченные проспекты центральной части столицы Красного сектора. С самого утра заполнены людьми и автомобилями.

Мерцающие на тротуарной плитке стрелки довели до улицы, где располагался Департамент миграции и учета неграждан МВД. Да, да! Она не забыла! Опять это дурацкое уведомление!

Над входом в небоскреб из белого камня с серыми вставками висит надпись «Главное управление полиции по городу Красноярску». Стрелки вели именно туда; впрочем, вокруг множество автомобилей в бело-синей полицейской раскраске и еще больше полицейских. Их по темно-синей форме легко отличить хоть в двадцать первом, хоть в двадцать третьем веке.

Короче! Мимо не пройдешь.

На Ливадову никто не обращал внимание. Девушка замерла на широких ступенях, ведущих к входу в управление полиции. Стрелки-проекции вели прямо внутрь. Интересно, как попасть в здание? Женька по старой памяти подумала про паспорт. Но документов у неё нет, только нетчип в голове. Артурова вроде говорила, что он удостоверяет личность, но Ливадова не уверена, что все правильно поняла.

— Надо идти, — сказала самой себе Женька. Чтоб побороть внезапно нахлынувшую робость.

За стеклянными дверями располагался пост. Пятеро полицейских дежурили за блестящим металлическим ограждением с тремя проходами в нем. Офицеры были в парадной форме, она отличалась от повседневной другой портупеей и пистолетной кобурой, а еще наличием перчаток — все это было белым. Дежурные были в головных уборах, хотя остальные полицейские, среди которых было полно девушек и женщин, при входе в управление свои фуражки снимании.

— Здравствуйте, — один из офицеров опередил Ливадову, обратившись к ней первым.

— Добрый день.

— Вам на девятый этаж. Кабинет девятьсот двенадцать.

— Мне? — удивилась девушка.

— Так точно. Вы же Евгения Константиновна Ливадова?

— Да. Я…

— Пожалуйста, проходите. Лифт там.

Женька по непонятной причине покраснела. Щеки горят! Что-то все быстро узнают, кто она такая и чего ей нужно. Возникло ощущение, что она, как открытая книга. Будто голая стоит. Вдруг повеяло дурным сном. Не могут ли так же легко копаться и в её мыслях?

Ливадова добралась до лифта, погруженная в себя. Видела только уже привычные мерцающие стрелки.

— Извините, — кто-то толкнул в плечо. — Тороплюсь сильно! Не углядел, простите.

— Ничего.

Женька встрепенулась. Хорошо даже, что её задели. В голове прояснилось, она постаралась позабыть про все свои невзгоды и настроилась только на одно. Получить гражданство!

Заполненный людьми лифт быстро поднял на девятый этаж. У девятьсот двенадцатого кабинета девушку встретила секретарь.

— Евгения Константиновна Ливадова? — спросила она.

— Это я.

— Заходите.

Сейчас будет решаться Женькина судьба! В просторном кабинете с огромными окнами на всю стену за полукруглым столом уже сидели члены комиссии, и одного из девятерых Ливадова знала.

Владимир Воронцов!

— Почему? — прокричал Андрей. — Почему?

Ливадов поворачивался всем корпусом, переводя взгляд через прицел вскинутой винтовки с одного некроформа на другого, затем на следующего, а зомби больше не нападали. Длинорукие твари стояли, лишь покачиваясь, окружив двух живых. Зато двухголовое существо, вожак мертвой стаи, бесновался у опрокинутого джипа. Вскакивал на автомобиль, крутился на нем, оглашая Октябрьскую площадь раскатами жуткого рева. Прыгал вниз, на землю, и почти сразу вновь возвращался на автомобиль.

После появления двухголового монстра и стаи зомби из сгорбленных мертвецов с длинными руками минули считанные минуты и две атаки одиночных некроформов. С ними крупнокалиберный автомат Андрея справился уверенно. У Ливадова сгорело больше нервов, когда выбивал бегущих на него мертвецов, чем потратил свинца. Патронов мало, и Андрей стрелял одиночными, целясь тварям в голову. Сука! Их можно остановить, только разнеся черепушку.

Какие-то минуты! Но для двух живых они растянулись на очень долгие и почти нескончаемые минуты. Русскому и американцу не уйти. Не отбиться от стаи, если мертвяки кинутся на них разом. Однако те все также стоят на месте.

— Почему не нападают?

— Не знаю!

Грязный, окровавленный Рамирес с лицом, перекошенным одновременно страхом и решимостью, сидел у ног Ливадова и сжимал винтовку. Американец вытащил из-под одежд нательный крестик. Губы его шептали беззвучную молитву. Он тоже не отводил взор от мертвецов, и палец его правой руки лежал на спусковом крючке автомата, только ствол оружия был опущен к земле. Потому как левой рукой Джонс постоянно подносил крестик к губам, перемежая слова молитвы с целованием святого распятия.

Андрей покосился на американца. Откуда у того воля появилась? Бог услышал, что ли, мольбу проповедника?.. А не важно! Не по уму бывшего разведчика этот вопрос и этот ответ! Ливадов крепче сжал рукоять винтовки, по виску побежала капля пота. Его дело стрелять и стрелять метко и быстро. Он дорого продаст свою жизнь.

Жаль, никто это не оценит! И Женьке он тоже не поможет!

Мертвяки дернулись и в один миг покачнулись, сделав в сторону живых один шаг.

— Сейчас побегут, — хрипло бросил Андрей. В горле жуть, как пересохло. — Береги выстрелы!

Вой двухголового перекрыл голос Ливадова. Раскрыв пасть звериной морды, вожак стаи исторгал из себя звук, полный злобы, голода и тоски. Мертвецы сузили кольцо вокруг русского и американца еще на два шага, некоторые из некроформов ступали, пошатываясь. Двое или трое споткнулись.