Орсон Кард - Звездные дороги [Истории из вселенной Эндера] [litres]

Большинство ребят рассмеялись.

– Это что, и есть подарок? – спросил Бешеный Том. – Что-то Рождественский дед в этом году не особо выкладывается.

– Любой подарок от ребят я получить, конечно, рад, – сказал Виггин. Все снова засмеялись. – Но есть в мечтах моих одно – из дома, от родных письмо.

На этот раз почти никто не смеялся, а потом все замолчали.

– Это единственный подарок, которого бы мне хотелось, – тихо проговорил Виггин. – Письмо из дома. Если можешь мне его подарить – я с тобой.

– Не могу, – столь же серьезно ответил Динк. – Нас полностью отрезали от всего мира, так что помочь могу лишь немногим. Твои родные дома ведь вешают чулки для Санты? Ты ведь американец?

Виггин кивнул.

– Повесь в этом году свой чулок, Виггин, и что-нибудь в нем найдешь.

– Уголек, – сказал Чокнутый Том.

– Пока не знаю, что именно, – продолжал Динк, – но подарок там точно будет.

– Но он будет на самом деле не от них, – возразил Виггин.

– Да, – кивнул Динк и улыбнулся. – Он будет от Санта-Клауса.

– Не надо, Динк, – покачал головой Виггин. – Не стоит хлопот.

– Каких хлопот? Это лишь поднимет боевой дух.

– Мы здесь для того, чтобы учиться воевать, – сказал Виггин.

– Я не хочу учиться воевать, – прошептал Зак.

– Ты еще тут, Зак? – спросил Динк, многозначительно поворачиваясь к нему спиной. – Мы здесь для того, чтобы создать армию, Виггин. Группу людей, которые действуют как единое целое, а не кучку ребят под пятой преподавателей, которые считают, будто могут стереть десятки тысяч лет человеческой истории и культуры, заменив их своими правилами.

Виггин с тоской отвел взгляд:

– Делай что хочешь, Динк.

– Я всегда делаю что хочу, – ответил тот.

– Единственный дар, который признает Господь, – сказал Зак, – это разбитое сердце и покаянная душа.

Многие застонали в ответ, но Динк лишь в последний раз бросил взгляд на Зака.

– И когда это ты раскаивался?

– Покаяние, – ответил Зак, – есть дар, который я приношу Господу, а не тебе.

С этими словами Зак направился к своей койке, скрывшись за изгибом стены казармы.

Армия Крыс составляла лишь небольшую часть Боевой школы, но слух разошелся быстро.

Другие армии сперва восприняли это как шутку. Кто-нибудь брал остатки еды и бросал их на чужой поднос со словами: «От Санты с любовью», и все за столом смеялись.

Но даже в виде шутки это все-таки был подарок. Несколько дней спустя Санта-Клаус уже раздавал подарки по всей Боевой школе.

Это были не просто подарки – это были чулки. Никто не знал, кто начал первым, но вскоре казалось, будто каждый подарок сопровождается чулком – свернутым, спрятанным внутри чего-то другого, но чулком. Естественно, никто не вешал чулки в надежде, что те наполнятся подарками. Наоборот – их вручали как часть подарка.

И получатель чулка умудрялся его носить, сколь бы неуместным это ни выглядело, – повесив на рукав или на ноге (но не в пару второму носку), внутри боевого костюма, торчащим из кармана. Чулок носили всего день, а потом возвращали. Именно чулок, а не слова, больше говорил о том, что это подарок от Санта-Клауса.

Без чулок было не обойтись, ибо чем являлись сами подарки? Кто-то получал стишки, кто-то кусочки еды. Со временем, однако, все больше подарков принимали форму услуг: помощь с домашними заданиями, дополнительные тренировки в Боевом зале, уже расстеленная койка при возвращении из душа, подсказка о скрытом уровне в видеоигре.

Даже когда подарок был нематериальным, к нему всегда прилагался придававший ему реальность чулок.

«Отец был прав, – думал Зак. – Родители этих детей вложили в их души ложь о Санте, и теперь она приносит плоды. Все они лжецы и дарят подарки в знак почтения к Отцу Лжи». В ушах Зака эхом отдавались слова отца: «Он ответит на их молитвы пеплом греха в их устах, ядом атеизма и неверия в их крови». Эти дети не верили ни в Христа, ни в Санта-Клауса. Они знали, что служат лжи.

Если бы только они могли понять, что любая благотворительность от имени Сатаны обращается в грех! Дьявол не может творить добрые дела.

Зак попытался встретиться с полковником Граффом, но его остановил морпех в коридоре.

– Тебе назначена встреча с начальником Боевой школы?

– Нет, сэр, – ответил Зак.

– Тогда обратись к своему куратору. Или к кому-то из преподавателей.

Преподаватели ничем не могли ему помочь. Мало кто вообще стал бы с ним говорить. Ему бы просто сказали: «У тебя вопрос насчет алгебры? Нет? Тогда, Зак, иди к кому-нибудь другому». Слово Христово здесь давно не приветствовалось.

Куратор его все же выслушал – по крайней мере, сидел напротив Зака, пока тот говорил. Но толку от этого не было никакого.

– То есть ты имеешь в виду, что другие ученики проявляют доброту друг к другу, а ты хочешь этому помешать?

– Они делают это от имени Санта-Клауса.

– И что именно сделали лично для тебя – от имени Санта-Клауса?

– Лично для меня ничего, но…

– То есть суть твоей жалобы в том, что они добры к другим, а не к тебе?

– Потому что все это от имени…

– Санта-Клауса, я понял. Ты веришь в Санта-Клауса, Зак?

– В каком смысле?

– Ты веришь в Санта-Клауса? Ты считаешь, что подарки в самом деле приносит веселый толстяк в красном костюме?

– Нет.

– То есть Санта-Клаус – не часть твоей религии.

– Именно это я и имею в виду. Это часть их религии.

– Я спрашивал, и они говорят, что это вообще не религия и что Санта-Клаус – просто персонаж, известный во многих культурах Земли.

– Это часть Рождества, – настаивал Зак.

– И ты не веришь в Рождество?

– В том смысле, как его празднуют большинство, – нет.

– А во что ты веришь?

– Я верю, что Иисус Христос действительно родился, хотя, скорее всего, вовсе не в декабре, а когда вырос, стал Спасителем мира.

– Но не в Санта-Клауса?

– Нет.

– Значит, Санта-Клаус – не часть Рождества.

– Естественно, он часть Рождества, – возразил Зак. – Для большинства людей.

– Но не для тебя?

Зак кивнул.

– Ладно, поговорю с начальством, – сказал куратор. – Хочешь знать мое мнение? Думаю, мне ответят, что это всего лишь прихоть, которая пройдет сама собой.

– То есть пусть они и дальше занимаются этим, сколько хотят?

– Они всего лишь дети, Зак. Мало кто из них так же упрям, как ты. Постепенно они потеряют к этому интерес, и все закончится. Имей терпение. Терпение ведь не противоречит твоей религии?

– Я не собираюсь обижаться на ваш сарказм.

– Никакого сарказма.

– Вижу, вы тоже истинный сын Отца Лжи. – Зак встал и вышел.

– Рад, что ты не обиделся! – крикнул куратор ему вслед.

К начальству, естественно, обращаться смысла не имело – по крайней мере, напрямую. Вместо этого Зак отправился к ученикам-арабам, заявив, что начальство разрешает открыто соблюдать христианские обряды. Сперва он слышал лишь стандартную фразу: «Ислам отвергает соперничество между религиями. Чем они занимаются – их дело».