Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

— Очень умно, в примитивном смысле. Такое неординарное решение продиктовано необходимостью, подозреваю. Мои датчики провели всесторонний анализ твоего биологического статуса сразу, как ты прибыл. Ты смертельно болен.

— Чума, — сухо признал Фабий. — Я знаю.

— Без сомнения. И она возвращается, правильно? Она до того глубоко засела в твоем костном мозге, что, в какой бы почве ты ни пускал корни, вскоре она тоже портится.

«Настойчивая животная натура», — прошептало что-то или кто-то, отчего Фабий дернулся.

— Я смирился со своей смертностью. Я продолжаю работу лишь из чувства долга.

— Наслышан.

Фабий не ожидал такого ответа.

— От кого? — поинтересовался он, выдержав паузу. Вот они и подошли к развязке. Это создание хорошо знало его. Поджидало его. Но зачем?

Тразин прыснул смехом, похожим на дребезжание металлические тарелок.

— От того, кто послал тебя ко мне в обмен на одну побрякушку из моей коллекции.

— Эйдолон, — догадался Фабий и крепче стиснул Пытку. — Он о тебе не упоминал.

Какое-то время Тразин пристально взирал на собеседника, после чего снова заговорил.

— Я путешествовал в мир, который вы зовете Гармонией. Там я хотел воочию лицезреть плоды твоих трудов. — Глаза археоведа вспыхнули. — До того уникальные вещи я узрел средь тамошних развалин, что даже растерялся. Этим не преминул воспользоваться тот, кого ты зовешь Эйдолоном. Он напал на меня и чуть было не уничтожил мое тело с помощью своих завываний, но… в конечном итоге мы пришли к согласию. У меня оказалось кое-что, остро желаемое им, а он взамен предложил мне кое-что равноценное. Как ты наверняка уже понял, он предложил тебя.

Фабий гневно сплюнул.

— Ты предложил ему генетическую десятину, дабы спасти свою серебряную шкуру.

Некрон выпрямился и воздел свой посох. Байл колебался в нерешительности, обдумывая, куда бы ему отпрыгнуть. Затем, будто снова все хорошенько оценив, Тразин опустил посох.

— А тебе она зачем? Быть может, ты надеешься, что в ней сокрыта тайна того яда, что отравляет твое тело, один орган за другим?

— Едва ли.

— Тогда зачем?

Апотекарий наморщил лоб.

— Лучше спросить: чем я тебе приглянулся, что ты хочешь меня в свою коллекцию?

Какими соображениями руководствовался Эйдолон, было предельно ясно. Он выбивал Фабия из игры, причем таким способом, чтобы никто не подумал обвинить первого лорда-командующего, если вдруг кто-нибудь, например Фулгрим, будет спрашивать о произошедшем.

— Ты во Вселенной уникален. Человек-легион. Отец чудовищ.

— И теперь, значит, захлопнув свой капкан, ты намереваешься бросить меня в клетку на манер какого-то животного? Не кажется ли тебе это пустой тратой ценного ресурса?

Тразин помедлил.

— Объяснись.

— Я мог бы значительно пополнить твою коллекцию.

— О том я и толкую, ты будешь ценным экспонатом.

— Нет, я предлагаю не просто себя. Я не столь исключителен, как прочее, представленное в твоей выставке. Не сомневаюсь, найдутся экземпляры, более достойные внимания истинного коллекционера.

Ксенос колебался, взвешивая за и против.

— Ты просто увиливаешь.

— Не спорю, но ты все же слушаешь мое предложение. Ты обмолвился, что стремишься создать хранилище для всего на свете. Но это неблагодарное и трудоемкое занятие. — Фабий украдкой отходил назад, чтобы оставаться вне досягаемости посоха. — Вселенная полна богатств — новых видов, новых артефактов, новых миров. Такое разнообразие подвергнет испытанию даже твое пристрастие. Но я могу помочь тебе. Мои генетические кладовые забиты образцами с бесчисленных планет. Мне под силу достать все, что пожелаешь. Даже если это что-то давно вымерло или только-только появилось.

Археовед убрал посох.

— Тот, кого ты называешь Эйдолоном, предупреждал, что ты пойдешь на любые хитрости. Он советовал не слушать тебя, советовал застать тебя врасплох. Как считаешь, он пытался обмануть меня насчет гноен настоящей цены? Не продешевил ли я?

Фабий улыбнулся.

— Разумеется. Он врет, как дышит.

— То же можно сказать и о тебе. — Тразин издал раздражающее жужжание, что, очевидно, следовало принимать за гогот. — Но мне кое-что о тебе известно, Фабий. Вот почему в первую очередь я пошел на сделку. И я знаю, что сейчас ты говоришь правду. В таком случае, вероятно, мне лучше оставить тебя здесь, в здравии и бодрствовании, чтобы ты целиком и полностью посвятил себя делу пополнения моей коллекции.

— То есть в качестве раба.

— Называй как больше нравится.

— Нет уж, спасибо. — Байл ослабил хватку и пропустил меж пальцев жезл пыток, пока не ухватился за его навершие. Если до того дойдет, у него не останется иного выбора, кроме как пойти на риск. Он принялся разглядывать Тразина, стараясь найти слабое место в его механической оболочке. Но это было все равно что пытаться отыскать на пляже какую-то конкретную песчинку. Что-то не позволяло даже улучшенным чувствам Фабия проанализировать врага. Следовательно, оставалось положиться на инстинкты и удачу.

— Досадно. Но, быть может, несколько тысяч лет в стазисе заставят тебя передумать. — Археовед не шевелился, но неожиданно хирургеон зашипел, сообщая об опасности. Пленник огляделся и заметил, как немые стражи наводят на него свое загадочное потрескивающее оружие. Одно неверное движение — и его аннигилируют. Или, того хуже, заключат в безвременную тюрьму.

Стиснув зубы от негодования, он попытался прикинуть, какие у него есть варианты. Должно было быть что-то — хоть что-нибудь — чем он мог воспользоваться, чтобы выиграть немного времени. Пусть даже совсем чуть-чуть. Тразин между тем поднял посох.

— Это была в высшей степени занимательная беседа, лейтенант-командующий Фабий. В грядущие эпохи я рассчитываю на не одну столь же увлекательную. Теперь же я…

В застоялом воздухе отчетливо пронеслось эхо приглушенного звона, похожего на набат некоего огромного погребального колокола. Ксенос махнул посохом, вызывая гололитический пикт-экран, показывающий другую часть громадного музея. В поле зрения показался крупный закругленный силуэт.

— Что на этот раз? — сердито бросил некрон.

Фабий узнал покрытый трещинами и сломанный паутинный портал, подвешенный в конце дорожки. И пока он наблюдал, вставленные в потрепанные врата путеводные камни начали вспыхивать и пульсировать внутренним светом. Древние системы ожили впервые за длительное время, и уже скоро арочный проход заполнился нитями световых дуг.

— Интересно. Не припомню, чтобы я включал этот экземпляр. — Жестом Тразин вызвал гололитическую панель управления, и металлические костяшки тут же забегали по чужеродным знакам на ней. — Портал вошел в резонанс с чем-то на орбите — с твоим кораблем, очевидно.