Иван Оченков - Путь на Балканы [litres]

– Я, правда, хотел обратить твое внимание не только на это, – продолжил Всеволод после недолгого молчания.

– Что-то еще?

– Бог с ним с крестом, тем более что наш товарищ, кажется, не обратил на это безобразие никакого внимания, точно дело его не касалось вовсе. Но послушай, мы с тобой произведены в офицеры, хотя даже последнему рядовому в нашем полку известно, что Будищев куда больше понимает в военном деле, а следовательно, более достоин этого чина.

– Друг мой, – печально тряхнул головой Штерн, – тебе хорошо известно, что этот мир, скажем так, не совсем справедлив. Но исправить это мы с тобой не сможем, по крайней мере, не сейчас, так что, пожалуйста, не трави мне душу, а пойдем лучше выпьем!

– Нет уж, мне вполне довольно, да и тебе, я думаю, тоже!

– Это что за намеки? – деланно оскорбился Николаша и сделал зверское лицо, однако выдерживать свой маскарад он долго не смог, а потому тут же захохотал и бросился обнимать приятеля. – Да, ты, конечно, прав. Мы много выпили, так что пойдем к моему будущему тестю, думаю, нам там не откажут в гостеприимстве.

– Что же, идем. Мне определенно надо лечь!

По странному стечению обстоятельств, за много верст от бивуака Болховского полка тоже говорили о Будищеве. Вернувшийся из командировки Вельбицкий докладывал своему шефу Мезенцеву о произведенном расследовании.

– Ваше превосходительство, – без обиняков начал жандарм, – можно с полной уверенностью утверждать, что басня о незаконнорожденном, но при этом весьма геройском отпрыске графа Блудова – ложна. Хотя кое-какие основания для нее все-таки есть.

– Как прикажете вас понимать? – удивился начальник Третьего отделения.

– Дело в том, – ничуть не смутившись, продолжал штабс-капитан, – что наш старый знакомый Алоизий Макгахан немного напутал в своей корреспонденции. В ней он описывал подвиги вполне реального нижнего чина, унтер-офицера Будищева.

– Но отчего он связал его происхождение с графом?

– Дело в том, ваше превосходительство, что весьма вероятно, Будищев и впрямь байстрюк, причем именно Блудова. Однако не графа Вадима Дмитриевича и не его брата, давно не бывавшего в отечестве, а одного из представителей другой ветви этого довольно обширного рода. Некоего ярославского дворянина отставного капитан-лейтенанта Николая Павловича Блудова, ныне уже покойного.

– Это точно?

– Помилуйте, ваше превосходительство, откуда же мне знать? По документам Дмитрий Будищев, крестьянин Рыбинского уезда Ярославской губернии из села Будищева. Сам он о своем происхождении ничего не говорит, хотя добрая половина нижних чинов зовет его в шутку Графом. Вообще, источниками этого анекдота являются два вольноопределяющихся того же полка, Штерн и Лиховцев. Уж не знаю, с какой целью они поведали об этом офицерам, да только те мало того, что приняли все это всерьез, так еще и приукрасили легенду, привязав ее к более известному представителю рода Блудовых.

– Да уж, – проворчал Мезенцев, – армеуты просто обожают всякие сплетни!

– Именно так, ваше превосходительство.

– А что, этот унтер действительно такой герой?

– Более чем. Вообще, он человек в своем роде замечательный. Я бы даже сказал – исключительный!

– Вот как?

– Судите сами. Будучи призван перед самым выступлением полка из Рыбинска, он в короткое время сумел стать унтер-офицером и георгиевским кавалером. Храбр, силен, отлично стреляет из любого вида оружия.

– Так-таки и отлично?

– Я сам видел его в деле. Винтовка, револьвер, картечница… все одинаково подвластно ему!

– Любопытно!

– Кроме того, каждое утро он без всякого принуждения занимается гимнастикой, причем по довольно любопытной системе.

– А по-немецки [86] В описываемое время гимнастикой по утрам занимались только в Прусской армии. он не говорит? – нахмурился Мезенцев.

– Я тоже об этом подумал, ваше превосходительство, и даже попытался заговорить с ним на этом языке в боевой обстановке.

– Разумно, – закивал шеф корпуса жандармов, – так мог и проговориться. И что же?

– Ничего! Либо он совсем не знает немецкого, либо его нервы крепче канатов.

– В вашем голосе какая-то неуверенность…

– Дело в том, ваше превосходительство, что одну фразу на немецком он мне все-таки сказал, однако смысл ее от меня совершенно ускользнул.

– И что же это…

– Hitler kaput!

– Что, простите?

– Гитлер капут.

– Хм… а кто такой этот Гитлер?

– Не могу знать, – пожал плечами жандарм, – причем он сказал это с таким выговором, что стало ясно – Будищев не знает ни хохдойча, ни какого-либо другого германского диалекта.

– Любопытно. Что-нибудь еще?

– Он хорошо развит умственно, хотя умеет это скрывать, выставляя себя эдаким балагуром. Систематического образования он определенно не получил, скорее можно сказать, что лица, воспитывающие его, стремились дать своему подопечному в руки ремесло. Хотя и довольно оригинальное.

– Что вы имеете в виду?

– Он недурно разбирается в гальванике и даже как-то починил таковое устройство на одном из минных катеров нашей Дунайской флотилии. Так что по меньшей мере одним успехом моряки обязаны ему.

– Наш пострел везде поспел, – усмехнулся шеф жандармов. – Что-нибудь еще?

– Быстро принимает решения и не менее быстро приводит их в жизнь, – продолжил доклад Вебицкий. – Скрытен, нещепетилен….

– А подробнее?

– Я как-то предложил ему за хорошую стрельбу трешку…

– Взял?

– Без малейших колебаний, хотя тут же обратил все в шутку. Кроме того, как-то идя в поиск, он переоделся в турецкую форму. Это не афишировалось, но я все-таки узнал. К тому же, когда пленный поначалу не захотел говорить, он сумел его запугать, не перейдя, однако, той грани, чтобы можно было обвинить его в недостойном отношении к военнопленным.

– Это нехорошо, – покачал головой Мезенцев. – Соответствующее повеление государя однозначно требует неукоснительного соблюдения обычаев войны. Но как отреагировало командование?

– Предпочло закрыть глаза и сделать вид, что ничего не знает. Впрочем, это вряд ли можно считать удивительным, так как руководивший экспедицией полковник Тиньков обязан Будищеву жизнью и славой пленения первого османского генерала.

– Погодите, Азиза-пашу – тоже он? Однако! А каковы его отношения с вольноперами? Они ведь вчерашние студенты, не так ли?

– Так точно, ваше превосходительство. Он быстро с ними сошелся, причем, несмотря на разницу в положении, сумел поставить себя на равных, а иногда даже выказывал себя лидером их группы.

– А уж не из социалистов ли он?

– Не похоже.

– Что это значит?

– Трудно сказать определенно, однако у меня сложилось впечатление, что при всей критичности склада его ума, он совершенно не приемлет ни либеральных, ни социалистических идей. Более того, я бы сказал, что его взгляды скорее охранительные.