Сергей Дормиенс - Человеческое, слишком человеческое

Самое печальное то, что на этот счет меня не просветят даже непосредственные создатели модели: начиная с версии "ноль-два" Евы самообучаются, и что дадут базовые контуры после внесения прошивок - чертовски мутный вопрос. Теоретически синтетик становится идеальным в своей сфере эксплуатации, практически же... Мда. Практически же к этому добавляется прорва спонтанных вещей.

- Простите...

Ох ты черт, я, похоже, задумался... Ведущая, которую никто не узнавал, смотрела на меня и решалась что-то не то сказать, не то спросить. Наверное, что-то вроде: "вы найдете его?" Или: "как это забыть?" Я свинья, я знаю, но все свидетели убийств поразительно похожи.

- Скажите, почему он не убил меня?

"Ээээ... А ведь ты себя ненавидишь, милая девушка из телевизора. За что?"

- Не знаю.

- Но... Вы же должны понимать!

Вот теперь она плакала - и совсем этого не осознавала. Просто слезы катились по ее щечкам, я смотрел на это, и мне становилось грустно. От того, что я не встану, не подойду и не обниму - и дело тут не в этике. Дело в мечте.

- Простите, Мана, этого не знает никто. Возможно, он не видел смысла вас убивать, возможно, не получил приказа, возможно - да что угодно. Может, перемкнуло синапс не тот.

Она всхлипывала и смотрела на меня, а я - на нее. Да, дорогая, увы, мы не всеведущи, мы толком не понимаем, на кого охотимся. Но и создатели Евангелионов не совсем в курсе, что они клепают. Так уж все сложно.

- Я могу идти?

- А? Да, Мана, конечно. Отдохните как следует и ни о чем не беспокойтесь. Мы обязательно найдем этого Еву.

Фразы рвали мне рот зашкаливающим объемом пафоса, и по ушам резали остро заточенные шаблоны, - но ей надо это услышать. Наверное. Мне так кажется.

- Спасибо вам, офицер.

Она встала, снимая с руки свой смятый плащик - модный, серебристо-блестящий плащик, каких тысячи и тысячи вокруг, и я встал тоже, провожая ее к двери. Вот так и шел, как дурак, несколько метров рядом с симпатичной ведущей - моей утренней фантазией, а она тоже шла, не вылезая из своих мыслей.

- Икари, вы не могли бы... Перезвонить мне, когда все закончится?

Я не сразу понял, что она протягивает мне визитку и в глаза смотрит безо всякого кокетства. Ну, почти без.

- М... Конечно. Я буду держать вас в курсе.

Она взглянула как-то странно на меня и вышла. С другой стороны, как еще на меня после этих слов смотреть? Я изучал маленький прямоугольник синтетического картона, упираясь ладонью в закрывшуюся дверь. "Перезвонить... Конечно, Мана".

Я рухнул в кресло, положил визитку перед собой и потянулся за свежим листом бумаги, но удовольствие мне снова испортили: в кармане ожил мобильник. Морщась от издаваемых звуков - финальная композиция какого-то аниме, кажется, - я вынул прибор и уставился на серый экранчик.

"Номер не определяется".

- Да.

- Сын.

Я взмок - моментально и весь, словно меня обдали из брандспойта. Вот уж этот голос я хотел слышать меньше всего. И благослови небо тех, кто надоумил меня купить телефон без видеосвязи.

- Отец...

- Ты ведешь дело по бегству с "Саббебарааха".

Это было утверждением, и это мне не понравилось. Мне вообще это все не нравилось. Паника. Это паника, паника...

- Веду.

Я соображал, прикидывая, что услышу после этой одуряющей паузы, и готовился к худшему. Ну, не знаю, что принято говорить в таких случаях. В фильмах обычно приказывают завалить дело, иначе произойдет что-то плохое. Мозги пытались деликатно намекнуть, что не стоит мне угрожать, что я могу сделать очень сложной жизнь корпорации отца, но... Но!

- Дополни свой список на уничтожение.

Я сглотнул.

- Дополнить?

- Евангелион Рей Аянами. Версия "ноль-ноль". Пропажа установлена сегодняшней ночью.

Я вспомнил алые глаза отцовской куклы... Просто вспомнил эти глаза - и ничего. К счастью, у меня в языке оказалось больше мозгов, чем в голове - с трудом соображая, я прибегнул к спасительной наглости.

- А почему заявка... Гм, не общим каналом?

- Заявка направлена, но этим делом займешься ты лично.

Ага, уже сейчас прямо. Понимаю, хочешь, чтобы я забогател на премиальных, чтобы я тебе еще спасибо сказал... Короче, давай уже, порадуй меня, за что такая честь - ликвидировать твою куклу?

- Почему я?

- У тебя длинный язык, сын.

Бип. Бип. Бип.

Я опустил телефон и уставился на визитку Маны, а потом слегка ослабил галстук. В кабинете было прохладно, и мокрая от испарины рубашка неприятно липла к телу, но дышалось все равно очень тяжело. "Длинный язык? Да что за чушь?" Умом-то я понимал - это что-то значит, но вот тот же ум отказывался расшифровывать папочкины шарады. Я потянулся к пиджаку и вытащил пачку сигарет. Следовало срочно выкинуть прочь из головы этот звонок - подальше, подальше, подальше. Ну дадут мне еще одну ориентировку, ну всажу я пулю между этих обалденных красных глаз. Все остальное - не суть.

И точка.

Я до сих пор смотрел на визитку и понимал, что мне надо куда-то позвонить, явно не Мане - чего с ней вообще связываться сейчас, что за глупая мысль... Жуя фильтр, я вспомнил, что надо найти информацию о ножевых приемах Ев, и облегченно потянулся к аппарату видеосвязи: "Ну вот и славно. Жизнь налаживается".

Дальше был день, который прошел мимо меня.

Лежа в своей кровати, я смотрел в потолок и пытался припомнить, что сегодня делал, и в уме было только одно - я, черт возьми, работал. Были детали, была информация, легко восстанавливались разговоры - но это все был увлекательный кинофильм, пусть и о рутине. Там кто-то играл меня, и этот кто-то был хорошим копом, энергичным, умным и проницательным, а я наблюдал за всем действом и размышлял о Мане, о звонке отца и ни на минуту не мог отставить эти события.

Я поднял руку над своим лицом и посмотрел на визитку. В темноте комнаты это был черный прямоугольник - щель в никуда, щель в моем знакомом потолке, в бликах неона и серой краске. Проснувшись завтра, я увижу Ману на экране, и мне станет теплее, я снова буду смотреть на эту потрясающую милую девушку и думать, какая она классная.

И опять я себе вру. Слишком уж много узнал я о ней - о реальной девушке, чтобы она оставалась моей мечтой. Или не так уж много? Ну, подумаешь, она плакала. Ну, убили ее знакомого. И что? "Я проверю эту свою мечту на прочность. Уже совсем скоро". Будильник молчаливо смотрел мне в висок и намекал, что пора спать.

Я, кстати, давно мечтал о тикающих часах: они дают ощущение времени.

Мана Киришима. Я никогда тебе не позвоню, потому что мечты надо оставлять мечтами, даже если мечта пустяковая, и уж тем более - если мечта такая симпатичная, если у нее такая милая мордашка.

С другой стороны, все равно ведь однажды выпью чуть больше, чем надо, и все же наберу этот номер.

Я не заметил, как уснул, и уж тем более не понял, что мне снилось, но пробуждение было ужасным. Вскочив, я сел в кровати - меня что-то словно подбросило, я скользнул к пистолету рукой и замер. Нет, этот страх был не здесь, не в реальности - он весь остался во сне, и мое сознание медленно остывало теперь, пытаясь разобраться в произошедшем.