Анатолий Матвиенко - Последнее испытание [CИ]

– Ничего, что не менее трети из них умрет по пути?

– Такова судьба раба, – пожал плечами голландец. – Мне тоже плохо от их падежа. Прибыль уменьшается.

– Итак, вы отказываетесь подчиниться?

– Давайте поступим как джентльмены, – предложил работорговец. – Вы делаете вид, что меня не видели, я не захожу в Константинополь и не создаю никому проблем.

– Не получится. Жаль, что вас тянет к плохому варианту.

Де Брюэль, вернувшись на мостик, вызвал Мохаммеда, тот подключил Олега.

Президент сразу предложит силовой вариант на выходе из порта.

– Морис, они отказываются заходить в наши гавани. Значит, насилие неизбежно. Дай им выйти за внешний рейд, разноси порт, догоняй и заворачивай к Керчи. Я через сутки буду в проливе. В крайнем случае, топи баркентину. Остальные послушаются.

– Есть, сэр.

– Как увлекательно, – мурлыкнула Изабелла. – Но при атаке на голландское судно рабы погибнут?

– Стараемся минимизировать потери, мадмуазель. Хотя они неизбежны.

Журналистка с интересом слушала людей, только что решивших прервать десятки, а может и сотни человеческих жизней среди волн.

– Как вы собираетесь действовать, капитан?

– Сначала предупредительный по курсу. Если не ляжет в дрейф, разношу пулеметами все на баке и юте в баркентине. Там стоят 50-миллиметровые пушки, которые могут нанести нам ущерб. Беру на абордаж баркентину, если не получается – пускаю ко дну. Остальные всегда подымают лапы кверху, когда видят конец флагмана.

Изабелла на минуту пожалела о том, что лично не присутствует при операции. Но лишь вспомнила духоту, жарищу и угольный чад на транспорте, что довез ее к Суэцкому заливу, как энтузиазм испарился.

Через пару часов, когда над Крымом начали сгущаться сумерки, три судна Провинций двинулись в открытое море. Два корабля де Брюэля уходили с шумом, под зарево горящих портовых строений и москитного флота татар, фейерверк рвущихся боеприпасов. Полагая, что короткая и жесткая расправа над торговыми партнерами подорвет моральный дух работорговцев, «Раджив» догнал баркентину по левому борту, «Энола» зашла сзади и справа.

Капитана вызвал Мохаммед.

– Не разрешаю никаких эксцессов, как в Южной Африке. Капитаны и первые помощники должны идти под суд, но не смей казнить команды. Если начальство сказало идти к Крыму, а там загрузило рабов, что должны делать рядовые матросы, по-твоему? Поднимать бунт?

– Понимаю, адмирал, на борту не пираты. Но по оказавшим сопротивление открою огонь.

Традиционный призыв остановиться в виде султана от взрыва перед носом баркентины не возымел ожидаемого действия. Наоборот, баковая 50-миллиметровая пушка голландца послала снаряд под форштевень фрегата.

– Единый видит, они напросились. «Раджив», «Энола», из ДШК огонь!

Перекрестный огонь четырех крупнокалиберных пулеметов обрушил на баркентину оранжевые трассы. Стоявших на баке и шканцах моряков разметало, как ураганным ветром. Длинные очереди прошили ют и пространство над палубой. Де Брюэль категорически запретил артиллерийский огонь, опасаясь гибели рабов и повреждения машины.

Фрегат притерся к баркентине, высадив призовую команду, корвет предупредительными остановил ост-индские суда. Шквальный огонь четырех стволов настолько проредил голландскую команду, что в живых остались лишь кочегары и механики в трюме да впередсмотрящий в «вороньем гнезде». Возможно, кто-то из экипажа был только ранен, но к визиту французского капитана уже никто не нуждался в помощи.

Из рабов не пострадал ни один. Из трюма вынесли трупы и отправили за борт вместе с тюремщиками. Три невольника расстались с жизнью в течение суток просто от условий содержания.

Баркентина потеряла рулевое управление. Заперев оставшихся голландцев под охраной часовых, не допускавших расправы со стороны освобожденных, судно на буксире медленно потащилось к Керчи. За ним два парусника, позади которых коптил корвет, присматривая за послушанием работорговцев. К полудню показался Керченский залив, заполненный неуклюжими речными плоскодонками дивизии фон Бокена и полка Косагова. Только русские могли решиться идти через коварное Азовское море на этих неприспособленных судах.

Собрав всех освобожденных «естественных союзников» на краю Керчи, очищенной от татар, Косагов широким жестом от имени русского государя даровал им этот поселок, обещал раздать всем мужчинам трофейное оружие и объявил их новыми русскими казаками – крымскими, подчиняющимися только царю, но не гетману, с обязанностью жить здесь и оборонять эту землю от чужаков.

Народ радовался, а чернявый мужичок, угнанный в неволю вместе с семейством, шепнул жене:

– Слышишь, Циля, таки Бог послал нам новое испытание – стать русскими казаками.

– Чтоб ты был здоров, Шмулик. Будем казаками и расскажем, как натерпелись от евреев. Особенно от твоей мамы.

60. Земля. 24.06.1674. Константинополь

– Улетаете. Жаль, что не успел показать вам многое в этом мире. Приглашаю посетить его через пару недель по вашему времени. Надеюсь, заработает железная дорога от Парижа до Москвы, основные города Европы свяжутся автодорогами, пророем Суэцкий канал и начнем Волго-Донский. Вам как журналисту, наверно, будет интересно узнать, что уже в этом году вступят в строй первые радиовещальные станции в европейских столицах, – Олег успел привыкнуть к навязчивому присутствию Изабеллы.

– Что вы, я почти уверена, руководство отправит меня раньше. Еще по пути в Китай я смонтирую большую часть репортажа. Вместо кислых сплетен обо всем надоевших звездах публика получит глоток свежего воздуха.

– В таком случае, рассчитываю на вашу лояльность при освещении нашей жизни. Прибыв сюда, мы были готовы принести этот мир в жертву пославшему нас ради форсированного прогресса и изобретения супероружия. Сейчас, ни на секунду не забывая первой цели, я пытаюсь заботиться об интересах уроженцев этой Земли.

– Наверно, очень сложная задача? Вы постоянно воюете.

– Да. На Старой Земле человечество вышло из полосы частых глобальных войн только в 1945 году. После чего еще миллионы погибли в локальных конфликтах. Я пытаюсь завершить основной раздел сфер влияния прямо сейчас и далее не допускать больших побоищ.

– Господин президент, вы полагаете, что карта мира не будет перекраиваться? Останутся французские Балканы и Анатолия, Испанская Польша и Латинская Америка, Шведская Африка, британские колонии в Африке, Азии и Северной Америке?

– Ну, я не так наивен, каким вам нравится меня считать. Конечно, все они приобретут независимость, когда достигнут устраивающих нас экономических и социальных стандартов.

– Хорошо. Что вы скажите по поводу исламского мира?