Дональд Маккуин - Заключенный на воле

— Я была лишь одним из трех врачей, приставленных к Возвышенному, — сказала Нэн. — Стажером.

Но советник решительным взмахом руки прервал ее возражения, а потом жестом указал Нэн в ту сторону, откуда она пришла. Женщина нерешительно отступила на шаг. Уллас одобрительно кивнул и произнес:

— В качестве моего личного врача вы получите возможность набрать любой штат, какой сочтете нужным. И сможете привлекать для консультаций любого врача на Хайре — это будет для них делом первостепенной важности. Займитесь устройством.

— Я сделаю, как вы приказываете. Конечно. Но здесь есть и другие врачи, более опытные.

Уллас посуровел. Он неспешно отступил и развернулся вполоборота. Краем глаза советник заметил поблескивание кожаных брюк. Почти радужный отблеск. Великолепный эффект. Очень жаль, что Нэн сейчас слишком расстроена, чтобы оценить его в полной мере.

— Я знаю, что вы страдали от несправедливого обращения, — сказал советник и с радостью увидел, что Нэн положительно восприняла его сочувствие. — Неприязнь ваших товарищей простирается куда глубже, чем вы себе представляете.

— Я нуждаюсь в защите?

Советник почувствовал, что тонет в этих огромных глазах. Он поднял руку и коснулся своими изящными пальцами щеки Нэн. Эта женщина заставляла его сердце биться быстрее.

Улласу до боли захотелось сказать ей правду, предупредить Нэн, что ее дядя жив, находится здесь и стремится заполучить ее. Но вместо этого он произнес:

— Вы упоминали об истории вашей семьи. Я могу дать вам лишь один совет: будьте осторожнее, когда говорите о том, что вам известно. Существуют и другие силы, помимо Люмина, которые могут представлять для вас серьезную угрозу. Но теперь вы находитесь под моей защитой, и вам ничего не грозит.

Сине-зеленое одеяние Нэн закружилось, словно поток чистейшей воды, когда женщина быстро двинулась к отдаленной двери. Уллас знал, что Нэн не оглянется. Этикет запрещал оглядываться, а Нэн была посвящена в его тонкости. Губ советника коснулась легкая довольная улыбка. Совершенно очевидно, что Нэн не знает о присутствии на Хайре Этасалоу, несмотря на бесконечные слухи. Ее молодость и наивность полностью исключают всякую вероятность того, что она играла.

Это так же очевидно, как то, что Этасалоу стремится причинить ей вред. Глупец — он еще думает, что способен скрыть свои чувства!

Уллас расслабился и встал посвободнее. Нэн уже отошла слишком далеко, чтобы разглядеть его, даже если и оглянется. Советник снова принялся прохаживаться вдоль центрального прохода. Все идет, как тому и надлежит. Во Дворе он сможет надежно укрыть Нэн от гнева Этасалоу. До тех самых пор, пока не выяснит, как лучше всего манипулировать ими обоими.

Никто — даже сам император Халиб — не смог бы сплести более запутанную сеть.

Император.

Этасалоу настойчиво твердит, что молниеносный удар повергнет Халиба.

Всем известно, что на нескольких планетах бушуют едва сдерживаемые мятежи.

Император Уллас.

Советник остановился и коснулся пальцами висков. Интересно, насколько тяжела корона? И как ее подгоняют для каждого последующего владельца? Даже нервно посмеиваясь над собственными ужимками, советник не забывал о древнем девизе своего народа: «Воображение преодолевает невозможное».

Нэн прислонилась к прогретой солнцем стене Зала Посредничества. Ее неотступно преследовало одно и то же воспоминание — как советник Уллас уродовал себя откровенно неудобными позами, которые, по его мнению, должны были представить его в наилучшем виде. Нэн содрогнулась, несмотря на то что ее спина прижималась к теплым камням. У этого человека просто не было никакого наилучшего вида! Совершенно бесцветный, безвкусно одетый… и эти глаза! Маниакальная настойчивость по-птичьи пристального взгляда.

Женщина оттолкнулась от стены и направилась в сторону казарм. Начав двигаться — особенно с учетом того, что двигалась она прочь от Улласа, — Нэн приободрилась. Ей не хотелось сейчас думать о том, что если она станет личным врачом Улласа, ей придется часто общаться с ним. Нэн позволила себе слегка улыбнуться; пожалуй, это будет не так уж сложно — переадресовывать большую часть его жалоб к соответствующим специалистам. Доктор Ренала с радостью предоставит подхалимов, готовых окружить советника заботой.

Но облегчение быстро сменилось более серьезными размышлениями.

Почему Уллас в своей патетической шараде так настойчиво пытался убедить ее, что Этасалоу здесь нет? Нэн скривилась. Он что, всерьез надеется, что присутствие Этасалоу может оставаться тайной? Возможно, простые хайренцы и не знают, что бывший командор находится среди них, но во Дворе любой, имеющий уши, давно уже раскусил, что к чему. Так всегда и бывает: чем выше должностное лицо, тем более на виду его частная жизнь. Однако встречаются люди, верящие, что уж их-то тайны и преступления никогда не выплывут на белый свет. А вот что и советник Уллас, и командор Этасалоу предпочитают игнорировать, так это тот факт, что когда-нибудь император Халиб устанет терпеть подобные глупости и нанесет удар.

Но грызня правителей ее не касается. Ей нужно скрыться от Этасалоу. И в этом отношении утренний визит оказался исключительно успешным. Конечно, неприятно осознавать себя одной из фишек Улласа в его игре с ее дядей. Впрочем, это все равно лучше, чем сидеть в женском общежитии Люмина и каждую минуту помнить, что где-то там, за кольцом стен и некомпетентной — если не сказать продажной — охраны, ждет он.

По некоторым мелким деталям поведения Улласа Нэн поняла, что Этасалоу известно о ее пребывании на Хайре. И Уллас отдаст ее дяде без малейших колебаний — но только в том случае, если у него появится на то причина. А до тех пор новая должность в самом сердце Двора — наилучшая защита. И еще Нэн ощущала жгучее удовольствие при мысли о том, что Этасалоу наверняка будет появляться при Дворе, даже не подозревая, что его ненавистная племянница находится совсем рядом.

Впрочем, ее план не сводился к стремлению скрыться от Этасалоу; по сути своей он был куда более дерзок. Бывали моменты, когда Нэн боялась и думать о своей конечной цели, страшась как-либо выдать затаенные мысли.

Проект Этасалоу должен исчезнуть, раз и навсегда. Даже если император найдет способ уничтожить Этасалоу, кто-нибудь может продолжить изыскания командора. Идея о том, что человеческий мозг можно расчертить, как карту, а его способность порождать мысли — измерить, проанализировать и взять под контроль, способна стать соблазном для посвященных в эту тайну ученых. Неважно, насколько возвышенными целями они будут при этом руководствоваться, — подобная мощь неизбежно будет искажена.