Франсис Карсак - Том 4. Пришельцы ниоткуда

— Благодарю вас, чужеземец, за то, что вы меня не выдали, — сказал старый великан. — Без вашей поддержки мы бы спорили о достоинствах того или иного вождя и тем самым потеряли бы драгоценное время. Я честно думаю, что ты — лучший из возможных командиров, — закончил он, повернувшись к Отсо.

— Это огромная ответственность, — медленно произнес Отсо. Берандийцы впервые попытаются использовать против нас все свое оружие. Как ты рассчитываешь его нейтрализовать, Акки?

— Благодаря одному старому изобретению наших друзей-хиссов. Спроси лучше Хассила.

— О, это несложно. Как только они попытаются его применить, я обезврежу их снаряды с помощью лучей, которые разложат на части химические компоненты взрывчатки, возможно, даже подорвут их. Все зависит от состава.

— Разве для этого вам не нужно вначале их осмотреть?

— Нет. Мне достаточно будет знать их расположение с точностью до нескольких десятков метров, а они сами себя обнаружат, как только начнут стрельбу.

— И все их оружие будет уничтожено?

— Любое оружие на основе химических взрывчатых веществ. Если же у них есть фульгураторы, это будет гораздо труднее. Но применение фульгураторов против первобытных народов рассматривается Союзом как преступление, и тогда мы вмешаемся с помощью нашего собственного, что, в принципе, и требуется.

— Нам известно примерное расположение их лагерей. Почему бы не использовать ваши лучи сейчас?

— Это сделало бы из нас ваших союзников, Отсо, а мы не имеем права атаковать первыми.

— Если бы вы решительно встали на нашу сторону, берандийцы быстро бы проиграли и войне наступил конец. Разве вы не этого хотите? По вашей вине погибнут люди.

— Хе! Это-то я понимаю! — сказал Акки. — Но пусть я и считаю, что по нравственным качествам вы значительно превосходите среднего берандийца, это еще не означает, что вы совершенны! Я еще не знаю вас достаточно хорошо, чтобы судить, не сотворю ли я, содействуя вам, одно зло вместо другого. Извините меня за резкие слова и за то, что я показал себя, что еще хуже, неблагодарным и грубым гостем, но если мы, координаторы, начнем вставать на чью-либо сторону в битвах на планетах с примитивным уровнем жизни, то скоро начнем принимать участие и в сражениях на планетах менее примитивных, и результат будет катастрофичным. Однако же мы — люди, и наши симпатии неизбежно склоняют нас на чью-либо сторону. Возможно, мы сможем вам помочь, пусть и совсем немного, даже если берандийцы не применят своего усовершенствованного оружия. Возможно... Но скажите лучше вот что: некоторые из вас упоминали о том, что завтра первый день мая. Означает ли это, что вы придаете этой дате какое-то особое значение? Вы сохранили земные названия месяцев?

— Это наш главный праздник, чужеземец, а завтра он должен был принять еще больший размах, так как завтра — десятая годовщина мира между долинами. Да и мы сами высадились здесь именно первого мая. Завтра праздник Земли и Воды, праздник молодежи этой планеты, и несмотря на то, что он будет омрачен обстоятельствами, надеюсь, он вам понравится.

— Я не заметил каких-то особых приготовлений.

— Ха! Вы думаете о развлечениях наподобие тех, какие устраивают берандийцы — с праздничными пирами, фанфарами и орифламмами? Нет, чужеземец, наш праздник — в сердцах людей!

В то утро Акки был разбужен на рассвете раскатистым и долгим звоном бронзового гонга. Звон этот шел из обычно запертого храма, расположенного чуть выше деревни, на склоне. Акки прошел в общий зал; завтрак был уже подан, но никого из васков — ни женщин, ни мужчин — в зале не было. Его ждал только Роан. Вскоре появился еще и Хассил.

— Сегодня мы позавтракаем одни, сеньор Клер, — сказал берандиец. — Наши хозяева присутствуют на своих церемониях.

— Мы еще так мало здесь пробыли, и события развиваются столь стремительно, что я так и не узнал ничего об их религии.

— О! Какая-то вера у них наверняка имеется! Очень редко можно встретить народ, не имеющий религии, вроде вас, безбожников-новатерриан, — сказал хисс. — Да и у вас она есть, пусть вы это и отрицаете!

— Не будем вновь начинать наш старый спор, Хассил. А вы, Роан, что-нибудь знаете о религии васков?

— Что ж, раз уж сегодня мы одни, кое-что вам рассказать я могу. Я всегда интересовался этим занятным народом. Похоже, что вождь, который их привел на Нерат, Праотец, как они его называют, был довольно-таки оригинальным человеком. Он был выдающимся физиком, впрочем, зараженным одной любопытной интеллектуальной болезнью, — стремлением к примитивизму. На земле васки составляли меньшинство, которое разве что в отдельные моменты истории подвергалось угнетению, да и то в крайне незначительной мере, но, однако же, страдало от того, что чувствовало себя медленно растворяющимся в более обширных сообществах. Они говорили на очень древнем языке, который постепенно исчезал, ассимилируясь с двумя более распространенными языками — французским и испанским. Праотец видел лишь одно возможное средство против этого — колонизацию какой-либо необитаемой планеты, — и потому взял с собой около трехсот человек и отправился на Нерат! Но ко времени их отлета древняя религия васков была давно, быть может, уже много тысячелетий назад, забыта. Праотец не был ни этнологом, ни историком, и произошло то же самое, что и в Берандии. В то время как наши основоположники моделировали свое общество на основе того, что описывается в романах Вальтера Скотта, васки строили свое общество на основе идей физика-примитивиста! Обе стороны достигли весьма странных, как вы уже могли в этом убедиться, результатов, но я должен признать, что с общественной и моральной точки зрения васкам была уготована лучшая участь.

Их религия? Что ж, они поклоняются великому созидательному принципу, который воплощается в символах — это только символы, по крайней мере для наиболее разумных из них — огня, воздуха, земли и воды. Наиболее тяжкими грехами у них являются леность, предательство, жадность, нарушение данного слова. К этому, в принципе, можно добавить насилие, но в их жилах течет бурлящая кровь, так что ссоры и даже убийства, порой по самому ничтожному поводу, для них отнюдь не редкость. Это хорошие и верные друзья, когда вам удается заслужить их доверие, но и злейшие враги, мстительные и безжалостные.

Гонг смолк.

— Церемония окончена. Сейчас начнется празднество. Признаюсь, мне бы и самому хотелось его увидеть, если бы не это беспокойство, которое так терзает меня из-за Анны...

— Мы отправимся на ее поиски прямо сегодня.

— Я полечу один, Акки, — сказал хисс. — Будет лучше, если кто-то из нас останется здесь, — так, на всякий случай. Заодно попытаюсь проследить за продвижением вражеских колонн... Признаюсь, беспечность васков меня тревожит: уж берандийцы-то точно сегодня ничего не празднуют.