Дмитрий Самохин - Цепные псы Россы [litres]

В армии Никите также часто приходилось сиживать в камерах. Не умел он слепо соглашаться с каждым приказом. На все у него имелось свое мнение. Дважды дослужился до капральских лычек и оба раза не задержался в звании, за дерзость его разжаловали.

Так что по части сидения за решеткой Никита мог считаться опытным человеком, чего нельзя сказать о Ежонке. Танька выглядела угнетенной. Еще пару дней назад она была свободной и летела из одной звездной системы в другую, где ее, как и остальных членов семьи «Арго», ожидало приличное вознаграждение за перевозку. Теперь у нее были свои нары, жесткие и мокрые, четыре каменных стены с зарешеченным маленьким окошком и неясная перспектива провести ближайшие пару десятков лет в плену у летиан. Если не предстояло чего похуже.

Никита не знал, как ее подбодрить, но смотреть, как девчонка мучается, не мог.

«Еж, как ты?» – позвал он ее через «разгонник».

Таня не ответила. Она сделала вид, что ничего не слышала.

Никита поднялся с нар, подошел к окну, ухватился за решетку, подтянулся и выглянул наружу. Окно выходило на задний двор складского помещения. Снаружи, из темноты пахло помоями и весной.

«Таня, у тебя не появились странные ощущения? Мне кажется, что после общения с мозгоклюем, у меня остались отрывочные воспоминания. Их мало и они фрагментарные, но это могло бы нам помочь».

«Нам пытались записать чужую личность. Сейчас я до конца ее стерла, по крайней мере, все управляющие механизмы, но кое-что осталось. И это напоминает легкую форму шизы. Иногда мне кажется, что этот ужасный мир – мой собственный, а все остальное – папа, ‘Арго’ – это глюк системы, мои воображаемые друзья. И тебя тоже не существует».

«Еж, ты не должна поддаваться. Мы справимся с этой хренью. Все у нас с тобой будет замечательно!» – пообещал он.

«Никита, ты сам-то себе веришь? Мы на планете, черт знает, какой планете, мы даже не знаем, где находимся, и никто не знает, что мы тут. Так что на спасательную экспедицию рассчитывать не стоит. Правда, в нашем случае на нее вообще рассчитывать не приходится. Никто не станет искать даль-перевозчиков. Дорогое удовольствие. А теперь мы еще в плену. Никита, что им от нас надо? Почему они нас держат в камере?»

Танька сидела, прижавшись спиной к стене, и обнимала руками колени. В темноте ее глаза блестели от слез.

«Они боятся нас».

Горец спрыгнул на каменный пол, подошел к ней и сел рядом.

«Они нас боятся. Поэтому не знают, что с нами делать».

«Зачем нас бояться?! Мы же пришли с миром!» – удивилась она.

«Вот именно после этих слов чаще всего и начинались войны», – заметил Никита.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе. Таня дрожала то ли от холода, то ли от страха.

«А папа еще волновался, что я универ брошу, втрескаюсь в тебя и выскочу замуж!» – улыбнулась она и положила голову к нему на колени.

«И ведь правильно делал. Ты у меня еще и не на такое способна!» – произнес Никита, гладя ее по голове.

Горец оглядывал камеру, размышляя, как отсюда выбраться. Должен быть выход. Покорно идти на убой он не мог, не в его стиле. На воле никого не слушал, а тут сдался, поднял лапки кверху и на скотобойню? Да будь он проклят, если подчинится! Правда, вот с побегами из тюрем у него не сложилось. Пару раз пытался совершить побег, но ничего толкового не вышло. Оба раза его ловили, да накручивали срок вдвое. Но сейчас у них не оставалось другого выхода.

«Почему они нас бояться?» – переспросила Таня.

«Я еще не очень представляю, что у них тут происходит. Но вдумайся в один момент, несколько тысяч лет назад, они прилетели сюда. И за всю эту пропасть времени не попытались связаться с Землей. Может быть, это какая-то секта. Может, что-то приключилось с ними при отлете. Кто теперь разберет. Те события ржа времени съела. Они избрали изолированную жизнь. А тут мы появляемся. А за нами придут тысячи других людей. Прилетят экспедиции. От их привычной жизни ничего не останется. Мы сломаем их жизнь, причем будем думать, что для них так будет лучше. Хотим мы того или нет, но летиане уже не земляне. Хоть они нам и родственники дальние, но они для нас еще большие инопланетяне, чем оттингеры или сентосфериане. У них своя цивилизация, свой муравейник, а мы тут с сапогами и палками. Радуйтесь нам!..»

«Да мы просто возьмем прайан и улетим назад. На фиг они нам сдались!» – возразила Таня.

«Ну, это понимаем мы с тобой. Но они не могут так рисковать», – ласково произнес Никита.

«И что они с нами сделают?» – настороженно спросила она.

«А что бы ты сделала на их месте? Скорее всего, нас просто убьют. Прямо в камере. Вся информация при помощи мозгоклюя уже находится у них в руках. Образцы наших ДНК у них тоже есть. Мы больше не нужны», – Никита ничего не хотел от нее скрывать. Пусть лучше знает всю страшную правду, чем умрет в розовых очках.

«Что мы будем делать? Надо бежать отсюда!» – вскочила Таня.

Никита недовольно поморщился. Если бы все было так просто. Убежать из клопоморки не проблема, только вот куда потом податься?.. Мирград для них чужой, они в нем не ориентировались и могли заблудиться в трех улицах, а ведь надо еще из города выбраться. А что потом? За городом пустыня, ее придется преодолеть. Для этого надо разжиться водой и продуктами. Даже если у них получится найти продукты, воду и выбраться из Мирграда, поход через пустыню – не загородная прогулка. Но пустыня когда-нибудь да кончится, а за ней начнутся леса… Они попали в ловушку, куда бы они ни пошли, вернуться на «Арго» уже не получится. Можно попробовать связаться с кораблем через «разгонник», но Горец уже пробовал это сделать. В Рубежном форте и на Сортировке у него ничего не вышло. Их корабль потерпел крушение, оставалось надеяться на Магистра и Дизеля, только они могли их спасти, но до них еще надо было добраться. Горец несколько раз пытался наладить канал связи с ребятами, но и тут потерпел поражение. Магистр и Дизель молчали, словно их и не было на планете.

Вырисовывалась ужасная перспектива, куда бы они не подались после побега, им предстояло блуждать по Россе до конца жизни. Никита в это не верил. Он решил, что надо выбираться из камеры и Мирграда, а там уж что-нибудь да подвернется. Ситуация кардинально изменится, откроются новые карты, тогда можно будет и соображать, что дальше делать.

Никита поднялся с нар, подошел к двери камеры, внимательно ее осмотрел. Если бы им оставили родные костюмы, проблем с дверью не возникло бы. У него в костюме имелся подходящий инструмент, чтобы вынести эту дверь к глоту. Теперь же предстояло действовать более деликатно.

«Таня, у меня есть идея. Может сработать, – сказал он, обернувшись. – Но тебе она вряд ли понравится».