Олег Волков - Крысиными тропами [СИ]

Так и есть! Перекормленный любимчик команды проснулся в самый неподходящий момент. Кот оторвал мохнатую морду от матраса. Розовые ноздри мелко-мелко раздуваются. Котяра нюхает воздух. Виант распластался на белой скатерти чёрным блином, уши прижались к спине. Заметит или нет? Вот чёрно-белый любимец команды завертел мохнатой головой, жёлтые глаза уставились прямо на Вианта.

В голову стрельнула запоздалая мысль — у котов отличное зрение и чрезмерное любопытство. Виант тут же попятился назад. Коготок на задней правой лапе пронзительно шаркнул по скатерти. А ещё у котов отличный слух. И не стоит уповать на шум ветра и гул главного двигателя контейнеровоза — не помогут.

Что? Что же делать? Виант затравленно оглянулся. Может, сделать лапы пока не поздно? И оставить на «поле боя» два куска хлеба? Ни за что! Голод и злость отлично простимулировали мозги. Передними лапами Виант вытащил из-под салфетки вилку с белой рукояткой. Хорошо знакомый приём под названием «сломай шаблон». Дай бог, сработает и против судового кота.

Стальная вилка с массивной пластиковой рукояткой достаточно тяжёлая, Виант приподнял «таран». Какое ни какое а всё таки оружие придаёт уверенности. Это не дешёвая одноразовая вилка из хилого пластика, а грозный столовый прибор с острыми зубчиками. По крайней мере любимца экипажа он знатно удивит. Так, Виант оглянулся, где кот? А, ну да.

То, что Виант на самом деле человек — крайне полезное подспорье. Он знает повадки и привычки своего главного врага и его пушистых прихвостней. Люди очень не любят, когда домашние питомцы бегают по обеденным столам. Каким бы любопытным не был бы местный кот, только он в самую первую очередь запрыгнет на стул и уже с него будет обозревать столешницу. Причём стул этот будет ближайшим.

Виант подскочил к краю стола. Знания — сила! Чёрно-белый кот уже возле стола. Пушистый хвост трубой, шея вытянута. Того и гляди запрыгнет на стул.

Действие быстрее мысли. Словно боевое копьё Виант поднял над головой вилку. Шаг к краю, острые кончики наклонились вниз. А теперь что есть сил!

— А-а-ахх! — Виант по инерции едва не свалился со стола следом за вилкой.

Было бы здоров, если бы вилка на манер копья впилась бы всеми четырьмя зубчиками прямо в перекормленную кошачью морду. Но, увы, не повезло. В полёте вилка слегка развернулась, белая рукоятка звонко стукнула кота по макушке. Местный любимчик экипажа не ожидал ничего подобного и замер на месте, жёлтые глаза вылупились от удивления. Только щелчок по макушке вряд ли надолго его остановит.

Виант отпрыгнул от края стола. Рвануть на палубу и нырнуть под ближайший контейнер? Отличная мысль. Ну уж нет! В душе вспыхнула злость. Если не вести себя как крыса, так не вести до конца. Из развёрнутой салфетки Виант вытащил ложку. Пусть у неё нет четырёх острых зубчиков, зато она ещё тяжелее.

Бред наяву. Эту ночь судовой кот запомнит надолго, может быть даже навсегда. В экстремальной ситуации любое действие, пусть даже самое глупое, гораздо лучше промедления и раздумий. Виант подбежал к краю стола. Кот уже запрыгнул на стул. Над столешницей показались уши и морда. Бред наяву ещё раз. Действие вперёд мыслей, прямо на ходу Виант крутанулся вокруг оси. Ложка описала дугу, полукруглый черпак врезался точно в розовый кошачий нос. Ложка отрикошетила обратно на стол.

Коты умеют удивляться. От столь несусветной наглости судовой любимец подался назад, пушистый зад упёрся в спинку стула. Жёлтые глаза словно две выпуклые тарелки.

Добить! Срочно добить!

— Банзай!!! — боевой писк японских самураев придал сил.

Виант перехватил ложку за черпак. Рывок! Белая рукоятка взвилась над головой импровизированной дубинкой.

— Смерть котам!!! — в два прыжка Виант подскочил к краю стола.

Прыжок! Прямо в полёте Виант рубанул что было сил сверху вниз. Белая рукоятка смачно треснула кота по носу.

Отдача вырвала ложку из лап. Виант с разгона врезался в пушистый живот. Злость и страх словно разряды молний. Все четыре лапы принялись рвать кота на части, шерсть клочками полетела в разные стороны.

В голове судового кота треснул шаблон. Перекормленный любимец экипажа не ожидал ничего подобного. Кот стремительно сиганул в одну сторону, Вианта отбросило в другую. В последний момент удалось извернуться и плюхнуться на все четыре лапы. Рядом на палубу грохнул стул.

Виант перевёл дух. Наглость города берёт. Будь он в здравом уме, твёрдой памяти и не такой голодный, то ни за что не попёр бы на кота с ложкой наперевес. Но сработало! Судовой кот пушистым комком ужаса метнулся в раскрытую дверь. Виант улыбнулся. Впрочем, пора и самому уносить ноги.

На соседнем стуле лежать два честно украденных куска кукурузного хлеба. Виант торопливо сбросил их на палубу. Сейчас начнётся буча.

Первый кусок благополучно улетел в щель под ближайший морской контейнер. Виант развернулся за вторым.

— Мо-о-он! Что ты натворил? А ну вылазь! — из распахнутой двери то ли на камбуз, то ли в кают-компанию вылетел недовольный голос.

Ага, Виант торопливо затолкал второй кусок хлеба под морской контейнер, судового кота зовут Мон.

Громкие шаги и кошачий визг. Винт нырнул под контейнер.

— Мон, сволочь пушистая, ты опять залез на стол? — на палубе появился человек.

Из-под контейнера видны лишь ноги в лёгких сандалиях и светло-серые брючины. То ли повар, то есть кок, то ли кто из дежурной смены. Плевать. Еда! Долгожданная, выстраданная еда. Зубы вцепились в первый же кусок. Как вкусно, Виант закатил глаза.

Кукурузный хлеб хорош, особенно когда не жрал больше суток. Виант забросил в рот все крошки и тут же взялся за второй кусок. Крысиная жизнь слишком непредсказуема, чтобы был смысл растягивать запасы. Лучше сразу сожрать столько, сколько влезет. Увы, Виант проглотил последнюю крошку, два куска кукурузного хлеба заняли в желудке не очень много места. Туда же легко влезло бы как минимум столько же. По крайней мере он поел, пусть не до отвала, но вполне достаточно, чтобы ещё полдня думать о чём-то другом, а не только о еде.

Наконец, человек ушёл. Виант осторожно высунул нос из-под контейнера. Похоже, экипаж «Гангалы» очень даже любит своего кота. Человек пошумел, пошумел, поднял с палубы ложку, поставил стул на месте и на этом инцидент был исчерпан. Недовольный Мон плюхнулся обратно на свой матрас и принялся старательно зализывать розовым язычком «боевую рану» на груди.

Виант поднял перед глазами переднюю левую лапу. В гневе и страхе крысиные коготки представляют из себя страшное оружие. Не будь Мон столь пушистым, то на его груди вполне могли бы появиться самые настоящие боевые шрамы. Да и ложкой по носу ему досталось изрядно. На ум пришло крылатое выражение, Виант невольно улыбнулся: «Нет оружия страшеннее вилки — один удар, четыре дырки». Кстати, о вилке.