Алексей Рудаков - Девятая стрела Хаоса

- А во-вторых, - подойдя к приборам у дальней стены, он на миг замирает, а после щёлкает несколькими выключателями, расцвечивая шкафы рядами огоньков.

- Второе сходно с первым, - сбросив с стоявшего в левом углу прибора рваный чехол, он откидывает крышку - она и вправду стеклянная и, пошарив рукой в где-то в глубине, вытаскивает на свет нечто, похожее на ручной душ, или трубку телефона с обломанным нижним микрофоном и тонким шлангом, тянущимся от ручки в агрегат.

- Я научился готовить не только еду, - короткая серия щелчков и душ, то его место, откуда обычно льются струйки воды, наливается бледно синим светом: - Я научился готовить жизненные силы и ты, мой незадачливый гость, сейчас станешь главным блюдом моего стола!

Запись 101

Остров. Пещера Снуга. Продолжение.

- Эээ? Чем? - Пытаюсь включить режим дурака - а вдруг купится? Не купился.

- Ты забыл, чем я занимался? Вилку на пол сбрось, - проявляет внимательность он: - Вот и молодец, - следует удовлетворённый кивок, когда та звякает о камень пола.

- Жизненными силами? И что? - Продолжим игру - всё же он тут один столько лет прожил - авось увлечётся рассказом и отвлечётся. Да и мне надо знать - как эта штука работает, вернее сказать - убивает. Моментом, или время нужно? Если вариант два, то, пожалуй, шанс есть - не выстоять ему против меня. Он учёный, а не боец. Дотянусь - считай приз, то бишь жизнь - мой.

- А то, пилот, - чуть расслабившись, но только чуть - недостаточно для моего рывка, он поводит рукояткой из стороны в сторону: - Жизненная сила, это то, что делает нас живыми, прости мне этот каламбур. Хотя, - синий свет нацеливается на меня, окатывая лёгкой волной слабости: - Можешь не прощать, мне всё равно.

- Как скажете, доктор, - на лбу выступает испарина и я протираю его рукой, отчего Снуг расплывается в довольной улыбке:

- Слабость чувствуешь?

- Угу, - мои руки безвольно падают на стол.

- Вот! Твоя энергия жизни утекает из тела словно вода. И течёт она туда, - не отводя взгляда он дёргает головой назад - на прибор, где под откинутым колпаком что-то переливается синим: - Это, дорогой мой, Инк, коллектор. Он собирает воду жизни, чтобы, - Снуг замолкает и склонив голову к плечу, повторяет, глядя сквозь меня: - Вода жизни... Хорошо звучит. Что скажешь, Инк?

- Скажу, - хриплю я согнувшись над столом: - Что это гениально. А потом - себе закачаешь?

- Что?

Последние слова я говорю тихо и умник, желая насладиться триумфом делает шаг вперёд. Ну да. Кого ему бояться? В руках проверенный прибор, перед ним, едва живой человек. Стоп. А не переигрываю ли я?!

- Что-то ты быстро, - вздыхает умник: - Устал, поди, в полёте?

- Устал, - чуть повернув голову и прикрыв, словно желая уснуть, киваю я: - Очень. Тяжёлая неделя выдалась.

- Ну да ничего, - ещё один шаг: - Сейчас отдохнёшь. Сразу оптом. За всю жизнь, которая уже не твоя. И да, - сквозь прикрытые веки вижу, как он горделиво выпрямляется: - Твои силы перейдут ко мне. Как и силы тех ничтожеств, что выжили после аварии.

- Это они позволили тебе так сохраниться? - Устало опускаю голову на стол, чуть сдвигая тарелку к руке.

- Они, - Снуг на не обращает внимания на такую ерунду: - Они дали мне почти сорок лет жизни. И знаешь, Инк? - Ещё один шаг, и он стоит, нависая надо мной: - Я правда рад, что ты прилетел. Сейчас, взяв твою силу и твой корабль, я вернусь к своему господину, который примет меня с почестями и усадит рядом с собой. А потом... Эй ты жив ещё?

- Жив...

- А потом мы установим мои излучатели на Биомы, да-да, на точно такие как твои и пройдёмся по пространству Желтого Бога, вычищая миры, осквернённые его дыханием! Ну, Инк, как тебе план? Ты можешь гордиться - твоя никчёмная жизнь позволит Свободе засиять в обоих пространствах!

- Горжусь! - Мои пальцы нашаривают край тарелки и в памяти всплывают слова инструктора по рукопашке.

- "Помните, - напутствовал он нас при каждой тренировке: - Убивает не оружие, убиваете - вы. И без разницы, что нацелил на вас враг - воля к победе решает всё. Есть она у вас - победа ваша. Нет - и самый больной гретчин выбьет чудо-ствол у вас из рук, чтобы после вдоволь поглумиться над вашим трупом! Помните об этом, салаги!"

- Горжусь! - Тарелка, брошенная мной, бьёт его по пальцам и Снуг, взвизгнув не то от боли, не то от удивления, подпрыгивает на месте.

А ты и вправду не боец, дядя!

Приподнимаюсь, опираясь рукой о стол и с силой бью его другой рукой в живот. Согнувшийся вдвое умник пятится назад, роняя свой прибор и я рыбкой, с силой оттолкнувшись ногами, прыгаю на него.

Хочу прыгнуть - сил, действительно, мало, но и того, что есть, помноженного на злость к упырю, хватает, чтобы перебросить меня через короб стола.

Падаю ему на ноги и ползу прямо по телу, хватаясь за расползающуюся в пальцах ткань.

Снуг вопит от ужаса и непонимания. Как же так? Ведь это он - хищник, созданный, чтобы брать у своих жертв всё? Как?

Его руки молотят меня по спине, но я не обращаю внимания на град слабых, словно детских, ударов. Силу жизни ты забирал, верю, но вот шла она лишь на поддержание твоего тела. А вот мышцы ты ею напитать не смог, дядя. И кому нужна такая жизнь - кукла ты тряпичная, не более того.

Добравшись до головы отвешиваю добрую пощёчину и берусь за горло обеими руками.

- Ты спрашивал - горжусь ли я? - Вглядываюсь в полные животного ужаса глаза: - Да. Я, инквизитор Империума Человечества и верный слуга Золотого Трона горжусь. А знаешь, чем?

Снуг дёргает головой сразу во все стороны, а сквозь сжатое горло прорывается хрип, в котором смешались как мольбы о милосердии, так и обещания всех возможных и не возможных благ

- А тем, что придавлю и такую гадину как ты, и после - как руки от тебя отмою, твоего господина!

Короткое движение рук, сухой треск и в Пространстве Свободы становится на одного гения меньше.

Запись 102

Остров.

Тело Снуга я скормил Биому - ну не пропадать же добру? Обшарил карманы - мало ли, какую гадость этот умник мог с собой таскать, да и отволок к кораблю. За ноги - к чему церемонии? Это сейчас кусок мяса, не более того, да и будь он живым, тоже церемониться бы не стал. Ага, именно так - эта сволочь слишком много страданий принесла что в это, что в моё пространство. И не важно, что в моём он только планировал свои злодеяния - порой и одного намерения достаточно и не рассказывайте мне про презумпцию невиновности - этот тип был виновен. Я так решил. Точка. Ну а спросят там, на последнем суде - отвечу. Мне скрывать нечего.

Карман для загрузки биоматериалов - так в буклете называлось то, что я окрестил ртом, располагался с противоположного от входа в рубку, борта. Весь путь, что я проделал, волоча тушку гения к кораблю, моё воображение рисовало мне то картину клыкастой пасти, с толстых губ которой на песок падали тягучие капли слюны, то окружённой жадно трепещущими щупальцами дыры, нетерпеливо сглатывавшей всю ту же слюну в ожидании лакомого кусочка.