Франсис Карсак - Том 3. Львы Эльдорадо

Тераи захотелось с ней познакомиться. Песенный номер подходил к концу. Он жестом подозвал к себе официанта.

— Могу ли я встретиться тет-а-тет с той девушкой, которая сейчас на сцене?

Официант многозначительно ухмыльнулся.

— Это будет не так-то и просто, мсье. Возьмите лучше Перл Саншайн.

— Стриптизершу? Ну уж нет!

— Мсье не нравятся блондинки? Как мсье будет угодно. Сейчас я провожу вас в приватную гостиную и схожу спрошу. Но до сих пор мисс Партридж всегда отвечала на подобные приглашения отказом.

— Вот как? Тогда скажите ей, что сюда я добирался на шлюпе «Джон Тля», а затем поездом «Ред Булл». Если уж это не сыграет мне на руку, придется мне остаться ни с чем.

Тераи опустился в мягкое кресло. Вошел Тейлор.

— Рисковый вы парень, Лапрад.

— Вы это о чем?

— Она работает на Большеротого Стивена.

— Неужели? И кто этот джентльмен?

Тейлор чувствовал себя явно не в своей тарелке.

— Тут, в Нью-Шеффилде, под ним находятся все кабаре, танцполы и прочие увеселительные заведения. Бандит, одним словом. Строит из себя крутого парня.

— Это его любовница?

— Нет, не думаю. Большеротый Стивен западает скорее на пышногрудых блондинок. Но он не любит, когда подкатывают к его работникам, которых, поговаривают, он держит в черном теле.

— Да плевать я на него хотел, старина! Мне всего-то и надо, что перекинуться парой слов с этой девушкой. Завтра, максимум послезавтра, я отсюда отчалю.

— Что ж... Так или иначе, я вас предупредил.

— Вы что, боитесь его, этого Стивена?

— Я-то? Да я и не таких перемалывал. Просто не хотелось бы мараться понапрасну. Я хватаюсь за револьвер только тогда, когда ничего другого не остается.

— Не волнуйтесь, все будет в порядке... Но ступайте, вот и она!

Джейн Партридж, переоблачившаяся в черное платье, в нерешительности застыла в дверях.

— Вы хотели меня видеть?

В глазах ее стоял страх.

— Входите, присаживайтесь. И чтобы вы почувствовали себя более непринужденно, позвольте мне заверить вас, что я не имею в отношении вас никаких дурных намерений, что мне понравился ваш песенный номер и что я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов.

Ее изящные черты лица, казалось, еще более напряглись.

— А, так вы из полиции?

Тераи рассмеялся.

— Нет-нет, уверяю вас! Я хотел всего-навсего сделать вам комплимент — у вас настоящий талант к адаптации этих старых земных песен. Вы ведь и сами с Земли, не так ли?

— Да, из Филадельфии.

— И вам сейчас... года двадцать два-двадцать три?

— Двадцать четыре. А что?

— А то, что у вас тот же репертуар, какой был у одной моей подруги, — она тоже с Земли, из Северной Америки, и ей тоже 24 года. Вот я и спросил себя: а не могли вы заниматься фольклором в одном и том же студенческом кружке, к примеру, в Чикаго?

Джейн Партридж густо покраснела.

— Возможно, — пробормотала она наконец. — Только прошу вас, никому это не говорите! Мой патрон считает, что я сама сочиняю эти песни! Они, знаете ли, нравятся публике, и потому мне платят чуть больше, чем всем остальным, что, в свою очередь, позволяет мне чувствовать себя чуть более свободной!

— Так это правда, что Стивен, как поговаривают, держит вас в черном теле?

Она прикусила губу.

— И да и нет. Он не пытается извлечь из этого выгоду в том плане... в каком вы могли бы подумать. Но у меня семилетний контракт, и истекает он лишь через шесть лет.

— И хороший контракт?

— На кров и еду хватает, но и только.

— Зачем же вы его подписали?

— До чего же вы любопытный!.. Впрочем, я вам отвечу: чтобы не умереть с голоду. Я прилетела сюда туристкой в составе студенческой группы — тур нам оплачивало правительство, — а потом опоздала на звездолет и зависла тут без единого цента в кармане. Вы ведь знаете, какие здесь, на Англии, нравы?

— Да, это суровая планета для тех, у кого нет денег. Родные-то у вас есть?

— Нет, я сирота. Занявшись поисками работы, я нашла это место. Выбор был невелик — или это, или панель. Правда, в какой-то момент я даже испугалась, что придется работать и здесь, и на панели.

— И организаторы тура вас даже не искали?

— О, они мне писали, даже выслали немного денег со следующей по счету планеты, но было поздно — я уже подписала контракт!

— А какова была ваша специализация в университете?

— Социология.

Тераи тяжело вздохнул.

В этом безжалостном космосе есть ли кому-то дело до исчезнувшей бедной студентки, специализировавшейся в социологии?

— Но вы вполне могли бы выйти замуж.

— Контрактом это запрещено. Неустойка просто-таки огромна.

— А вы не устали? Мне сейчас нужно будет решить один вопрос — это займет всего несколько минут, — а затем я хотел бы поговорить с вами, без каких либо задних мыслей. Как насчет небольшой прогулки по дорогим бутикам?

Она едва заметно улыбнулась.

— Контрактом это запрещено.

— Да уж, держат вас действительно в черном теле — чуть ли не за рабов! А «огромная неустойка» — это сколько?

— Десять тысяч долларов!

Тераи пренебрежительно щелкнул пальцами.

— Огромная — для вас, пустячная — для меня. Вот, держите!

Вытащив из кармана чековую книжку, он быстро подписал два чека.

— Один из них — на десять тысяч долларов; бросите его в лицо Большеротому Стивену. Второй — на сорок тысяч; это позволит вам вернуться на Землю и завершить обучение.

Она смотрела на него округлившимися глазами.

— Берите же! Я знаю, что завтра на Землю, с остановками на Теллусе и Скане, улетает «Вега», — на ней еще есть свободные места.

— Но я не могу!

— Вы боитесь, что они окажутся без покрытия? Я мог бы выписать и еще с десяток на столь же крупные суммы и даже этого не заметить. Спросите у Тейлора, если не верите мне. Он подтвердит вам, что подпись Тераи Лапрада стоит гораздо больше, чем это!

— Но почему вы даете мне все эти деньги? И что вы потребуете взамен?

— Потому, что, спев эти песни, вы пробудили во мне мучительные и в то же время приятные воспоминания, потому, что, пусть я с ним и не знаком, я уверен, что Большеротый Стивен — скотина, каких мало, потому, что вскоре мне и вовсе не нужны будут деньги, но прежде всего потому, что я — Тераи Лапрад. Что же до того, что я мог бы потребовать взамен, я скажу так: вы, конечно, красивы, мисс Партридж, но неужели вы и в самом деле думаете, что стоите пятьдесят тысяч долларов?

— Не знаю, должна ли я принять эту милостыню, — проговорила она глухим голосом.

— Это вовсе не милостыня, мисс. Когда мне было столько лет, сколько вам сейчас, я был еще более беден, но я был мужчиной. Мне повезло сколотить состояние, причем столь огромное, что мне не потратить его и за всю мою жизнь. Берите, и если и вам тоже улыбнется удача... что ж, вы и сами сможете помочь какому-нибудь обездоленному. Как только освобожусь, я за вами зайду. Договорились?