Евгений Щепетнов - День непослушания [litres]

Им дали несвежие, серые полотенца – девушки вытерлись. А потом отвели на третий этаж, где передали одетой в черную национальную одежду хмурой девушке с остроносым, жестким лицом, которая с невероятным акцентом, едва подбирая русские слова, пояснила, что рабыни должны себя вести тихо, не устраивать скандалов, не драться и не кричать. Если они будут рыдать, шуметь, их будут бить палкой.

Им выдали по миске с кашей, по куску хлеба, по бутылке с минеральной питьевой водой, объяснили, что по надобностям они будут ходить в ведро, которое стоит у двери, и втолкнули в комнату, с грохотом заперев дверь за спиной пленниц. И на Лену с Настей уставились десять пар глаз.

– Привет, девчонки! – поздоровалась Настя и, пройдя в комнату, уселась за стол, пристроившись на старый скрипучий стул. – Ну что, знакомиться будем? Я Настя, а это Лена!

В комнате было тихо. Никто ей не ответил, и Настя, пожав плечами, приступила к еде. Ей нужны были силы, голодной не больно-то побегаешь. А поговорить с узницами можно и потом. До завтрашнего дня времени более чем достаточно…

– Иди поешь! – Настя обернулась, посмотрела на Лену, и та откликнулась после непродолжительного молчания. Через силу откликнулась, видно было, ей хочется упасть, закрыть глаза, свернувшись калачиком, и никого, совсем никого в целом мире не видеть.

Насте и самой хотелось того же самого, но она не могла себе позволить расслабиться. Знала: сейчас дашь себе послабление, рассиропишься и потом ничего не сможешь сделать! Потому что слабая и жалкая!

Что именно сделать, Настя пока не представляла. Вернее, что делать-то, она представляла, а вот КАК это сделать, ну совсем не знала. Ее будут контролировать, не спускать с нее глаз – это понятно. Но лишь бы ноги не связали… Хотя вряд ли свяжут – а как она пойдет? На руках понесут, что ли?

– Не могу есть. – Лена отрицательно помотала головой. – Тошнит меня, и болит все. И везде… Наверное, головой ударилась.

– Если не будешь есть, давай я съем! – внезапно вмешалась девчонка лет четырнадцати, полненькая, эдакая пышечка. Девчонка тоже была голой и с ошейником на шее, как и все девочки, что находились в этой освещенной тусклыми светом комнате.

– Куда тебе еще жрать? – неприязненно бросила худая, жилистая девчонка на вид лет шестнадцати. – Ты посмотри, какую задницу наела! Для хозяев стараешься, что ли?! Шлюха поганая! Дрянь!

– Ты что ее так ругаешь? – осведомилась Настя. Ей по большому счету было наплевать, почему и для чего, но информация лишней не бывает. Все равно собиралась поговорить с девчонками, разузнать, как и что.

– Заслужила, вот и ругаю, – резко ответила худая. – Пошла на х…, тварь! Это я не тебе… как там тебя… Настя? Я Валя, Валентина то есть. А эта мразь – Машка. Соседка моя. Она и так постоянно с хачами крутилась. А сюда сама пришла!

– Да ладно? – удивилась Настя. – Неужели сама?! Она что, дура?!

– Еще как не дура! – криво усмехнулась Валя. – Любит она это дело-то… с мужиками. И все больше с кавказцами. Лет с десяти уже развлекается! Популярная у них! А что, жопастая, грудастая – вымя-то вон какое нажрала! И наушничает, тварь! Все доносит!

– Врешь ты все, Валька! – фыркнула Маша. – Ну да, я люблю секс, и что? Меня не бьют, не обижают, а то, что я с ними сексом занимаюсь, так мне нравится! Это вы дуры – плачете да ругаетесь! За то и получаете по морде! А мне тут хорошо! Ибрагим обещал меня в личный гарем взять, потом ведь обзавидуетесь!

– Видала? – Валя состроила презрительную гримасу и помотала головой. – Тварь! В личный гарем она пойдет! Гнида…

– А ты как тут оказалась? – осторожно спросила Настя.

– Да как, как… как и все! – угрюмо ответила Валя после трехсекундной паузы. – Вышла посмотреть, как дела на улице. Увидела парней, подошла спросить, разузнать… меня и прихватили. Вначале, как это водится у них, изнасиловали. Ну и избили – это уж само собой. Я же не давалась, матом их крыла. Ну и драли меня… пока сознание не потеряла. А потом сюда привезли. Ну и таскают время от времени к себе… когда захотят.

– А ты поддаешься? – бесцветно спросила Настя.

– А что ты хочешь услышать? – Голос Вали похолодел. – Что мне нравится подставлять зад? Нет, не нравится. И… все остальное не нравится. Но если я этого не буду делать, меня убьют. А если убьют, никакой надежды уже не будет.

– Дура! – хихикнула Маша. – Какая надежда?! На что?! На кого?! Лучше бы привыкла и получала удовольствие! Не подходи! Я сейчас кричать буду! Тебя опять выпорют! И отдадут пацанам!

– Мразь! – выдохнула Валя. – Я ей уже раз морду набила, так она еще напрашивается. Гнида поганая!

– Правда, а на что ты надеешься? – спросила Настя, предполагая, что Валя может снабдить ее информацией. Вдруг слышала какие-то новости? Может, где-то все-таки сохранилась власть? Или знает, где имеется приличная группировка, не такая, как эти отморозки! Но Валя тут же ее разочаровала.

– Не знаю, на что надеюсь. На чудо, наверное. На божье чудо! Чтобы молния ударила и всех этих «черных» поубивала! Пусть даже я сдохну при этом, но только чтобы их больше не было!

– Хи-хи… молния! – Маша радостно захихикала, и ее полногубое лицо расплылось в широкой улыбке. – Х… тебе будет, а не молния! Хи-хи-хи…

Маша вдруг охнула, глаза ее закатились, и она мешком упала на пол. Лена же медленно, молча встала со стула, потирая отшибленную о живот девки руку, подошла к Маше и с размаху пнула ее в толстый зад.

– Мерзость! И откуда такие твари выползают?!

– Откуда и все! – хохотнула Валя. – А ты молодец! Одним ударом вырубила! Только смотри, сейчас побежит жаловаться. И потом в самом деле худо будет. Они не любят, когда мы деремся. Говорят, их права на наказание нарушаем.

– Иногда мне кажется, что они так и не вышли из средневековья, – задумчиво сказала Лена, усаживаясь за стол. – Мы все такие образованные, такие все цивилизованные! Вот потому им и проигрываем! Вон как они сразу объединились, законы установили. И душат всех! И между прочим, не на своей земле! А что тогда они на своей творят?

– А то, что и творили, – скривилась Валя. – Мой дед ментом был и в командировки туда ездил. Говорит, ненавидят, того и гляди нож в спину воткнут. Это потом уже, когда Кадыров власть взял, все успокоилось. Они друг друга стали резать, нас уже не трогают. Но стоит власти исчезнуть, начнется беспредел. А ты где так драться научилась? Чтобы одним ударом?

– Да нигде. – Лена вздохнула. – Разозлилась, такая она противная… и не удержалась. Вот гадина!

– Гадина и есть. Она еще девчонок тиранит, малолеток. – Валя показала на девчушек, лежащих у стены на матрасах и прислушивающихся к разговору. – Заставляет их себя обслуживать.