Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Но, конечно, это не объясняло, как те же самые галеоны могли точно знать, где находился флот, не смотря на завесу дождя.

Он глубоко вздохнул и поднял свою подзорную трубу, чтобы изучить противника.

Он никогда не видел, чтобы парусные суда так точно держали строй. Это была первая мысль, когда ведущие корабли двух кильватерных колонн, надвигающихся на них, попали в фокус зрения его подзорной трубы.

«Я никогда не видел раньше так много орудийных портов», — подумал он мгновением позже, наблюдая как они смело прорываются через белые шапки десятифутовых волн во взрывах разлетающихся брызг. Определённо, слухи о том, как много орудий черисийцы размещает на борту своих галеонов, были точны. На самом деле, выглядело так, что они, скорее всего, недооценили вооружение кораблей противника.

Так как он продолжил изучать их, он начал выискивать различия между отдельными кораблями. По его выводам, по меньшей мере половина из них была перестроена из торговых судов. Все они имели новое черисийское парусное вооружение, но изменения были небольшими, хотя некоторые из них имели даже больше орудийных портов, чем другие корабли, превосходящие их по размерам. Он был готов поспорить, что не все они были одинаково хороши, хотя пока и не имел доказательств этого. Тем не менее, они приближались, со скоростью, по крайней мере, на половину большей, чем у его собственных кораблей, и они делали это идя под марселями и одними кливерами. Было очевидно, что у них был ещё не использованный резерв скорости и манёвренности… в отличие от его собственных галер с одиночными парусами, испытывавшими сильную качку и с днищами обросшими водорослями.

Его рот сжался в раздумьях. Погодные условия чрезвычайно благоприятствовали более мореходным, более способным держать курс, галеонам. Что ещё хуже, он знал, что его ошеломляющие неверие от созерцания здесь этих кораблей, эхом пронесётся по всему флоту на фоне того, что результаты опознания подтвердились, деморализуя офицеров и экипажи. Утренние молитвы и увещания капелланов его кораблей, несмотря на весь пыл, с которым они были сделаны, не могли изменить этого. И когда напуганные и полные предчувствий экипажи, поймут, насколько велико преимущество в манёвренности у противника, то их уверенность в себе упадёт ещё больше.

«Хватит!» — сказал он сам себе. — «Да, всё будет плохо. Просто прими это. Но у тебя всё ещё более ста пятидесяти кораблей против не более чем тридцати! Это преимущество пять-к-одному!

Он резко, решительно кивнул и опустил свою подзорную трубу, а затем вылез из вороньего гнезда и начал спускаться по выбленкам вниз на палубу. Весь путь вниз он снова и снова повторял про себя эти цифры.

Это не помогло.

Его ноги, наконец, коснулись палубы, и он передал подзорную трубу бледному гардемарину, а затем степенно и спокойно пошёл к капитану Мейкелю.

— Их двадцать пять или тридцать, — сказал он невозмутимо, показывая рукой в сторону массы марселей, появляющихся на фоне сине-серых дождевых облаков на северо-западе. — Они выстроились в две колонны. Мне кажется, что они хотят рассечь напролом наш строй — такой, какой он есть, и что в нём есть, — его губы дрогнули в улыбке, которая отражала как минимум призрак подлинного юмора, — а затем попытаются прожевать всё, что они поймают между ними.

Он сделал паузу, и Мейкел кивнул в понимании, его выражение стало напряжённым.

— Если они сохранят свой нынешний курс, их наветренная колонна пересечёт наш курс по крайней мере в пяти-шести милях перед нами. Я подозреваю, — он снова улыбнулся, — что их внимание привлёк огромный размер «Короля Ранилда», и они планируют сделать его своей первоочередной целью. Если это случится, то всё, что мы можем сделать, это удерживать наш нынешний курс и попытаться прийти на помощь герцогу как можно скорее.

— Да, милорд, — сказал Мейкел, когда граф сделал очередную паузу.

— Сигнал остальной эскадре, придерживаться курса и держаться ближе к нам. Я знаю, что большинство из них не сможет этого сделать, но каждая крупица будет полезна.

— Немедленно, милорд. — Мейкел кивнул лейтенанту Метисину. — Проследите за этим, — сказал он.

— После этого, капитан, — сказал Тирск, — всё, что мы можем сделать, это подготовиться к бою.

— Да, милорд, — Мейкел поклонился, и когда Тирск подошёл к наветренному фальшборту и стал всматриваться в приближающиеся паруса, он услышал глухой рокот барабанов, призывающих к бою.

— Ну что же, они нас увидели, — прокомментировал Кайлеб, когда последние капли дождя упали на палубу «Неустрашимого».

Принц проигнорировал воду, капающую с края его шлема, и задумчиво нахмурился.

Дождь прекратился, но, если предсказание Мерлина было точным, новый, более сильный дождь — и ещё более сильные ветры, приближающиеся с севера — должны были дать о себе знать не позже полудня. У него было, возможно, шесть часов, прежде чем видимость опять начнёт ухудшаться.

Теперь он мог видеть ближайшие галеры совершенно отчётливо прямо с уровня палубы. Он поморщился, так как весь западный горизонт, от севера и до юга, насколько он мог видеть, был усеян парусами. Несмотря на описания Мерлина и доклады о наблюдениях от «Лазутчицы» и совместно действующей с ней «Вероники», он в действительности не представлял, насколько была велика — и растянута — его цель.

Он задумался над тем, что видел, задаваясь вопросом не должен ли он скорректировать свой план сражения. Шесть шхун, приданных к его флоту, находились с наветренной стороны, с приказом держаться подальше от битвы, но оставаться достаточно близко, чтобы видеть и повторять сигналы от «Неустрашимого» или «Бури» или для них. Если он хотел что-то изменить, то у него оставалась ещё время для этого, не очень много.

«Неустрашимый» был ведущим кораблём в наветренной колонне. В каком-то смысле, было бы более целесообразно поставить флагманский корабль в середину линии, где Кайлеб был бы в лучшем положении — по крайней мере теоретически — чтобы видеть завязку боя и более точно координировать действия хотя бы на начальных этапах. К сожалению, как только начинал клубиться дым от выстрелов пушек, никто не имел возможности видеть далеко, даже при таком ветре; это стало болезненно очевидно исходя из работы Стейнейра с Экспериментальной Эскадрой. Таким образом, и Кайлеб и Стейнейр были ведущими в своих колоннах, что давало им максимальную степень контроля над тем, куда шли их колонны до начала боевых действий. И до тех пор, пока корабли, стоящие позади них в линии, следовали за ними в кильватере, это давало им максимальный контроль над тем, куда пойдёт действие после того, как начнётся сражение.