Юрий Волков - Город сестёр 2 [СИ]

— Есть. Вон там, через забор, цех первичной переработки. Там есть электрическая подстанция, и козловой кран.

— Кран большой? Двадцать девять человек привязать места хватит?

— Должно.

Ванесса подала голос.

— Володю я не позволю убить. Я его с собой возьму.

Бабка поинтересовалась.

— Романтические отношения?

— Не иронизируй, Милка. Он совсем ещё ребёнок. По земным меркам ему — двадцать два. Он талантливый врач. И он… Вы же сами видели. Сущий ребёнок. Аркаша, ты не думай лишнего…

— Я и не думаю.

— Нет, дорогой, ты думаешь. Я ментат, не забывай… Володю я вам не отдам.

Бабка вздохнула.

— Ладно, хорошо. Из оставшихся, кто-то кому-то ещё нужен? Может у кого вопросы к пленным есть?

Вопросов не нашлось.

— Ну и отлично.

Верёвки, конечно, отсутствовали.

Но бригадные поснимали со всех окон шторы, ножами разрезали их на полосы и получилась целая куча достаточно прочных шнуров.

Скорый, хоть и с тяжестью на сердце, но готовился к этой изощрённой казни. Да и всем бригадным это дело было не в радость. Все хмурились и молчали.

Бабка не выдержала, вспылила. Встала посреди зала столовой, упёрла руки-в-боки.

— Ну, что?! Что?!!… Думаете это мне в радость?!… У меня сейчас выбор! Или рискнуть бригадой, или убить три десятка мерзавцев и тем самым спасти всех нас!

Короткий вяло махнул рукой.

— Бабка, да не переживай ты. Мы все, всё понимаем. Тяжело конечно, но надо.

И Скорый добавил.

— Мила, ты опять на себя всё грузишь. Ты снова берёшь всю ответственность на себя. Никто тебя не осуждает.

Он повернулся к бригаде.

— Я прав? Вот скажи Дед, я прав?

— Ну не умирать же хорошим ребятишкам, ради спасения кучки плохих. Я думаю, Господь не осудит.

— Во!! Слыхала? — Дождался пока Бабка мрачно кивнула. — Ну и всё. Продолжай командовать.

В три приёма перевезли на неваляхе тела в ограду соседнего цеха.

Бабка «осмотрела» окрестности.

— Тихо кругом. Начинаем. Наверх надо двоих. Кто полезет?

Полезли Короткий и Скорый. Опять пригодились буксировочные стропы. Вот без них прямо никуда. Бабка с Иглой внизу привязывали очередного кандидата не распятие, а Короткий легко втаскивал его на верхнюю ферму. Пашка привязывал бедолаг к решетчатой конструкции. Привязывал намертво, возможно даже перестраховываясь.

На двоих места на несущей балке на хватило и их примотали на опору, на самую верхотуру. Метров семь, не меньше.

С истинных внешников противогазы снимать не стали. А то ещё превратятся в тварей. Пусть уж так.

Закончили. Бабка скомандовала Пашке.

— Буди.

— Зачем.

— Чтобы орали. Привлекали внимание.

Пашка разбудил. И бригада укатила к ставшей уже родной столовой.

Просидели, прождали полчаса.

Бабка поджала губы.

— Ничего… Ничего не происходит. Надо подстегнуть процесс. Скорый, Короткий, за мной!

Подкатили к крану. Все привязанные молчали, понимая, что тишина это залог их безопасности… Пока. Только один кто-то прошипел сверху.

— Сссуки.

Бабка вздохнула.

— Нет. Кричать они не станут. Не такие идиоты, как Вексель… Так. Ладно… Мужики, снимите-ка мне одного. Ну, к примеру, — вон того.

Она указала на примотанного к опоре американца.

Пока Скорый и Короткий спускали «избранника», Милка уже нашла в прицепе под тентом виновку-американку и пару магазинов к ней.

Портальщик, поставленный перед Бабкой, спросил сквозь маску.

— Зачем вы так жестоко поступаете? Вам это доставляет удовольствие?

— Нет, дружок. Просто вы отвлечёте на себя тварей, а мы спокойно выйдем из города. Так, что — ничего личного. Жестокая необходимость.

— А от меня вы чего хотите?

— А сейчас, — успокоила Бабка. — Сейчас всё будет…

Она расставила руки и заворковала грудным голосом.

— Ты мой дорогой мальчик. Ты сделаешь то, что я тебя попрошу?

Американец остекленел глазами и радостно закивал.

Сверху ахнули.

— Сука! Нимфа! Она — нимфа!

А Бабка продолжала.

— Мне винтовочку надо пристрелять. Вон там, у цеха, видишь вытяжка?

Загипнотизированный оглянулся в указанном направлении и снова жизнерадостно закивал.

Сверху Юлий приказал.

— Делл, не слушайте её. Соберитесь, чёрт возьми.

Бабка подняла лицо, хмыкнула иронично. Снова обратилась к Хейгу.

— Надо в эту вытяжку выпустить пару магазинов. Одиночными. Сможешь? А потом мы приедем тебя забрать и ты отчитаешься… Стрелять будешь прямо отсюда. Хорошо, дорогой? Не подведи меня, милый Делл. Я на тебя надеюсь.

Физиономия американца выразила полную решительность выполнить задание на пятёрку.

— Ну, — ворковала Бабка, — начинай. А нам ещё кое-куда надо заскочить.

Голый Делл Хейг встал на колено, вставил магазин в гнездо и сделал первый выстрел.

Сверху заорал Юлий.

— Хейг! Прекратите стрелять! Перестань палить, идиот!!

А бригадные укатили из опасного места.

Собрались в вестибюле у лестницы.

Среди бригадных сидел и «Володенька» с фингалом в половину лица. Он хмурился, обиженно шмыгал носом и зыркал на всех исподлобья. Оскорбился за такое хамское отношение к его физиономии.

Уселись прямо на пол. Бабка достала кулёк с пастилой и принялась жевать. Волнуется.

Посмотрела на девчонок, протянула сладости им.

— Угощайтесь.

Минуты через две, равномерный грохот выстрелов прервался отчаянным предсмертным воплем.

— Американца едят, — прокомментировала Бабка.

Спустя некоторое время, слева, через арку во двор влетела толпа тварей. Господи! Каких там только не было! Они торопились, толкались, прыгали через капоты машин, взвизгивали, порыкивали и похрюкивали. Пробежало их штук пятьдесят. На территории цеха за забором постепенно нарастал гвалт. Рык, грызня и вопли распятых сливались в жуткую какофонию.

Бабка удовлетворённо кивнула.

— Порядок. Чисто. По машинам.

Пашка на ходу инструктировал в шлем.

— Бригада, на перегазовывать, трогаться с первой. И тихонечко, тихонечко.

Колонна потянулась за луноходом. Беспрепятственно вышли к реке. Бабка выдала сводку.

— Впереди тоже чисто. Давай, Короткий, уматываем из этой преисподней.

И они умотали. К такой-то матери.

Обратный путь до Комаровки занял чуть больше четырёх часов.

Ехали по уже знакомым местам, в точности повторяя маршрут «туда».

Не заезжая в крепость повернули направо и по знакомой дороге пошли на восток к Заозёрному.

К Карпычу заезжать тоже не стали. Торопились. Тот как заведёт разговоры — не переслушаешь.

В Воскресенках перекусили. Мама Рая накормила всех борщом со сметаной.

Квазу налила в здоровенную эмалированную чашку, литров на пять. Почти тазик. Бекас просто выпил через край первое. Сметал в три приёма второе — десяток котлет и охапку вермишели. Закинул следом в пасть полбулки хлеба. Сыто рыгнул, извинился и настоял на оплате за обед. Всучил хозяйке пять споранов.