Ру Эмерсон - Красавица и чудовище

Дверь была открыта, а сама Лиза сидела за туалетным столиком. Волосы ее все еще были уложены для последнего акта, лицо сильно загримировано, и на расстоянии это выглядело экзотически, но даже слишком резкие контуры глаз и темная губная помада и румяна не могли скрыть прекрасное лицо, чудесные широко поставленные глаза и знаменитую улыбку. Она сменила сценическую одежду на цветастое розовое кимоно и тепло улыбалась седовласому мужчине, который, запинаясь, расхваливал ее на все лады. Катрин встала снаружи, опершись на косяк двери. Запах роз, тубероз и гвоздик был таким же сильным, как в цветочном магазине; из-за цветов было не видно столика у дальней стены.

— Я видел вас здесь во всех спектаклях. — Он был весь красный, и щеки его были почти такого же алого цвета, как и у Лизы.

— Во всех? — переспросила Лиза.

Этот простой вопрос прозвучал с оттенком скрытого кокетства. Сразу потеряв дар речи, он кивнул.

— А что вам понравилось больше всего?

— Разумеется, «Жизель»! — с жаром воскликнул он. — Двадцать третьего декабря тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.

Она удивленно подняла брови и, наклонив голову, засмеялась.

— Да уж, я тогда с трудом смогла дотащиться до гримерной.

Она пытается его обольстить, подумала Катрин, и у нее это получается довольно мило. Ее престарелому поклоннику будет чем вспомнить Лизу Кэмпбелл.

— Позвольте мне сказать, миссис Кэмпбелл, что сейчас вы выглядите еще более обворожительно.

— Зовите меня Лизой.

— Лиза.

— Благодарю вас за цветы.

В ее голосе был едва уловимый намек на то, что разговор окончен. Гость понял намек, и, когда Катрин отвернулась, он склонился к руке Лизы, не смея поцеловать ее.

— Благодарю вас, миссис Кэмпбелл.

Увидев стоящую позади него Катрин, он густо покраснел и поспешил к выходу. Лиза повернулась к туалетному столику и стала снимать балетки.

— Мисс Кэмпбелл? Можно войти?

Взглянув через плечо, Лиза увидела еще одного посетителя и улыбнулась.

— Пожалуйста.

Сделав три шага, Катрин остановилась. Теперь, когда она здесь очутилась, она не знала, с чего начать.

— Вы сегодня прекрасно танцевали, — промолвила она наконец.

Лиза склонила голову — жест, как бы означавший благосклонное принятие комплимента и одновременно скромную оценку своей персоны. Здесь не было ни малейшего намека на знаменитое высокомерие Лизы Кэмпбелл. Такой она была давно, во время своих последних выступлений в Нью-Йорке.

— Вы часто ходите на балет? — спросила Лиза, одновременно пытаясь распутать узел на тесемках.

Катрин кивнула головой.

— Так часто, как могу. — Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоить себя. — Вообще-то я пришла по просьбе друга. Нашего общего друга.

Лиза снова взглянула на нее, продолжая заниматься узлом.

— Вот как?

— Это Винсент.

Она произнесла это имя тихо, но оно эхом отозвалось в крохотной, наполненной цветами гримерной.

Лиза устремила взор на маленькое зеркальце у нее на столе. Пальцы ее застыли на балетной тапочке; улыбка исчезла, все ее тело словно окаменело. Она посмотрела на Катрин настороженным взглядом.

— Вы оставили записку, — тихо продолжала Катрин. — Он ждал вас. Он встревожен.

Лиза не двигалась. Катрин смотрела на ее и недоумевала. Лиза явно боялась, но кого? Лиза положила руки на колени, выпрямилась и, отвернувшись от столика, посмотрела Катрин в глаза.

— Кто вы? — спросила она.

Катрин заговорила мягко, успокаивающе, словно Лиза была маленьким испуганным зверьком, готовым убежать при первом резком слове или движении.

— Меня зовут Катрин Чандлер. Я обещала Винсенту найти вас. — Она помолчала. Лиза продолжала глядеть на нее своими большими карими глазами, которые казались еще больше, чем на самом деле, из-за толстого слоя грима и длинных накладных ресниц. — Убедиться, что все в порядке, — неловко закончила она.

Обдумав ее слова, Лиза улыбнулась. Но сейчас ее знаменитая улыбка коснулась лишь ее губ.

— Все в полном порядке, — бодро сказала она.

Это была явная, намеренная ложь, и Катрин даже не нашлась что сказать. Лиза одарила ее одной из своих ничего не значащих ослепительных улыбок, закончила развязывать тесемки и сосредоточенно принялась завязывать длинными лентами свои балетки.

— Вы много значите для Винсента, и он хотел, чтобы я напомнила вам об этом, если вы забыли.

— Вы увидитесь с ним? — спросила она низким, настойчивым голосом.

Катрин кивнула. Но она так и не узнала, что хотела сказать Лиза: глаза ее скользнули мимо Катрин и остановились на открывающейся двери, а пальцы сильно стиснули руку Катрин.

Но прежде чем Катрин смогла сказать, что ей больно, прежде чем она сумела сформулировать вопрос или повернуть голову в ту сторону, в поведении Лизы снова произошла перемена — и в худшую сторону. Опять на ее лице заиграла сияющая, пустая улыбка, руки ее переместились на плечи Катрин, и она слегка сжала их, а голос ее, когда она заговорила, был таким же нежным, бодрым, сердечным и неестественным, как и ее улыбка.

— Спасибо, что зашла ко мне, Катрин. — Взгляд ее переместился к двери, и она продолжала тоном, сильно сдобренным иронией: — Проходи, пожалуйста, Коллин.

Катрин обернулась. Человек, непринужденно стоящий в дверях, был одет в элегантный, сделанный на заказ темный костюм и выдержанный в строгих тонах галстук. Его светлые волосы были хорошо подстрижены. От его лица у нее озноб пошел по коже. Он улыбнулся в ее сторону легким движением бледных, тонких губ, в то время как глаза его были устремлены на Лизу.

— Мистер Таггерт ожидает вашего звонка.

Он говорил с акцентом — кажется, английским, а может быть, австралийским, отчего слова, произносимые им, казались резко-усеченными, но она и не представляла себе, что этот человек может быть дружелюбным.

— Передайте Алэну, что ко мне пришла давняя подруга, — любезно ответила Лиза. — Коллин, это Катрин Чандлер. Мы учились в одной школе, — добавила она, и голос ее вновь стал резким и саркастическим, — А это Коллин Хеммингс, мой бесстрашный, верный страж.

Катрин потребовалось немалое усилие, чтобы встретиться взглядом с его ледяными голубыми глазами и выдавить из себя:

— Здравствуйте.

Она была рада, что не протянула ему руки: он в ответ даже не улыбнулся, а продолжал стоять в дверях со сложенными на груди руками, глядя на нее, словно доберман или питбуль. Недоверчиво и с подозрением…

Лиза отошла, чтобы повесить свои балетки. Вздохнув, она обернулась па ходу.

— Не будьте таким суровым, Коллин! — бросила она раздраженно. — Это вам не идет.

Он никак не отреагировал. Катрин особенно и не удивилась. Неудивительно, что Лиза так напряжена. Этот человек действовал на нее точно так же, а ведь она встретилась с ним всего несколько минут назад. Сузив глаза, он, не мигая, смотрел на Катрин.