Франсис Карсак - Том 5. Так скучают в Утопии

В конце января распространился слух, что прошли испытания двигателей — увы, безуспешно. Поговаривали, что экспериментальный аппарат отказался подниматься, а затем развалился на части; к счастью, обошлось без жертв. Второе испытание, на сей раз — официальное, состоялось в марте. Результат оказался менее катастрофичным, но аппарат все равно не смог взлететь.

В феврале я защитил диссертацию, но это не изменило размеренного хода моей жизни, разделенной между моими исследованиями в федеральных архивах и студентами университета.

12 апреля газеты триумфально провозгласили, что первый теллусийский космический двигатель наконец-то заработал как следует. На фотографиях был изображен странный, ошеломляющих форм аппарат, парящий без видимой материальной поддержки в нескольких метрах над водами Дронны. На первой странице приводился разговор с Джоном Трэвисом: руководитель проекта «Ирида» заявлял, что чрезвычайно доволен проведенными накануне испытаниями, и анонсировал скорое начало работ по строительству звездолета... В точности копировать небольшой «Смоленск» наши ученые не собирались: нам нужен был аппарат, способный перевозить многочисленный экипаж, даже если ради этого пришлось бы пожертвовать скоростью и вооружением. Завершалась беседа с Трэвисом такими его словами:

«Ирида», когда мы ее построим, будет весить около трехсот тонн и сможет перевозить от тридцати до сорока членов экипажа и пассажиров. В крайнем случае, если к тому времени земляне сами сюда не явятся, она сможет долететь и до Земли, но это будет очень долгое путешествие».

Несколько дней спустя, когда я болтал с профессором Бевэном в его кабинете, он прямо сказал мне:

— Думали ли вы в последнее время, мой дорогой Жан, о дальнейших перспективах земной археологии?

Я улыбнулся.

— Они не кажутся мне такими уж мрачными. Недавние события, несомненно, оживили чувства наших сограждан к родной планете.

— Сам я не совсем разделяю ваше мнение. Лично мне кажется, что это умирающая дисциплина. Я говорю вам это, старина, потому что я не хочу видеть, как вы упорно продолжаете идти по пути, который ведет в никуда.

— Но, мсье, в этом году у нас вдвое больше студентов, чем в прошлом!

— Все это ненадолго. Да и потом, подумайте сами: их интересует именно Земля — Земля нынешняя, — а не та, которую знали мы: семидесятипятилетней давности. Пока что они не видят разницы. Но как только регулярные контакты будут восстановлены, наша земная археология представится им такой, какая она и есть на самом деле: сверхспециализированной областью современной истории. Нет, Бурна, Земля больше не является предметом археологии.

— Хорошо, — сказал я, смеясь. — Допускаю, что в этом вы правы. Но что я-то могу с этим сделать? Мне что, стать сантехником? Немного поздновато.

— Нет, старина. Не сантехником. Террологом.

— Террологом?

— Согласен: такое название — своего рода этимологический гибрид. Но «геолог» уже занят, так что у меня нет выбора. Земная археология мертва, но знание нынешней Земли сегодня как никогда необходимо. Оставьте Историю, Бурна, и вы станете одним из тех специалистов, которые нам вот-вот будут нужны. К тому же я уверен, что в вашем возрасте вы не планируете оставаться долгие годы моим помощником, да и сам я еще на что-то сгожусь. На продвижение — разве что вы займете мое место — вам тоже рассчитывать не следует: унионская кафедра земной археологии останется на Теллусе одной-единственной, уж вы мне поверьте, — теперь в этом нет ни малейших сомнений. Зато могу поспорить, что не пройдет и года, как нам станут нужны преподаватели террологии.

— Возможно, вы и правы. Мне нужно об этом подумать, — сказал я, хотя и чувствовал, что он почти уже меня убедил.

— Долго не тяните, старина. Вы уже располагаете многочисленными и глубокими знаниями о Земле двадцатого века. У вас на руках все козыри для того, чтобы вступить в контакт с Землей уже 2060 года. Не упустите этот шанс.

— Что вы имеете в виду?

— Вы вылетаете на «Ириде», Бурна.

Мой патрон продумал все до мелочей. До сих пор я с интересом следил за работами по строительству корабля, мечтая о потрясающих путешествиях, в которые этот звездолет отправится, но все же никогда всерьез не помышлял оказаться на его борту. В последовавшие за этим разговором дни я несколько раз с удивлением ловил себя на том, что уже живу предвкушением звездных приключений.

А потом, как-то утром, я нашел в своей почте приглашение на аудиенцию. Оно поступило из Секретариата по внешним связям. Слегка заинтригованный, я явился туда в назначенный час: меня направили прямиком в кабинет Бенсона, который принял меня после менее чем десяти минут ожидания.

— Мой дорогой Бурна, — сказал он мне без лишних слов, — как вам известно, цель первой экспедиции «Ириды» еще не определена. Не исключено, что это будет Земля, и в этом случае нам, очевидно, понадобится специалист, хорошо разбирающийся в земных вопросах. В последние несколько дней профессор Бевэн несколько раз намекал мне на то, что вы очень хотите принять участие в этой экспедиции.

Я был так удивлен, что на какое-то время утратил дар речи. Бенсон продолжал:

— Естественно, вы знаете, что количество мест на борту нашего корабля будет очень ограничено, и я не стану от вас скрывать, что, если бы вашу кандидатуру предложил кто-то другой, она была бы отклонена. Однако, учитывая настойчивость профессора Бевэна и те услуги, которые вы оказали нам ранее, правительство не сочло возможным ответить вам отказом.

Бенсон казался абсолютно искренним, и даже сегодня я так и не знаю, был ли он в сговоре с моим боссом или же нас обоих разыграли. Так или иначе, выхода у меня уже не было: ловушка захлопнулась.

— В общем, мсье Бурна, я имею удовольствие объявить, что теперь вы — член команды «Ириды» в качестве заместителя капитана по связям с Землей.

Я почувствовал себя обязанным сказать несколько слов благодарности. Бенсон, вероятно, отнес нерешительность моего тона на счет моего волнения. Проводив меня до двери, он добавил:

— Как вы понимаете, мы пока не можем установить точную дату отлета. Вероятно, все это произойдет ближе к концу года. В любом случае у вас будет достаточно времени для подготовки к этой миссии.

Вот так я и стал астронавтом.

Несколько дней спустя я случайно встретил Луиса в Большом театре, где играли первую пьесу Влесски «Когда появляется ссви», довольно язвительную сатиру на обычное отношение людей к ссви. Крепко пожав мне руку, он воскликнул:

— Добро пожаловать в компанию астронавтов, дорогой друг!

— А, так ты в курсе?

— У патрона нет от меня секретов. Да и потом, я тоже в числе приглашенных.