Артём Помозов - Проклятое место. Дорога домой [litres]

Шепотом выругавшись, Никита подполз к натоптанной тропе. Сердце ухало у него в груди, пот заливал глаза. Он шумно выдохнул, пытаясь успокоиться, отключить мозг и положиться на выработанные с годами рефлексы. Парень припал к окуляру винтовки. Вокруг все пропало, превратившись в картонные декорации, лишенные смысла. Остались лишь оружие и перекрестье прицела, а также маячившие на горизонте враги.

Почти одновременно раздались три щелчка. Мелькнувшие фигуры рухнули как подкошенные. Не теряя драгоценных секунд, Никита разрядил остаток магазина в бойцов, что двигались по соседней тропке. Кучно двигались.

– Дегенераты. Еще в Карьере вы показали себя горе-вояками, а тут совсем глупая и фатальная ошибка. Выехали лишь на эффекте внезапности.

Десяти выстрелов хватило, чтобы упокоить всех и каждого. Да, где-то еще засели недобитки. Когда погиб Метла, Макс и Сашка, грабителей было много. Но в погоню направили восьмерых лохов, и их тела теперь тонули в болоте.

Никакой эпической битвы с кучей спецэффектов и трагической гибелью протагониста в конце не получилось. Такое бывает исключительно в кино. В реальности все просто. Смерть не может быть красивой, а перестрелки – зрелищными. Не до смены поз, серьезных лиц и картинных перезарядок. Выстрелил первым – остался в живых. Вовремя спрятался – остался в живых. Крутанул пистолет на указательном пальце – подох.

Коннор – так звали Никиту здесь, в Зоне, – предпочитал стрелять первым. Так и выживал. Сейчас, лежа в грязи и истекая кровью, он все равно оказался проворнее и умнее нападавших. Не пришло еще его время умирать. Что дальше – пока было непонятно. Он планировал, что если переживет сегодняшний день, то поищет зачинщика бойни. «Лучше всего будет, если братья-искатели посчитают меня мертвым, – рассуждал наемник. – Ведь даже Лиса нельзя списывать со счетов. Мало ли что. Главное, чтобы все были твердо уверены в том, что я погиб. Я спрячусь, поживу на окраине, буду побираться на Свалке – никто и не обратит внимания. Там таких, жизнью потрепанных, много. Можно к фанатику Артемию в церквушку податься, но, вполне вероятно, что во всей этой истории с артефактом замешан и он. Никому нельзя верить! Информацию можно узнавать, просто подсаживаясь к сталкерским кострам. Немногие отказывают. Когда придет час, я заявлю о себе. Громко заявлю. – Ниточка в запутанном деле пока вела к одному лицу – заказчику Макса. Но ворваться к нему мешала здравая мысль. – А зачем мужику так подставляться? Сомнительно. Глупо сливать тех, кого сам же навел на «шар». Нет, эту версию тоже не помешает проработать, но необходимо узнать и что-то еще. Нужны детали. Зацепки, треп в барах и у костров. И как, выуживая все это, оставаться незаметным, словно тень? Чтобы никто не признал во мне старого знакомого. Сложная задачка, но, в принципе, осуществимая…»

Обыскав тела, бродяга перевязал простреленное плечо бинтом. Похватал припасы, бросил их в свой рюкзак и поплелся к барже. Старался не светиться, но шел быстро. Замер, когда пискнул детектор аномалий. Обогнул коварную ловушку и, сняв с себя куртку, швырнул ее в капкан. Туда же отправил и бесполезный теперь «Винторез». Оружие, скрежеща, причудливо изогнулось, превратившись в бессмысленную железку. Вспомнил про зайца, которого вальнул накануне вылазки и вытряхнул тушку из рюкзака. С едой расставаться не хотелось, но что поделаешь…

Вогнал нож в бок животному – ручьем полилась кровь. Кое-как избавился от шкуры, собрав шерсть в черный непроницаемый мешок, и метнул мертвого зверька в аномалию. Хлопнуло – кусочки плоти разлетелись по окрестностям. Крови было достаточно, никто особо разбираться не стал бы.

Солнце заходило за горизонт. Серое небо наливалось кроваво-красным.

Никита почесал подбородок и настороженно поглядел по сторонам. Подтянул «берданку», болтавшуюся на плече, никак не мог привыкнуть к более грубому оружию после родного «Винтореза».

– Показалось? Нет, дилетант, не показалось, – пробормотал он, медленно водя стволом. – Не. Точно. – Слегка переместил прицел через кусты, цветущие слева от тропы. Задержал дыхание, три раза нажал на спусковой крючок. – От так, – улыбнулся сталкер, когда отгрохотало. – Нечего мне тут!

Хмыкнув, наемник бросил перед собой несколько гильз и подошел к покореженным свинцом кустам.

– Так-так-так. – Он провел ладонью по оставшимся веткам, затем засунул руку вглубь куста и выдернул оттуда окровавленного зайца. – Точь-в-точь, как в злополучный день! Это знак свыше.

Сталкер извлек из самодельных ножен охотничий нож, украденный давеча близ базы «Анархистов», и, осторожно перерезав зайцу перегородку между ноздрями, поднял зверька над головой, держа за задние лапы. Кровь обильно полилась на землю.

Искатель постоял с минуту.

– Выстрел слышали. Уйду подальше, а потом и съем тебя, приятель.

– А я ему-таки говорю: вы мне сдачу недодали! И усы у него, аспида, черные, челка косая, а прищур! Ах! Видел бы ты его, брат! Андрейченко так напомнил мне одного австрийского художника! Казалось, он меня сжечь готов в лагерной печи! А за что?! Если серьезно, да, я у него нацистский пистолет покупал, ну, точнее, немецкий, новый же. Фрицы, они, таперича уж незлые. Так, заговорился! – не умолкал сталкер по кличке «Змеюка». – И вот, денег ему дал, а энтот крендель мне сдачу не отдает! Понятно мое возмущение?!

Никита молча дожевал ломтик сала и поднес ко рту пластиковый стаканчик с водкой. Отпив, он плеснул немного в огонь, чтобы посмотреть, как взметается сизый столп пламени.

– Что ты творишь! – воскликнул Змеюка, позволивший парню разделить с ним трапезу. – Да, водяра эта не полезнее стеклоочистителя, вкус так себе, но другой-то нет! Больше я тебе наливать не буду, переводишь ценный продукт!

Никита покачал головой.

– Когда мне было семнадцать, мы с друзьями пошли бухать на строящийся стадион. Все было точно так же, как и теперь. Приключения. Романтика, блин. Грудинка, в бумагу завернутая, пластиковый стаканчик и бутылка, которую Серега у бати стащил. Я взял свой стакан, отхлебнул и сразу выплюнул. Паленая водка попалась, хоть в петлю лезь. Когда веревка пережимает горло, мужик, это и то приятнее, чем вкус паршивой водки. Мне тогда пацаны прогнали ту же дичь, как и ты. «Больше не нальем, ты переводишь ценный продукт!» Какая к хренам разница, а? Я выпил – тебе все равно меньше достанется. Я вылил свою долю – результат аналогичный.

– Нужно ценить продукты, особенно в голодный год. – Змеюка хмуро покосился и подбросил хвороста в огонь. – Артефактов на Зоне все меньше и меньше, «зарядки» случаются редко. С одной стороны, это неплохо, но с другой… Аномалии без «зарядок» не порождают артефакты. А скармливать новичков всяким «трамплинам», чтобы дать аномалии энергию – удел законченных отморозков! Пока у нас есть мелочевка, на хлеб хватает, – жить можно. Но, сдается мне, если тенденция продолжится – тогда и на хлеб толком не наскребешь. И беспределить начнут все. Даже новички. Кстати, напомни, как тебя звать?