Денис Шабалов - Без права на ошибку

Барыга молчал, но Добрынин видел, что в душе его идет отчаянная борьба. Денег хотелось, но и страшно было. А ну как последствия?.. И, признаться, Данилу странно было видеть его колебания. В Убежище работорговец сам невольников предлагал, а тут боится чего-то… Непонятно.

– Так что?.. – повторил он. И добавил: – Я хорошо заплачу. Цинк семь-шестьдесят два. Продаешь?

– Два, – облизнув губы и метнув быстрый взгляд на людей неподалеку, проговорил Барыга. – И немедленно.

– Решили, – тут же кивнул Данил, однако расслабляться было еще рановато. – Пойдем?

Барыга вскочил, дернул с пояса радиостанцию, отдал команду на каком-то непонятном наречии. В ответ из динамика что-то удивленно вопросили.

– Да, немедленно. Общий сбор. Уезжаем.

– Сделка в силе? – уточнил Добрынин, обеспокоившись этими странными телодвижениями.

– Естественно! – усмехнулся торгаш. – Не знаю, нахрена он тебе нужен, этот мужик, но он точно столько не стоит.

– Да дядя мой, – соврал Данил. – Вышел за ворота погулять… Как же родного дядю не выкупить?

– Тогда понятно…

Сделка состоялась под пристальным вниманием обеих сторон: Юка из броневика, за пулеметной консолью, банда Барыги – из своих автомобилей. Игоря Антоновича вывели под руки, стащили с головы мешок, и пока он моргал, недоуменно осматриваясь вокруг и щурясь от света автомобильных фар, двое подручных приняли от Добрынина цинки с патронами. Вскрыли, проверили и утащили в один из автомобилей.

Барыга был доволен. Сиял, как мыльный пузырь. Передав человека и получив оплату, он сразу обрел былую уверенность, и отношение его к Данилу резко улучшилось. Еще бы: на простом мужике такую сумму навернуть.

– Ну что… Прощевай, пожалуй. Спасибо за удачную сделку, братан. Пора нам…

– Так остался бы, куда сваливаешь? – подтолкнув Ивашурова и указав ему на КАМАЗ, спросил Добрынин, которому так и не давало покоя странное поведение торговца. – Сделка удачная, получил ты много… Чего тебе в охраняемом поселке бояться?

Барыга помолчал, испытывающе глядя на него, и, что-то, видимо, себе решив, ответил:

– Оно, может, и так. Но тут, будем говорить, дело-то какое… Мы в первый раз на это пошли. Сцепились с караваном на дороге – и шлепнули. Одно дело – материальные ценности. Оприходовали, конечно. А куда народ девать? Мне, понимаешь, стремно людей-то продавать. А оно, дело-то, вон как оборачивается. Прибыльное дело-то, оказывается! Так что, спасибо тебе, браток. Первый клиент ты у нас – и, будем говорить, решающий. В эту сторону теперь тоже будем работать. – Хлопнул Данила по плечу, повернулся, и, открыв дверь, уселся на переднее сиденье УАЗа. – Удачи, браток. И спасибо за наводку!

Караван тронулся, поплыли мимо тягачи, автобусы, замыкающий УАЗ – а Добрынин так и остался стоять на месте, разевая рот и хлопая от растерянности глазами. И было от чего.

Получалось что-то вовсе уж несусветное. Он, Добрынин – он сам сейчас творил историю Убежища! Это он стал причиной того, что Барыга встал на путь работорговли. Это из-за него в Убежище появилось оружие. И фактически именно он, хоть и косвенно, стал причиной того, что в тридцать третьем Барыга погиб от руки китайца.

Однако иного выхода у него просто не было: и Родкин, и Ивашуров должны были жить. И пусть спасение обоих неизбежно толкало Барыгу на кривую дорожку – но тем самым и вооружало Убежище. Здесь, в этом неприметном поселке под названием Озинки, завязался мощный узел, связавший воедино трех человек, каждый из которых был по своему решающим в этой истории: Данила Родкин, который помог Добрынину выбраться из засады, Барыга, давший Убежищу оружие, и Сказочник, рассказавший, как можно справится с Братством. Непонятно было только одно: сам ли Добрынин каким-то образом повлиял на события, что три линии сплелись в один тугой клубок – или все уже было предопределено, а он только следовал предначертанному и вышел в эту точку времени и событий в строго означенное время? Однако этот случай как никакой показал: он движется в верном направлении.

С некоторых пор все стало не так хорошо, как хотелось бы.

Нет, с личными успехами у полковника Паутикова Николая Павловича как раз-таки обстояло неплохо. Начальник штаба группировки в сорок четыре года – результат достойный. Да что там… блестящий результат! Учитывая, что пришел он извне, а не был в ее составе с самого начала. Не зря работал, как одержимый, засиживался до полуночи, учился, совершенствовался. Под лежачий камень вода не течет – эту поговорку, услышав ее при вступлении в группировку, он усвоил крепко. Его заметили. Сначала привлекали к планированию маршрутов караванов и охраны, потом стали доверять все более сложные задачи… Полковник Рагимов вытащил его своим замом. И уж совсем недавно, когда по разработанному Тарантулом плану с минимальными потерями была уничтожена большая община в Ульяновске, и группировка захватила фантастические трофеи, равные, а может быть и большие, чем все ее нынешнее хозяйство – так и вовсе в командный состав вошел. Словом, на личное грех было жаловаться. Но вот по службе… По службе было далеко не так, как желалось бы.

Причин было две.

Во-первых, северная группировка. Хоть и не мешала сильно, но была словно бельмо на глазу. Первый контакт случился в двадцать пятом, здесь, в Атырау. Второй – в двадцать шестом, в Ульяновске. И оба раза – с диверсионной группой. Приметы ее Паутиков помнил отлично: мужик в боевом скафандре «Шагающий Танк», которые не так давно появились и на вооружении Берегового Братства, девчонка-кореянка, бронеавтомобиль КАМАЗ-63968 «Тайфун-К». И в том же двадцать шестом познакомились и с основными силами. Сошлись на узенькой дорожке. Агентурная разведка к тому времени северных уже разрабатывала – и вот на Урале, в общине, что обитала в правительственном бункере, и встретились. В следующий раз – в двадцать седьмом, уже южнее, караванами зацепились. И – так и пошло. Однако всё как-то вяло, при случае. Паутиков генералу не раз говорил – нужно с северными кончать. Выяснить расположение головной базы и наведаться. Однако Верховный добро не давал – его больше интересовало то, что лежит на юге, и основные силы и финансы группировки он сосредоточил именно там. Северных же он считал сопутствующими помехами и большого значения этому вялотекущему противостоянию не придавал. И хотя Тарантул думал по-другому, возражать генералу он не смел.

А во-вторых, боеготовность личного состава. Николай Паутиков, отслужив в десантуре сначала срочку, а потом и подписав контракт, что такое армия знал не понаслышке. Вскоре, правда, из рядов ВС РФ пришлось спешно увольняться по нехорошей причине, но армейской службы прихватил в достатке. Потому, став начальником штаба и получив в свои руки всю полноту власти, он, считая себя уже достаточно опытным офицером, попытался заняться реорганизацией подчиненных ему войск. Но не тут-то было. Для этого нужны были средства, и немалые. А финансами, опять же, распоряжались Верховный Главнокомандующий и Совет Ветеранов. И хотя на армейские нужды выделялось достаточно, однако не так много, чтоб реализовать запланированное. При всем при том – Османов начинал большое дело, задумал выстроить новое государство на обломках старых, разрушенных войной. А разве можно выстроить сильное государство без сильной армии? Конечно же, нет.