Николай Чадович - Фантастика. Журнал Парус [компиляция]

— Очень рад! Очень рад! Моя фамилия Парабелко, завлабораторией. Как вы долетели? Наш Пиловон — порядочная глушь.

— Это мой участок, — пожал плечами Федор Мелентьевич, — а долетел хорошо, спасибо. Ну, так что же у вас стряслось?

— Да понимаете, очень странная история, — сказал Парабелко, увлекая Федора Мелентьевича внутрь здания, — Виктор Петрович и Сережа… Впрочем, они сами расскажут.

Они вошли в кабинет заведующего. В креслах у стены сидели двое: молодой человек в очках с наметившейся на макушке лысиной и паренек лет семнадцати, одетый с претензией на земную моду, правда, прошлого сезона.

— Знакомьтесь, — сказал Парабелко, — Виктор Петрович Лавуазье, кандидат биологических наук, Сергей Щекин, лаборант. А это — наш участковый, товарищ Земляника.

Увидев Федора Мелентьевича, Сережа и Виктор поднялись.

— Нужны срочные меры! — торопливо заговорил Лавуазье. — Ведь это социально опасный тип!

— Минутку, — остановил его Федор Мелентьевич, — мы, давайте, торопиться не будем, а обсудим все по порядку! Я вот, с вашего позволения, сяду за стол и буду записывать. А вы, Виктор, давайте с самого начала. Ничего, что я вас просто Виктором? Мне по-стариковски как-то удобнее…

— Ну что вы! Конечно… Началось с того, что мы с Сережей отправились за образцами злаковых. На круглой поляне их несколько видов, причем некоторые больше нигде не обнаружены. Мы почти добрались до цели, когда на опушке леса вдруг увидели крупное животное, по-видимому, ящера.

— Только с тремя головами, — вставил Сережа.

— Да, да! С тремя головами…

— Я схватился за фотоаппарат, — снова перебил Сережа, — а эта тварь вдруг встала на задние лапы, передними на нас замахала и говорит…

— Говорит? — удивился Земляника.

— Вот именно, говорит! — воскликнул Виктор Петрович, — Да еще как! «Не надо, — говорит, — мужики. Не люблю я этих портретов».

Мы подошли, поздоровались и спросили, не является ли он представителем аборигенов этой планеты, которых нам, кстати, до сих пор не удалось обнаружить. Он рассмеялся и отвечает:

— Нет, братва, я тут проездом. С Земли лечу. Ищу избрать, наконец, место для жительства, как говорил один из наших. Да вот что-то двигатель стреляет у моей посудины, никак не пойму, в чем дело. Видно, перегрузил на старте, слишком быстро пришлось сматываться из конца двадцатого века.

— А как же, — спрашиваем, — в двадцатом веке оказались?

— Да уж оказался, вашими молитвами. От тех-прогресса не отстаю.

Мы его спросили, что он делал на Земле, и тут его головы, которые раньше все время говорили хором, вдруг смешались. Одна потупилась и промолчала, другая пробормотала: «Да так, по мелочам…», а третья смерила нас нехорошим взглядом и говорит:

— Про Дракона слыхали? Ну, так вот это я и есть. По рыцарям работал, по богатырям.

Потом спохватился, махнул лапой.

— Ну, да это неинтересно. Пойдемте, я вам лучше свою посудину покажу, может, что посоветуете.

Пробравшись вслед за Драконом сквозь заросли пиливонского бамбука, мы вышли на Круглую поляну и в центре ее увидели нагромождение полупрозрачных сфер, корпусов и пирамид. Это и была «посудина» Дракона. Поначалу мне показалось, что разобраться в устройстве этого сооружения совершенно невозможно, но, подойдя к кораблю поближе, я ощутил вдруг какую-то поразительно нехитрую логику его конструкции. Что же касается Сережи, то он, ни слова не говоря, сейчас же полез под днище одной из пирамид, некоторое время чем-то там громыхал и, наконец, вернулся, держа в руках собранный из четырех металлических реек квадрат.

— Вот, — сказал он. — Все дело в этой штуке. Рейка лопнула.

Действительно, одну из сторон квадрата пересекала трещина.

— А что это за деталь? — спросил я. — Нельзя ли как-нибудь обойтись без нее?

— Никак нельзя, — сказал Сережа, — ведь полная энергия, которой располагает корабль, равна, согласно известной формуле, произведению его массы на квадрат скорости света: Е=МС 2. Формула так и произносится: « Еравно эм це квадрат». Так вот, это и есть тот самый квадрат.

— Во дает молодежь! — воскликнул Дракон. — Парнишечка эдакий сообразил, а я, крокодил старый, от самой Земли голову ломаю — ничего понять не могу! Ну, спасибо, брат… Как же нам теперь чинить его? Без квадрата, сам понимаешь, тяги нет, может, изолентой замотать?

К— Нет, — покачал головой Сережа, — слабовато. Да вы не волнуйтесь, отнесем его в лабораторию, заварим трещину, и будет как новенький!

— Ой, нет, — почему-то испугался Дракон, — в лабораторию не надо.

Е— Ну, тогда не знаю, — сказал я, — трудно что-либо предложить… Разве что сок розовой пальмы, на воздухе он твердеет и намертво склеивает все, что угодно. Но беда в том, что затвердевание происходит очень долго, придется ждать не меньше недели.

? — Хо-хо, отцы! Это уже не ваши заботы, — заявил Дракон.

Розовых пальм немало в окрестностях Круглой поляны, за какие-нибудь полчаса мы получили нужное количество клея и хорошенько промазали им трещины.

— Ну вот, ну вот, — удовлетворенно мурлыкал Дракон, положив квадрат на землю, — пускай подсыхает тут на солнышке, а пока прошу ко мне на чашку чая.

Потягивая чай, Дракон между делом расспрашивал, имеются ли здесь в окрестности приличные планеты. Я показал ему выписку из «Звездной лоции» по нашему созвездию, она хранилась у меня в папке для гербария чуть ли не со студенческих лет. Ах, если бы я знал тогда, к чему это приведет!

Дракон впился глазами в листок и, казалось, забыл о нашем присутствии.

— Так, так, — бормотал он, — полпарсека до поворота… Переход в подпространство. Ну, это мигом, если очереди не будет. А уж там напрямую… Особенно заинтересовала его Серпента; узнав, что там как раз сейчас юрский период, он совершенно расчувствовался, чуть не пустил слезу и поведал нам, что сам он тоже родом из юрского периода одной очень далекой планеты, несчастный мутант, обогнавший своих соплеменников в умственном развитии на несколько миллиардов лет.

— А тянет порой, — говорил он. — Ах, вы не поверите, как тянет порой назад, в хвощи!

Вдруг в помещении раздался пронзительный свист, и на стене засиял экран переговорного устройства. Мы увидели черноусого носатого человека, перепоясанного полосатым шарфом, в красной косынке и какой-то рваной безрукавке на голое тело. Из-за пояса у него торчала рукоять лазерного резака.

— Салют! — смазал он, обратившись к Дракону, но, заметив нас, сразу умолк.

— Вот что, ребята, — сейчас же подхватился Дракон, — у меня к вам большая просьба. Квадрат наш уже готов, так вы, пожалуйста, установите его на место. А то мне надо поговорить тут с одним… — кивнул головами в сторону оборванного усача, — научным сотрудником. Да, а папочку можете оставить здесь, я за ней присмотрю, не беспокойтесь!