Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

Болтерный огонь каскадом накрыл туннель, превращая в решето мутантов-рабов. Многие попадали, но остальные не прекратили натиск — ползли по телам сородичей, чтобы добраться до жертв. Космодесантники были вынуждены сокращать свои стрелковые цепи в узком пространстве и отступать под напором сплошной массы тел.

Арриан отсчитал секунды, дав несвободникам достаточно времени, чтобы проделать брешь, а затем с утробным рычанием бросился вперед. Он вытащил фальксы, и духи его братьев тут же взвыли от возбуждения — среди них, как всегда, громче всех Бриай. Арриан пробился сквозь волну мутантов и дающих им отпор космодесантников и осмотрел коридор. Отряды прорывников обороняли точку входа, прячась за уменьшающейся стеной абляционных щитов, пока их братья пытались освободиться от наползающих на них мутантов.

Выставив клинки в стороны, Пожиратель Миров рванул с места и, рубанув по ближайшему щиту, резко вскочил на него, придавив его владельца. Застрочил болтер, и Арриан, скрестив мечи, вогнал их в линзы шлема упавшего противника. После он выдернул клинки, развернулся и вонзил их в бок другому космодесантнику, тем самым расширяя зазор в стене щитов. Этим шансом не преминули воспользоваться визжащие мутанты, проскользнув под щитами и вцепившись в их хозяев. Некогда организованная оборона гибла в беспорядочной свалке.

— Стоять! Умрите же с достоинством, о сыновья царей! — рев заглушал даже грохот битвы, и Арриан стал выискивать его источник. Им оказался стройный астартес в доспехе почти без каких-либо отличительных черт, за исключением строк вычурного письма, выгравированных на поверхности лат. Текста было так много, что местами броня казалась черной. Над шлемом поднимался конский гребень, а в руке воин держал позолоченный болт-пистолет, из которого с непогрешимой точностью отстреливал грязных мутантов.

«Чую высокородного, — зарычал Бриай. — Ты только погляди на него, спляши-ка с этой щепкой. А потом забери его череп, псобратец».

Когда Арриан направился к своей цели, неприятель обернулся, но сделал это недостаточно быстро. Апотекарий набросился на него в мгновение ока, и фальксы алчно впились в багровый керамит. Космический десантник взревел и прикладом пистолета ударил Арриана по голове, оглушив его. Пожиратель Миров толкнул клинки, высвобождая их и оттесняя противника. Воин попятился и выстрелил; Арриан не стал уворачиваться, положившись на прочность доспехов. Клинок метнулся сверху вниз и разрубил ствол пистолета.

Противник споткнулся о неровный участок палубы и отбросил ставшее бесполезным оружие. Арриан шагнул за ним, ухмыляясь под шлемом. Он чувствовал, как гвозди мясника вгрызаются в мозг, ощущал, как призраки его братьев толпятся вокруг него, нашептывая слова ободрения.

«Красная Тропа взывает к тебе, брат… Ты слышишь ее песню?»

— Я ничего не слышу, — громко сказал Арриан и покачал головой, пытаясь выкинуть их голоса из головы. — Лишь затихающий ропот дураков и чудовищ.

Его противник между тем коснулся изогнутого меча в ножнах на поясе, украшенных гривой.

— Ты сумасшедший? — спросил он, вытягивая клинок. — Поэтому ты разговариваешь сам с собой?

— Я говорю с мертвыми, — ответил Арриан, похлопав по одному из черепов.

Его враг кивнул, как будто это имело смысл.

— Ясно. Они предлагают тебе присоединиться к ним?

— Они не шибко разборчивы. — Помощник Фабия зачехлил один фалькс и выставил вперед другой. — Я апотекарий Арриан из Двенадцатого легиона.

Позади него стенали и умирали мутанты, стараясь забрать с собой на тот свет воителей, которых он когда-то мог бы считать братьями. Он испытывал нечто сродни сожалению — не из-за того, что они гибли, но из-за того, в каком обличье к ним пришла смерть.

— Меня зовут Касра, я шехан Красных Скимитаров. Я впишу твое имя в мою поэму о смерти, когда этот день завершится, Арриан из Двенадцатого. — Астартес говорил резко, с церемонной отрешенностью. Этот воин определенно знал цену вещам.

Арриан склонил голову.

— Я уважаю твои чувства, Касра из Красных Скимитаров.

Подобный обмен любезностями казался неуместным и нелепым посреди устроенной кровавой бани, но тем не менее правильным. Слишком часто церемониальность приносилась в жертву целесообразности. Война же была для него видом искусства, а искусству следовало потворствовать, иначе оно скатывалось в пучину безумия. Арриан пошел в атаку, и клинки столкнулись с раздражающим криком стали.

Драться в таких условиях было приятно: против равного соперника, на палубе, залитой кровью, и с холодными звездами, сверкающими по другую сторону пролома, в качестве единственных свидетелей их танца.

Касра не замолкал, пока они сражались:

— Я слышал истории о вас, Потерянных, передаваемые из уст в уста почтенными древними, что заперты в саркофагах. — Их клинки скрестились, и Красный Скимитар оттолкнул Арриана. — О том, как вы ходили по лезвию бритвы, пока наконец не оступились, и ваши души не пали в пасть дракона. Признайся, ты в самом деле один из них или просто носишь их геральдику?

— Я ношу геральдику, которую носил всегда.

— Тогда ответь, почему вы, Потерянные, так цепляетесь за то, что бросили? — Касра освободил меч и отступил назад. — Вы точно дети. Напуганные совершенными проступками, мечтаете о прежних светлых временах.

— Возможно. Но если так, то в этом мы не одиноки. — Арриан ринулся в бой, и они снова закружились в диком танце, нанося друг другу удар за ударом. Это напомнило ему противостояние с Алкепиксом. На сегодняшний день то был лучший танец в его жизни. Куда чище нынешнего, поскольку Касра сражался с пылом заведомо обреченного, и это делало его небрежным.

Арриан парировал свирепый удар и шагнул назад, на мгновение потеряв равновесие. «Осторожнее, псобрат, она наблюдает за тобой», — шепнул один из братьев.

— Кто? — потребовал ответа Арриан, прекрасно зная, что не следовало обращать внимание на голоса мертвых. Они всегда пытались отвлечь его, поскольку затаили обиду. Особенно Бриай. «Она», — хором прошептали Духи.

Сперва он подумал, что это не более чем затемнение в визуальной передаче. Моргнул, пытаясь разглядеть тонкую фигуру, которая плясала на периферии его зрения. Она то сжималась, то вытягивалась, как тень при раскачивающейся лампе. Что-то в этом привлекало его внимание, не давая отвернуться. Он сражался инстинктивно, блокируя и парируя удары с грацией автоматона.

— Он должен. Должен. Должен придерживаться своего пути.

В эфире вокса зазвучал чей-то мелодичный напев. То был женский голос. Арриан завертел головой, пытаясь избавиться от наваждения. Он никак не мог понять, подступает к нему или, наоборот, удаляется от него незнакомый силуэт. Встроенный в его доспех ауспик вообще ничего не показывал. Арриан замешкался, что чуть не стоило ему руки, и отступил назад, держа дистанцию с противником. Страха он не испытывал, но знал, что лучше не прислушиваться к незнакомым голосам, бормочущим в ухе. В конце концов, даже самый безмозглый осел за тысячу лет в аду быстро усваивал ценные уроки.