Николай Чадович - Фантастика. Журнал Парус [компиляция]

— А тот, который на мишени? Этот…

— Он ушел. Чего ему здесь делать?

— Он тоже не стеснялся в средствах?

— Нет, у него их не было совсем.

— Теперь он будет там — вместо меня, да?

— Где это — там? — не понял ангел. — Все — здесь, где ты, мой милый Духулев. Живи, живи. Я никуда не денусь. Я — с тобой…

Раздался новый выстрел, тихий и мгновенный, — и Духулев тогда увидел рядом ангела, перевернувшегося вверх ногами, и алое пятно — там, где должно быть сердце…

— Я тебя не брошу, Духулев. Давай, живи. Потом сочтемся. Что ты приуныл?

Рисунок Сергея САВИЧА.

Парус №7 1990 г.

В комнате отеля было темно. Он сделал шаг и почувствовал, что подошва с хрупаньем проехалась по чему-то мелкому, рассыпанному на полу. Конечно же, это были винтики и болтики. Он остановился: «Кретин! Опять отвинтил себе руку и побежал дарить какой-нибудь идиотке!»

Норм Гилрой включил свет. Комната была пуста. Он снял с рычага телефонную трубку. Ожидая ответа портье, опустился на колени, зажав трубку между плечом и склоненной головой. Потыкал рукой в ковер и нащупал контактные линзы, потерянные им во время уикенда, затем винтики от кисти руки Мускадина. Гилрой нахмурился, собрал с ковра все, что мог, и, кося глазом на свои находки, опустил в карман пижамы. «Кажется, на этот раз левая рука. Так что автографы раздавать сможет».

— Отель Святого Фомы, — послышался в трубке голос ночного портье.

Гилрой отозвался голосом ведущего пресс-конференцию: «Норм Гилрой. Не видели ли вы мистера Мускадина?» Должно быть, он выскользнул из номера, пока Гилрой был в душе.

— Мистер Гилрой, мистер Мускадин отбыл на такси примерно десять или пятнадцать минут тому назад.

— М-м, скажите, а не торчала у него из бокового кармана кисть его левой руки?

— Фактически, мистер Гилрой, у мистера Мускадина, как мне показалось, вовсе отсутствовала кисть левой руки. Он задержался у стойки спросить, откуда можно в это время отправить посылку.

— И что вы ему сказали?

— Я предложил ему проследовать в почтовое отделение, — ответил ночной дежурный. — Была ли рука мистера Мускадина повреждена в результате отсутствия надлежащего внимания со стороны работников отеля?

— Нет, — ответил Гилрой. — Скорее, за этим кроется некая трагическая история, и я полагаю, что мистер Мускадин предпочел бы не предавать ее огласке. — Гилрой уже владел ситуацией и формировал ее интерпретацию. Это была его работа. Он служил пресс-агентом десять лет и шесть из них работал с Мускадином. — Спасибо.

Он положил трубку.

Этот кретин смылся, чтобы послать кисть своей руки той девице-пацифистке, играющей на электронном ситаре. «Да кто же мог ожидать, — подумал Гилрой, срывая с себя пижаму, — что на пресс-конференции с раздачей автографов в Торговом Центре можно нарваться на пацифистку, играющую на электроситаре?»

Кроме всего прочего, у него больше не осталось запасных рук. Мускадин уже отослал одну на прошлой неделе, авиапочтой, той девице, занявшей третье место на конкурсе «Мисс Вайоминг». Эта будет шестой, нет, седьмой. «Декойт и Сыновья» во многом оставались консервативными, главное их издательство все еще располагалось в Бостоне. Им не понравятся все эти кисти рук, забивающие почту. Гилрой пока ничего им не рассказывал. Он намеревался подыскать несколько рук в Бэй Эри, а уж потом связаться с «Декойт и Сыновья».

Гилрой помассировал основание носа, глубоко вздохнул, застегнул на все пуговицы свой элегантный черный костюм и спустился в вестибюль.

Фармацевт в дверном проеме круглосуточного драг-стора окликнул его: «Мистер Гилрой, я нашел то, что вам нужно».

— Руку Мускадина?

— Что?

Аптекарь был мал ростом и красил свои седые волосы в цвет «блонд».

— Лекарство от вашей сан-францисской ангины.

— Вы не видели, здесь Мускадин не проходил?

— Пятнадцать минут назад. В такси, направляющееся к Ноб Хиллу. Кажется, у него не было кисти левой руки. Он что — заболел?

— Слегка переутомился.

— Ясное дело, выдать такой бестселлер, пришлось, наверное, попахать. Шутка ли — книга года! Скажите ему, что я в восторге от этой истории с гондолой в «Узри сей мелкий прах». Я, в общем-то, не приемлю бичевания, но это было прекрасно написано. — Он выложил на стеклянный прилавок маленький электромоторчик. — Это для вашего горла.

— Что это?

— Я сам это изобрел. Сконструировал из распылителя для красок, который купил на необъявленной распродаже, и из пульверизатора. Вам надо будет делать ингаляцию три раза в день.

— Вообще-то у меня сейчас насморк, — сказал Гилрой, пятясь.

— Разумеется, у вас сан-францисский насморк. Это — осложнение, вызываемое сан-францисской ангиной. Люди приезжают сюда из Нью-Йорка, особенно те, кто живет между Ист 65 и Ист 70, и всегда подхватывают сан-францисскую ангину, а после нее сан-францисский насморк.

— Мне надо отыскать Мускадина, — сказал Гилрой, возвращаясь к прилавку. — Вы знаете, у меня действительно квартира на Ист 71 в Нью-Йорке.

— Вы могли бы этого не говорить — по симптомам видно.

Юнион-Сквер был окутан дождем и туманом. Гилрой дал швейцару пять долларов: «Вы не знаете, куда отправился Мускадин?»

— Он не назвал таксисту определенного адреса, — ответил человек в мешковатой униформе. У него была оттопыренная нижняя губа, и он жевал резинку. — Если честно, то он вел себя невежливо и делал замечания относительного того, что сюртук моей униформы не того же цвета, что брюки. Но это только оттого, что я каждый понедельник сдаю брюки в химчистку. Конечно, я читал дешевое издание его «Отныне тщетны радостей обманы!» Если уметь читать между строк, то не будешь удивляться тому, что Мускадин так крепко зашибает.

— Ну, это преувеличение. Просто он становится нервным, когда на него давят.

— Я не чувствовал бы, что на меня давят, если бы продавал миллион книг в год. — Швейцар прищурил один глаз. — Думаю, он направился в какой-нибудь ночной клуб. Потому что он высказал намерение повеселиться до рассвета.

— Благодарю, — Гилрой бросился к такси, как раз проезжавшему мимо по мокрой улице. — В какой-нибудь ночной клуб, — сказал он водителю.

— Многим нравится Фреддис Джайвирини Вил-лидж, — ответил водитель.

— Звучит старомодно.

— Да, там собираются люди с консервативным, ностальгическим складом характера.

— Что ж, начнем с него, — сказал Гилрой. Он помассировал нос. Дождь усиливался.

На рассвете Гилрой продирался сквозь лабиринты розовых кустов. Он уже был по другую сторону Залива, высоко на холмах, в Беркли. «Декойт и Сыновья» предупреждали его держаться подальше от доктора Прэгнелла во время путешествия по Западному Побережью. Но он так и не смог настичь Мускадина во время своей ночной погони. А в полдень предстояла встреча с раздачей автографов в книжном магазине Пола Элдера, а также послеобеденная пресс-конференция. Гилрой надеялся, что Леонард Прэгнелл сможет дать ему дельный совет.