Сергей Куц - Земля 2252 [СИ]

Были и еще расспросы, только уже безобидные. Наконец, дородный подполковник подвел итог:

— Противопоказаний нет. Генетический код полностью соответствует национальным гаплогруппам Красного сектора. Тесты также не выявили сбоев в индивидуальной системе. Нетчип работает в штатном режиме. Что же до знаний русского языка, то он для заявительницы родной. Остается спросить мнение господина Воронцова. Вам слово.

Сын президента дернулся, чтобы подняться, однако это было излишне.

— Пожалуйста, не вставайте, — произнес подполковник.

Воронцов кивнул, устроился в кресле поудобнее и, посмотрев на Ливадову, быстро отвел взгляд. Он волнуется! Женька обратила внимание на то, как часто застучали пальцы Владимира по столу, и, похоже, он не замечал этого; а Ливадова затаила дыхание. Что он скажет?

— Я… — Воронцов прочистил горло. — Я полагаю, что она достойна гражданства.

Если бы можно было не держаться рамок приличия, Ливадова сейчас бы шумно выдохнула. Он не против гражданства! Внутри все ликовало! Девушка старалась сдержать эмоции, но получалось это плохо. Так и не смогла согнать с лица счастливую улыбку. Закралась только мысль, почему сын президента по-прежнему мрачнее тучи, да исчезла почти мгновенно. Сейчас это неважно.

Не до Воронцова сейчас! Пусть мрачнеет и дальше, если ему так надо.

— Есть ли у кого вопросы? — подполковник продолжил вести заседание.

Вопросов не последовало.

— Тогда покиньте заседание, — председатель обратился к Ливадовой. — Комиссия будет совещаться. Вас пригласят на оглашение.

Ливадова вышла в коридор. Минуты ожидания оказались слишком долгими. Девушка страшно волновалась. Сердце колотилось в груди все время, пока не показалась секретарь.

— Войдите, — произнесла она, и показалось, что взглянула на Ливадову чересчур строго.

Набравшись смелости, Женька последовала за секретарем. Все присутствующие были на ногах, стояли подле своих мест. Председатель комиссии держал в руках лист бумаги.

— Я зачитаю резолютивную часть, — произнес он. — Удовлетворить заявление Ливадовой Евгении Константиновны и принять ее в гражданство.

Ноги превратились в ватные, дыхание перехватило. Хоть бы в обморок не упасть.

— Спасибо, — пропищала Женька, удивившись, как тонок её голос.

— Поздравляю вас от лица всех членов комиссии, — подполковник улыбнулся. На несколько мгновений он стал походить просто на человека, а не на человека-бюрократа.

Евгения обнаружила, что лица остальных членов комиссии стали приветливыми. Раньше на нее смотрели равнодушно или обвиняющее, но сейчас главный барьер между ней и офицерами исчез. Она тоже гражданка!

Воронцов вот только также сумрачен, что и прежде. А ведь ей надо добиться продолжения отношений, как бы мерзко ни было на душе от понимания, что лезет в постель, будто проститутка.

За дурными размышлениями Ливадова пропустила краткую напутственную речь председателя комиссии.

— … присягу гражданина! — завершил он.

— Да, кончено.

На полу появилась прежняя светящаяся проекция круга. Ливадова сделала три шага, чтобы встать в его центр. Нетчип создал инфоокно с фигуркой человека, приложившего правую ладонь к сердцу, и текст присяги.

— Осталась последняя формальность, — сказал председатель комиссии, — и в то же время присяга — это не просто слова. Вы берете на себя большую ответственность. Вы готовы?

— Готова.

— Тогда начинайте, — председатель комиссии ободряюще улыбнулся.

Евгения Ливадова дважды вздохнула. Момент оказался очень волнительным, она на несколько мгновекний забыла, как именно очутилась в двадцать третьем веке и что довелось пережить.

— Я… — начала она, повторяя тест присяги в проекции перед собой.

Когда закончила, раздались аплодисменты. Хлопали все, даже Владимир Воронцов. Председатель комиссии снова взял слово. Для торжественного завершения заседания. Говорил он много, и на сей раз все его слова прошли мимо Ливадовой. Она была как будто пьяна. Как ни хотела, а не могла сосредоточится на том, что говорил подполковник.

Потом члены комиссии начали расходится. Первым вышел из-за стола дородный подполковник. Высокий. Когда-то давно он был, наверно, привлекательным молодым офицером. Нынче изрядно обзавелся лишним весом, и живот у него прям-таки огромен. Подойдя ближе, толстый подполковник протянул девушке руку.

— Еще раз поздравляю!

Улыбнувшись, Женька приняла рукопожатие, но улыбка сползла с лица, едва председатель комиссии склонился к ее уху.

— Разрешите, я отправлю вам одно сообщение.

Ответа подполковник ждать не собирался. Со стороны должно было показаться, что он произнес какую-то шутку да отправился дальше по своим делам, тут же позабыв про новоявленную гражданку Красной корпорации.

Зато Ливадову словно током прошибло. Сообщение будет недвусмысленным, и она знала об этом, сработало какое-то чутье. Женька побледнела, и взгляд сам собой нашел Воронцова. Теперь он был зол. Ливадова успела заметить его негодование прежде, чем сын президента взял верх над чувствами и вернул себе мрачный, ничего не выражающий вид.

Неужели он… Приревновал? Женька не могла подобрать иного слова, чтобы охарактеризовать реакцию Воронцова. Он тоже понял, что подполковник вовсе не шутил.

Ливадова стояла на месте и ловила взгляд Воронцова, который старательно не смотрел на неё. Но все же покосился исподлобья, взоры их встретились. Воронцов кивнул и подошел к девушке.

— Нам надо поговорить, — сказала Ливадова.

— Говори.

— Не здесь же! — Женька стрельнула газами на офицеров, трое из членов комиссии еще не покинули свои кресла.

— Хорошо. Идем, — Воронцов был подчеркнуто немногословен.

Они вышли в коридор. Шумно, снуют люди. Над одним из проходивших мимо появилась проекция — надпись «Негражданин. Статус полугражданства».

Ливадова прикусила язык, чтоб не выругаться. Вот, значит, как она выглядела в глазах других полчаса назад. Только зачем делить людей на сорта столь грубо?

— Ну? — Воронцов сложил руки на груди. Будто закрылся от девушки.

Евгения смотрела на молодого офицера в зеленой армейской форме снизу-вверх. Рядом с ним она выглядела особенно миниатюрной и беззащитной. Как начать разговор? Некстати вспомнилась Кира. В эту минуту Женька собирается сделать предложение, что сродни ее профессии. Девушка покраснела от стыда и разозлилась на свою слабость.

Она делает то, что должна! А не то, что хочется! И не ради легкой и сладкой жизни! Ради брата!

— Я бы хотела, — смущаясь, начала говорить Ливадова, — возобновить наши отношения.

— Нет.

— Что?

Ливадова не восприняла услышанное как отказ мужчины женщине. Она даже и не подумала об этом. Но отказ все равно поразил и испугал Женьку. Нет, не такого ответа она ожидала. Отказ перечеркивает все. Буквально все в ее планах и надеждах.