Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

Нерожденные обладали собственным общественным порядком, пусть и абсолютно чуждым. Так, вокруг тех сущностей и лиц, чья власть в Оке стремительно росла, вращались влиятельные фигуры.

— Но не все, — догадался Мерикс, всматриваясь в карту. — Эйдолон пытается прибрать их к рукам.

Это был не вопрос. Алкеникс улыбнулся. Мерикс наблюдательнее, чем притворяется.

— Но не все, — подтвердил Флавий. — Некоторые отлично подойдут как плацдармы для последующих кампаний или в качестве рабских миров. Основная масса когда-то принадлежала нам, пока Абаддон столь жестоко не сбросил нас с вершины. В большинстве случаев мы просто возвращаем нашу законную собственность. — Он обратился к панели управления и заставил карту расширяться и вращаться. — В остальных — ищем места, представляющие для нас интерес. Скажи мне, в скольких мирах наш друг прячет свои копии?

— Кое-какие мне известны, но его приспешники постоянно перемещают его лаборатории, чтобы избежать обнаружения. Многие из них даже не в Оке. — Мерикс постучал по точке на карте солнечной системы, отображающей старый мир Урум. — Там самый крупный комплекс, это центр его сети. Его великий апотекариум. Нужная вам информация точно находится там, если ее нет в банках данных «Везалия».

— Тогда это будет наша первая остановка, как только утрясем насущный вопрос. — Алкеникс снова раскрыл план «Везалия». — Сколько у него клонов самого себя на борту этого корабля?

— Горстка, насколько знаю. И все спрятаны. У него здесь не меньше трех лабораторий. Главная находится в апотекарионе, и еще одна — где-то на батарейной палубе. Третья, подозреваю, в отсеке гидропоники. — Мерикс изучал мелькающие чертежи. — Арриан должен знать точнее.

— Пожиратель Миров? — Алкеникс нахмурил брови. — Его возможно подкупить?

Предатель издал хриплый смешок.

— Маловероятно.

— Тогда зачем упоминать его? А что насчет другого — Скалагрима?

— Хтониец? Вполне вероятно. Он недолюбливает Повелителя Клонов. — Мерикс шагнул вперед, скрестив руки на груди. — Но вряд ли он знает, где что находится. Нет, Арриан единственный член консорциума, кому это известно наверняка.

Алкеникс кивнул.

— Тогда сделаем по-плохому. Мы убьем его и заберем знания себе, раз уж не в силах склонить на нашу сторону. — Он похлопал по мечу на бедре. — Эту честь я окажу ему лично. Прошло слишком много времени с тех пор, как я проливал кровь одного из сыновей Антрона.

— Уверен?

Алкеникс посмотрел на него.

— Уверенность — броня решимости. Так нужно сделать, чтобы Третий воспрял. И начало будет положено моей рукой. Эйдолон устроил мне это испытание, чтобы судить, достоин ли я. Меня назначат лордом-командующим, и я высоко поднимусь в глазах Фениксийца, не сомневайся. — Он сделал жест в его сторону. — Не сомневайся во мне.

Мерикс склонил голову.

— Не сомневаюсь.

Алкеникс на мгновение задержал на нем взгляд.

— Почему ты согласился помочь мне? — спросил он. — Просвещенный эгоизм?

— Нет. Предательство слабо подходит под такое описание. — Мерикс пристально посмотрел на него. — Эйдолон действительно восстанавливает легион?

— Да.

— Вот почему я согласился. Мне… нужно это. — Десантник согнул и разогнул протез руки. — Нужно, чтобы железный стержень легиона поддерживал мою душу. Цепь командования, которая привязывала бы меня. — Он устало вздохнул. — Мне кажется, во мне что-то есть. Семя какого-то темного цветка, пытающегося взойти. Я бы хотел похоронить его навсегда.

Алкеникс изучал своего собеседника-астартес в мерцающем свете гололита. Глядя на него сейчас, он различил слабые признаки преобразования плоти. То же случилось со всеми, в той или иной степени. Иногда метаморфозы были незначительными. В других случаях легионеры полностью теряли в них себя. В варпе менялись не только кожа и кости: разум и душа плавились подобно воску, приобретая новую, искаженную форму.

Мерикс напоминал ходячую болячку. От него воняло незаживающими ранами и болезнями. Его тело можно было сравнить с цитаделью, чьи ворота и окна распахнуты настежь. Неудивительно, что внутри него что-то поселилось. Когда потустороннее проникало в человека, изгнать его было практически невозможно. С субординацией или без, Мерикс был обречен. Или благословлен — в зависимости от точки зрения.

— Мы похороним его вместе, брат, — заверил Алкеникс. — Ты будешь моим заместителем, как когда-то у Геллеспона. Моей верной левой рукой, поскольку правая — Палоc Гир. Вместе мы переделаем Двенадцатый миллениал, как нам вздумается, и он станет сильнее.

— А что насчет Фабия Байла?

— Больше он не будет никого волновать. У Эйдолона есть собственные плотерезы и геноманты. Да, они, конечно, не ровня Пауку, но однозначно куда покладистее. А это имеет первостепенное значение в грядущую эпоху. Время богов и монстров кануло в небытие. Наступает век господ и слуг. Все, кто не может стать первыми, должны быть вторыми.

Мерикс неспешно кивнул, и его жесткие черты чуть расслабились, что, очевидно, следовало принимать за облегчение. Алкеникс хлопнул его по плечу, убедившись в правильности своего выбора. Мерикс по натуре был ведомым. Бремя командования легко сломило его самообладание. Как и многие в легионе, он нуждался в сильном лидере, который твердой рукой снова направлял бы братьев на поле брани и вне его.

Тем не менее, несмотря на его нерешительность, Мерикса уважали. В конце концов, требовалось определенное мужество, чтобы оставаться верным старым обычаям, когда каждый день приносил новые ощущения. Но это уважение было сродни обоюдоострому клинку. Оно могло навлечь неприятности, если не применять его по назначению.

Алкеникс вернулся к проекции.

— Насколько я знаю Паука, он будет настаивать на том, чтобы оставить как можно больше своих людей на борту. Он хочет защититься от моего влияния. Кого он поставит главным?

— Арриана, — сходу ответил Мерикс. — Может, Хорага. Но Арриан — единственный, кроме Несущего Слово, кто, по мнению Фабия, не обратится против него. С собой он возьмет Скалагрима. И, наверное, Савону. Диомата тоже, если посчитает, что возникнут проблемы.

— Хорошо. Так даже проще. — Алкеникс развернул проекцию и приблизил некоторые отсеки для более тщательного исследования. — Сколько членов роты лояльно относятся к нему?

— Ни одного.

Алкеникс наморщил лоб.

— Ладно, перефразирую вопрос. Сколько из них будут сопротивляться, если мы попытаемся избавиться от него? — Он уже знал ответ, но хотел понять, достаточно ли Мерикс честен, чтобы доверять ему.

— Немало. Не меньше трети. Они зависимы от стимуляторов, которые он дает. Без них они просто зачахнут. — Мерикс лениво размял протез. — Я видел, как это происходило с теми, кто чем-то прогневил его. Неподходящая участь для воина.