Александр Плетнёв - Фактор умолчания

…снова начиналась игра на виражах и нервах…

…уж без всяких там спортивных джентльменств.

«На “слабо” берут», – это было самое мягкое, что прозвучало в радиопереговорах на частоте «мигов».

Один из «хорнетов», пользуясь тем, что русские связаны численно превосходящими оппонентами, повадился кружить, пикируя вдоль траверзов впритирку к эсминцу дальнего рубежа охранения.

Особой угрозы кораблю своими «сайдуайндерами» он не представлял. Системы наведения предусмотрительно не включал. Да и над палубой не проходил.

И ему «прощали» – командующий эскадрой запретил реагировать на провокацию.

«Яки» с ТАВКР «Минск» продолжали находиться в состоянии готовности № 2. Морские летчики, глядя, как «хорнеты» наседают на базовое истребительное прикрытие, рвались в небо. А заместитель командира корабля по авиации, согласовав задачи с КП флагмана, пока придерживал «вертикалки»… берегли.

Доклад от дозорного Ту-16 о контакте с группой штурмовиков начинал вырисовывать примерную картину дальнейшей эскалации… если все затеваемое американцами имеет под собой смысл.

Групповой штабной оперативный пост «Адмирала Сенявина» включал в себя контроль над всей номенклатурой используемых средств эскадры. Сюда поступали доклады с постов ПВО, ПЛО, РЭБ, навигационного обеспечения.

Здесь же находилась группа оперативного планирования – флагманские специалисты, обложившись справочниками тактико-технических характеристик кораблей и самолетов условного противника, прорабатывали любые, самые радикальные сценарии.

Командующий эскадрой в данный момент безвылазно находился в смежном помещении поста обстановки, где на специальных больших планшетах можно было наглядно оценить тактическую расстановку сил.

Контр-адмирал Анохин, как и Горшков, считал, что наличными эскадренными средствами ПВО, вверенные ему корабли «порвут» ударное крыло «Констеллейшн» в течение двадцати минут.

«С оговорками, – остужал свой пыл адмирал, – с оговорками: с каких дистанций будет наноситься удар управляемыми ракетами? И будут ли американские штурмовики входить в зону действия ЗРК?»

И представлял, как «интрудеры» и «хорнеты» с недосягаемой дистанции 100 километров отстреливаются «гарпунами», постепенно и поэтапно преодолевая внешний эшелон ПВО эскадры, всякий раз уходя на авианосец за новым боезапасом.

«Или будут геройствовать на прорыв? Если их главная и непременная цель – тяжелый крейсер… Как все начнется, если начнется? Первым, вероятно, придет сообщение от дозорного Ту-16, что следит за ударной группой штурмовиков. Возможно, что и предсмертное – его предварительно постараются сбить. Далее! Если “интрудеры” сделают свое “грязное” дело и совершат пуск ракет, с нашей стороны последует команда “ковер” – “мигам” немедленно покинуть воздушное пространство в зоне работы ПВО».

Самым неприятным моментом контр-адмирал считал то, что тактика советской эскадры сводилась к активно-пассивной составляющей – просто держать удар.

Поскольку свой плавучий аэродром американцы прячут вне зоны действия противокорабельных ракет, нанести «обратный визит» не представлялось возможным.

Ко всему противник легко мог ввести в дело еще один АУГ. Плюс базовые бомбардировщики.

Единственное, что где-то в районе Филиппин, в допустимой близости к Субик-Бэю скрытно несли дежурство советские подводные лодки. А в воздухе на постоянной основе барражировали разведчики и целеуказатели Ту-95РЦ.

Командующий в который раз требовал от флагманского офицера связи:

– Запросите данные от базовой воздушной разведки.

И через минуты поступал неизменный ответ:

– По докладам летчиков, «Констеллейшн» по-прежнему остается в запретной для пролета 50-мильной зоне.

«Конечно! Вне сомнений, – возвращался к установленным, устоявшимся правилам Анохин. – При налете противника информация будет немедленно передана в штаб Тихоокеанского флота. А также на узел оперативной связи в Москву – там будут предприняты соответствующие шаги, поднимая в воздух стратегическую авиацию, подводные лодки с баллистическими ракетами уже на позициях в море. Американцы обязаны это понимать. И причины, чтобы ударить по-серьезному, у них должны быть веские, представляя, чем это может обернуться. Им ответят. У нас применение оружия санкционировано самим главкомом… Горшковым. Но так же жестко рекомендовано не поддаваться на провокации – главная задача провести “подопечного” без эксцессов в целости и сохранности. Короче, сплошное “казнить, нельзя помиловать, казнить нельзя, помиловать”, вот же свинство».

Были еще всякие нюансы, которые давали те или иные тактические намеки, что в свою очередь анализировались флагманскими специалистами, внося коррективы в организацию обороны.

– Экипаж «Ту-шестнадцатого», ведущий наблюдение за «интрудерами», не смог определить типы оружия на подвесках штурмовиков, – доносил ответственный за воздушную обстановку капитан 3-го ранга, – ударная группа самолетов продолжает держаться за пределами ста километров относительно центра ордера.

– И что это показывает?

– На такой дистанции у американцев «работает» только «Гарпун». Стопроцентная же атака подразумевает удар по всем параметрам, с применением всех возможных средств, а значит, «интрудеры» обязаны нести противорадиолокационные ракеты. Известная их дальность у противника не превышает ста километров.

– Наши данные могут быть устаревшими, это во-первых. Во-вторых, ничто не мешает им сделать рывок на дистанцию пуска. «Туполев» им тут не помеха, ему бы успеть самому ноги унести! Не так ли?

– Так точно, – офицер скользнул взглядом по имеющимся сравнительным ТТХ самолетов.

– А в-третьих, – давил контр-адмирал, – не исключаются и другие атакующие группы, которые могут незаметно подойти на предельно малой высоте с любого доступного направления. Только штатное авиакрыло «Констеллейшн» насчитывает 85 единиц, больше половины которых (60 самолетов) может быть использован как ударные машины.

Анохин подошел к большому вертикальному планшету из плексигласа, где матросы и старшины под руководством флагманского офицера поста ПВО наносили тактическую воздушную обстановку. Справа дополнительно мерцал выносной индикатор кругового обзора.

Сюда же, вслед за командующим сместился заместитель начальника штаба, и все тот же ответственный офицер начал чеканно освещать подробности:

– Вот в этом секторе барражирует группа из двенадцати А-6 «Интрудер». Двенадцать F/A-18 «Хорнет» в ближней зоне…

– Значит, где-то еще могут быть как минимум 33 ударных самолета с авианосца, – перебил командующий.