Юрий Волков - Город сестёр 2 [СИ]

Проехали поворот внутрь жилого массива, мимо асфальтированной улицы.

Метрах в трёхстах, в глубине села взревели моторы и на асфальт из-за домов вылетели пара пикапов, обвешанных железом. По устоявшейся культурной традиции, в кузовах на высоких турелях красовались пулемёты.

Пепелац неспешно катил по шоссейке. Пашка развернул кресло и опустил пулемёт. Кваз поднял свой корд, положил на выемку спинки.

Не доезжая метров двести до бригады, пикапы резко затормозили, завизжав тормозами.

— Во! Чего это они… — удивилась Начальница, — останови-ка.

Бойцы выскочили из машин и замахали руками. Потом уселись внутрь и потихоньку, осторожно, поползли к луноходу. Пулемётчики в кузовах исчезли, видимо, чтобы не провоцировать Бабкину бригаду на конфликт.

Подъехали метров на тридцать. Вся команда багги держала их на мушке.

Из кабины первого пикапа выскочила женщина и быстрым шагом пошла к бригаде.

За ней следом ещё три человека, оставив оружие в кабинах.

— Чего им надо-то, не пойму?

Женщина, а на вид — совершенно девочка, не доходя попросила.

— Это… Не стреляйте. Вы же бригада Бабки?

— Бабка встала в рост. Высунулась над дугами.

— Ну…

— Мы из Сосновца… Здравствуйте.

— Ага. И тебе не хворать.

— Скажите, а Скорый с вами?

— Да… Вон он, за пулемётом…

Женщина обогнула прицеп, подошла к самой корме, посмотрела на Пашку и спросила.

— Это точно — он?

Бабка рассердилась.

— Подруга, ты говори толком, чего тебе надо.

Та, не обращая внимания на Бабкины слова, подошла вплотную.

— Ты точно — Скорый.

— Мадам, — галантно окрысился Пашка, — вы что — из прокуратуры?

Девушка наклонилась, подняла с асфальта камешек гравия. Показала Дугину.

— Попадёшь?

И с силой подбросила его.

Пашка, достал пистолет и, глянув мельком, пальнул вверх. На результат даже не посмотрел.

Девчонка взвизгнула. Обернулась к мужикам.

— Это он!!! Жила, быстро сюда! Снимай! Быстро!!

Она взлетела через борт к Пашке, прижалась к нему боком, грудью, щекой, повернула лицо к Жиле.

— Давай!

Жила вытащил из-за пазухи цифровой фотоаппарат и занажимал на кнопку. Пашка возмутился.

— Э! Э! Ты чего?

Она его не слушала. Вытащила из нагрудного кармана записную книжечку и авторучку.

— Скорый, подпиши вот тут. Пожалуйста.

Офигевший Пашка поставил автограф. Девчонка чмокнула его в подбородок.

— Меня Феей зовут.

Взвизгнула.

— Хи!! Девки офигеют!! Жила, давай ещё пару снимков!

Снова прижалась.

Пашка спросил.

— Фея… А чего у тебя зуба-то нет? Это же Улей…

Та беззаботно отмахнулась.

— Ай, мне его только вчера выбили… Я с Жилой подралась… Ладно, простите за задержку. Всё…Всё… Ухожу.

Ещё раз чмокнула в лицо Скорого и выскочила из пепелаца. Вся четвёрка подалась к своим пикапам. Расселись и развернувшись покатились по улице. Фея высунувшись из окна помахала рукой. Пашка тоже вежливо помахал в ответ.

Бабка вдруг что-то вспомнила.

— Короткий, посигналь им.

Багги взревела клаксоном.

— Догони.

Короткий развернулся и помчался к бригаде рейдеров.

Бабка выскочила на асфальт.

— Кто у вас старший?

Из-за водителя высунулся усатый мужик.

— Ну, я.

— Ты к Цезарю вхож?

— Ну, так я же — начальник рейдерской бригады.

Бабка оглянулась и со значением посмотрела на Мазур. Та кивнула — не врёт. Тогда шеф вытащила из планшета свёрнутый экземпляр копии карты.

— Вот это, ему передай. Я задолжала.

И бегом вернулась в пепелац.

— Теперь, поехали.

Короткий надавил на газ.

Бабка спросила в микрофон.

— Это, вообще, что за хрень была?

Танечка мрачно пояснила.

— Это Пашкина поклонница… Он у нас теперь — звезда…

— Тань, ты чего обижаешься? Я-то тут причём? — Возмутился Скорый.

Бабка успокоила.

— Не ссы, Танюха, никуда он от тебя не денется. Я его хорошо знаю.

Бригада деликатно похихикала.

Короткий, совсем уж неспешно направился по четырёхполоске на юг.

Дорожное счастье кончилось, и они километров десять ползли без дорог, по лугам и заброшенным полям. В Комаровку не стали заезжать. Объехали. Перелезли через шоссе и через железнодорожное полотно.

Новоиспечённая Габри спросила.

— А вот там, что? Крепости, что ли?

— Да, Надюша. Крепости. Вот эта называется Комаровка.

— У меня такое ощущение, будто я в сказку попала.

Вот тут Пашка со всей остротой понял, что эта, уже сформировавшаяся женщина, в сущности — совершенный ребёнок. Почему-то стало горько на душе.

Бабка подтвердила.

— Да, Надечка, ты попала в сказку. В очень плохую, в очень страшную сказку.

Когда Комаровка осталась далеко за кормой, Бабка предупредила.

— Бригада, внимание. Сейчас въезжаем в кластер сто тридцать один. Он перегрузился недавно. В нём уже должны быть крупные жруны. Скорый, посмотри на карте, как лучше проскочить. И, кстати, оставь её у себя.

Пашка развернул лист. Посмотрел. Да, собственно нечего было смотреть. Напрямую, через Ащикел, ехать опасно. Смертельно опасно. Но есть хороший тракт мимо Хрящёвки. Значит на мост лезть не надо. Принять влево и за селом Райгородок выходить на асфальт, который тянется аж через два кластера.

Так и сказал.

— Давайте влево, мимо вон того озера. Райгород у нас когда всплыл? — Он перевернул карту, глянул в таблицу — сотню дней назад. Село маленькое, так что там должно быть тихо. Ну и там дальше асфальт до самого сто пятьдесят первого кластера. Да. Думаю так — нормально.

Поехали по новому маршруту.

Райгородский кластер видимо перегрузился из конца лета. Ближе к осени. Пшеница в полях стояла по пояс. Зерно уже начало осыпаться.

Проплутали немного по грунтовкам и выехали к городку. Ну, городок, это громко сказано. Так, деревенька. Одна улица.

Решили в жилое не соваться — объехать. Приняли чуть вправо и по прямой, хорошо накатанной полевой дороге, оставляя село слева за озером, лихо покатились между золотых волн, к уже виднеющемуся шоссе.

Зерновое поле почти закончилось, когда из моря пшеницы встал рубер…

Чем-то его харя походила на рыбью. Широко поставленные глаза на выкате. Огромная, до самых ушей пасть, с мелкими, но даже на вид очень острыми зубами, складчатая, чешуйчатая шкура на щеках. Это был не совсем рубер. Броня покрывала только грудь и спину. Но размерчик он имел потрясающий. Высотой метра три с половиной. Не очень высокий для развитой твари. А вот в ширину его распёрло как качка. И мускулы просто холмами бугрились по всему телу.

Короткий заорал.

— Держись.

И, повернув пепелац, чуть не положив его на бок, попёр прямо по хлебному полю от твари.

Этот бодибилдер-переросток, лихо скакнул, вцепился одной лапой в борт неваляхи и потянул всю сцепку на себя. Луноход замедлился, скрёб колёсами землю и отбрасывал стебли, волоча за собой чудовище.