Франсис Карсак - Том 4. Пришельцы ниоткуда

Даже не знаю, как мне удалось заснуть в ту ночь. В семь утра я был уже на ногах. Клер и его жена ожидали меня в столовой. Все, что я слышал ночью, при утреннем свете показалось мне далеким, невероятным сном. Мне пришлось заставить себя взглянуть на узкие руки Ульны и вспомнить о доказательстве, которое лежало в моем чемодане, записанное на магнитную ленту.

Я быстро позавтракал. Когда мы с Клером прощались, Ульна что-то сказала мужу на каком-то звучном языке и протянула мне небольшой сверток.

— Ульна дает тебе это для твоей будущей жены, если ты не захочешь улететь с нами, — перевел Клер. — Это подарок от Арбора Земле. Напиши мне, каким будет твое решение.

— Разумеется, — сказал я. — Но, знаешь ли, все это слишком неожиданно, мне нужно прослушать твой рассказ еще разок-другой.

Я простился. Отъехав на пару километров, я остановил машину и развернул сверток. В нем оказалось кольцо из белого металла с великолепным голубым алмазом в виде шестиконечной звезды.

На следующий день я был уже у себя в лаборатории, где меня быстро закрутила повседневная рутина. Каждый вечер я включал свой магнитофон, пока не выучил рассказ Клера наизусть и не перенес его в эту тетрадь. И я показал кольцо одному крупному ювелиру. Его заключение не оставляло сомнений: до сих пор он никогда даже не слышал о том, чтобы алмазам придавали форму звезды. Что касается металла, то это оказалась платина.

Я сделал глупость: одолжил эту тетрадь Ирэн М., хорошенькой специалистке по нейтронам. Она вернула ее мне два дня спустя, сказав, что я должен бросить физику и заняться сочинением фантастических романов.

— Но если бы все это оказалось правдой, вы бы туда полетели? — спросил я.

— Почему бы и нет? — ответила она.

Тогда я дал ей послушать запись рассказа и показал кольцо.

Решено, я отправляюсь с Клером! Я ему уже написал. Попытаюсь уговорить Ирэн лететь со мной.

Эта поразительная рукопись была найдена за шкафом в комнате господина Франка Борй, куда он ее засунул. Как уже известно нашим читателям, мсье Борй, молодой физик с большим будущим, исчез полгода назад одновременно с одной из его коллег по Центру атомных исследований, мадемуазель Ирэн Массон. Мы навели в Дордони справки о докторе Клере, о котором идет речь в рукописи. Он также исчез примерно в то же время. За несколько месяцев до этого он вернулся из путешествия с очень красивой молодой женщиной, на которой женился за границей. Следует отметить, что одновременно с ним исчезла и его старая кормилица Мадлен. Накануне исчезновения Франка Борй к нему, по словам консьержки, заходили высокий брюнет и очень красивая блондинка.

Наконец, есть и еще одно обстоятельство, совершенно уж запутавшее это таинственное дело. Несмотря на скрытность чиновников самых разных правительств, нам удалось узнать, что примерно в тот же период как в Европе, так и в Америке исчезло несколько сотен человек, мужчин и женщин, в большинстве своем молодых, причем все это были люди высокого уровня интеллектуального развития: ученые, художники, студенты, должностные лица, квалифицированные рабочие, иногда даже — со всей их семьей. Удалось установить, что всех их незадолго до исчезновения посещали высокий брюнет и очень красивая блондинка.

Мы не одни...

Физик в отпуске, сбившийся с пути на плато Косс-дю-Керси. Натыкается на уединенный, заброшенный дом, где и решает остановиться на ночь. Ночь дождливая и ветреная. Прилетает звездолет. Он выходит посмотреть, видит каких-то существ. Эти существа тоже его видят? В спешке улетают. Он возвращается в свою лабораторию и понимает (счетчик Гейгера), что радиоактивен. Пишет на машинке с дистанционным управлением.

Таков сюжет одного из нескольких рассказов, напечатанный на машинке на листе бумаги примерно в 1950 году. На поле листка карандашом нарисована стрелка (перед ней — французское «а»), а за ней надпись: «Пришельцы ниоткуда».

Как мы видим, вначале «Пришельцы ниоткуда» должны были стать новеллой.

В конце 1951 года Франсуа Борд — который еще «официально» не стал Франсисом Карсаком, так как ничего еще не издал под этим именем — заканчивает свою докторскую диссертацию по геологии на тему «Илистые отложения четвертичного периода бассейна реки Сена» и работает в качестве младшего научного сотрудника в Национальном центре научных исследований. В ящиках его стола — два завершенных «романа-гипотезы» («На бесплодной планете» (194345) и «Космическое приключение» (1945), который станет «Робинзонами космоса»), написанный наполовину роман, который так никогда и не будет завершен («В 2001 году...» (1945-46)), и примерно треть романа «Великие Сумерки», к которому он вернется в 1955-56 годах и который будет опубликован под названием «Бегство Земли».

Он только что прожил пять крайне изнуряющих — как с физической, так и с духовной точки зрения — лет. Когда в 1946 году от начал работу над докторской диссертацией, то мало что знал об этой области геологии — геологии четвертичного периода, — которая, хотя и касалась современных Человеку геологических событий, на практике во французских университетах не изучалась. Не больше он знал и о том регионе, которому была посвящена его докторская, — северо-западе Франции. Таким образом, он то и дело бороздил окрестности Парижа, Нормандию и департамент Сомма на своем 125-кубовом мопеде «А1суоп». По возвращении в Париж, где мы тогда жили, его ждала работа в лаборатории Института палеонтологии человека, аналитическая работа, работа по поиску справок и чтение — а научные статьи читаются не так, как романы! — работа по приведению в порядок заметок с мест, на которые он выезжал, и, наконец, работа по написанию докторской.

Что до «отпуска», то он проходил на другой «поисковой территории» — в доисторических пещерах и укрытиях под скальным навесом Перигора, так как параллельно со своей работой геолога Франсуа Борд продолжал и свои исследования специалиста по истории первобытного общества и в каком-то роде, хотя эти две области знаний и тесно связаны, вел сразу две научные карьеры одновременно. Это только сейчас принято полагать, что невозможно отделять изучение доисторических культур от изучения среды, в которой эти культуры развивались, и что, таким образом, геология четвертичного периода является основным источником информации о той или иной среде. Но в те времена подобная методика была еще далека от того, чтобы считаться общепринятой, и даже во Франции называлась «еретической» многими «чистыми» преисториками. С тех пор многое, конечно, изменилось, но в том числе и благодаря новаторской работе Франсуа Борда. Когда в 1989 году, в ознаменование двухсотлетия Французской революции, французское издательство «Наука и жизнь» выпустило в «Журнале мировой науки» специальный номер, посвященный «200 годам французской науки», то одним из трех выдающихся научных событий за 1954 год было такое: «Работы Ф. Борда по лёссам и палеолитическим индустриям парижского бассейна».