Артём Помозов - Проклятое место. Дорога домой [litres]

Хладнокровное нажатие на спусковой крючок прервало откровение перепуганного наемника.

– Ну, блин, конечно! Она там, где самый большой радиационный фон на всей Земле! В подвалах городской больницы! Гениально!

– Стой на месте…

Михаил повернулся.

И лоб в лоб столкнулся с молодым пареньком в простецкой экипировке и с «Макаровым» в руках.

– Стой! – приказал незнакомец. – Стрелять буду! – Пистолет ходил ходуном в его трясущихся руках. – Ты убил моего проводника! Он там, на берегу! Ты убил его!

В разнервничавшемся пацаненке Михаил узнал себя. В первые дни, когда он сам только перешагнул границу миров.

– Лучше бы ты не показывался. – Мельников спокойно выстрелил парню в колено. – Прости. Урок на будущее. – Сталкер поднял увесистый булыжник. – Не угрожай, а стреляй. – И обрушил камень истекающему кровью бедняге на затылок.

Затем еще и еще.

Успокоившись, искатель откинул окровавленный камень. Сплюнул. Подобрал американский автомат, армейский нож и парочку гранат. Дальнейший путь был понятен. Городская больница. Конец пути был совсем близок. Месяцы мучений остались позади.

И он пошел.

Если центральные улицы Припяти как-то сохранились и угадывались, то окраины давно заросли. Михаил плохо ориентировался в, казалось бы, знакомых с раннего детства локациях.

Впереди колыхался воздух. Очередная аномалия. Привычным движением Рохля потянулся за наладонником. Стиснул зубы от досады. Прибор утонул с остальными вещами.

Перепугавшись, парень посмотрел на поясной ремень. Контейнер с таинственным артефактом, что, по идее, должен был открыть путь в комнату желаний, болтался на прежнем месте. Мельников набрал с асфальта бетонную крошку и принялся раскидывать перед собой. Кинул – шажок. Кинул – шажок. Хоп! Камешек раскрутило и пульнуло обратно. Сталкер уклонился. Решил обходить левее, держась ближе к обочине.

– Подвалы больницы. Господи, там мне точно кирдык. Разбей яйцо – получишь готовую яичницу. Такой фон, сука…

Через полчаса за вездесущими деревьями показалась пресловутая больница. Здание уцелело. Даже, можно сказать, идеально сохранилось. Разве что свежей краской не пахло. Окна – и те были целые. Это вызывало подозрения.

– Ничего не бывает просто так, – буркнул себе под нос Рохля.

Пока он рассматривал комплекс, по прилегающей территории стал расползаться густой молочный туман…

…а минуту спустя из тумана показались самые настоящие ходячие мертвецы.

Сталкер матюгнулся и схватился за автомат. Ему стало страшно как никогда. Оживший ГАЗ ито вселял меньший ужас.

«Да когда же это кончится?»

– Как в гребанной «Обители Зла».

Секунда. Две. Три. Короткая очередь.

Один мертвяк завалился на тротуар.

И снова короткая очередь.

Второй и третий мертвяки разделили участь собрата.

– Класть вас не так сложно. Но на звук сбегутся еще. А, плевать. Я перебью вас всех. Патронов хватит, уроды.

Новые твари не заставили себя долго ждать.

Толпа зомби миновала перекресток и раздробилась на мелкие группки. Мертвецы окружали живого человека. «Ход умный, – отметил про себя искатель. – Что, у них есть разум? Или счастливое стеченье обстоятельств? Гнилые мозги не могут мыслить. Так что, вероятно, второе».

Автомат плюнул огнем. Михаил занял позицию за кузовом «буханки» с надписью «Скорая помощь». Сменив магазин, парень стал поливать наступающую толпу свинцом. Пули косили монстров. Разносили их черепа. Дробили кости. Часто выстрелы уходили в «молоко»: тяжело стрелять, когда на тебя прут адские сознания, тут бы не лишиться рассудка.

Расправившись с некоторыми группками, Михаил перебежал к опрокинутому на бок автобусу и, не без труда, забрался на корпус. Выдернув чеку из гранаты, парень кинул зеленый цилиндрик под ноги наступающим чудовищам. За этой гранатой последовали еще две. Три взрыва, сопровождающиеся глухими хлопками, превратили ноги гниляков в бесформенную массу.

Но монстров становилось все больше, и они окружали Мельникова. Тот отбивался на пределе возможностей. Прикладом крошил головы тем, кто подступал слишком близко. Он явно погорячился, когда посчитал, что патронов хватит. После того как он высадил в набросившегося на него со спины мертвеца целую обойму, у сталкера осталось всего два магазина. Поразмыслив, Рохля метнул еще одну гранату. Спешно перезарядился и поспешил убраться от автобуса.

Цилиндрик взорвался в полете. Из пустых глазниц бродячих мертвецов полилась темная кровь.

Отпихнув очередного зомбака и метко вонзив ему в глаз лезвие боевого ножа, Михаил рванул к больнице. Дальше отстреливался на бегу. Всюду летели ошметки плоти. Раздавались хрипы.

Парень забежал прямиком в туман. И как отрезало. Порождения ночных кошмаров остались там, по ту сторону. Михаил оперся на автомат, словно на костыль, и громко выругался.

Сразу полегчало.

У главного входа в больницу слонялись те же подонки без шевронов на форме.

«Но как так? – размышлял Михаил. – Почему они не всполошились? Не слышали звуки стрельбы? Не видели восставших из могил мертвецов? Они же не могли просто не придать этому значения».

Сталкер прильнул к дереву. Поднял свою навороченную автоматическую винтовку и задержал дыхание. Оружие выпустило весь рожок за несколько секунд. Михаил убрал палец со спускового крючка. Выдохнул и выщелкнул пустой магазин. Вставил полный. Последний. На дрожащих ногах приблизился к расстрелянным наемникам. Добил всех, кроме одного.

– Сколько ваших в здании? – спросил парень у последнего выжившего.

– Д… да-а-а… пошел… ты…

– Зачем все усложнять? – Он надавил носком берца на рану. – Если ответишь, то я подарю тебе легкую смерть.

– Очеред… очередн… очередно-о-ой… сука… – Раненый сплюнул кровью. – Придурок… что… кгхе-кгхе… поверил в сраную сказку…

– Что ты несешь?

– Ком… дебил… ее нет.

– Я спрашивал про другое. Сколько ваших в больнице?

Допрашиваемый показал Михаилу средний палец.

– Паскуда. Какая же ты паскуда, – разозлился Мельников и полоснул лежащего бойца ножом по животу.

– А-а-а-а!!! Никого! Ни-и-и-ко-о-о-го-о-о! А-а-а-а! Бо-о-ольно-о-о!

Рохля прервал этот вопль – добил бойца выстрелом в шлем. Разворотил бедолаге все лицо.

Михаил поднял взгляд и обомлел. За расправой пристально наблюдала маленькая девочка, которая стояла на крыльце больницы. Отец не мог не узнать свою дочь: те же косички, те же алые бантики в золотистых волосах, та же одежда, что была на ней в тот проклятый день.

– Почему ты сделал это, пап? – Юля испуганно попятилась.

– Я… я… я… – Отец все никак не находил нужных слов. – Я…

– Ты не папа?

– Юль, я…

«Этого не может быть. Просто не может быть, – заключил Мельников. – Финиш».