Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Он увидел мужчину средних лет, коренастого, для черисийца, и ростом выше обычного, хотя и ниже своего сына и значительно ниже Мерлина. Хааральд носил традиционные свободные бриджи и льняную, доходящую до середины бедра, верхнюю куртку черисийского высшего общества, хотя его куртка была яркой от золотого кружева вышивки и бисера. Ремень вокруг его талии был сделан из затейливо украшенных ракушковидных бляшек чеканного серебра, символ золотого скипетра, означающий, что он один из тех, кто совершил обязательное паломничество в Храм, блестел на застёжке у плеча, а сверкающий огонь отделанной изумрудами золотой цепи, которая была обычным знаком его полномочий, сиял на груди. У него была аккуратно подстриженная борода, несколько более пышная, чем у Мерлина, и небольшая эпикантовая складка, общая для большинства населения Сэйфхолда.

Хааральду VII было пятьдесят два местных года, что составляло чуть более сорока семи стандартных, и он просидел на своём троне чуть больше двадцати местных лет. За это время он стал известен — по крайней мере, у своих подданных — как «Хааральд Справедливый», и его спокойные глаза внимательно рассматривали Мерлина. Мерлин отметил, что за эти годы он отрастил немного лишней плоти. Судя по его груди и плечам, в молодости он был человеком героического телосложения, но сохранение такого физического состояния, особенно в его возрасте, должно было быть единственной невозможной вещью, учитывая его неподвижное правое колено. Пятка его вытянутой вперёд ноги покоилась на подставочке, а сам он сидел в удобном, но не особенно роскошном кресле за письменным столом, загромождённым документами и грифельными дощечками.

Кроме того, присутствовал ещё один человек. Епископ Церкви Господа Ожидающего с серебрящимися тёмными волосами и пышной патриархальной бородой стоял около правого плеча короля. Его трёхгранная шапка несла белую кокарду старшего епископа, но без архиепископской ленты на ней. Глаза его блестели, когда он рассматривал Мерлина, а белая ряса несла масляную лампу эмблемы Ордена Бе́дард.

При виде этой лампы зубы Мерлина мгновенно сжались, но он решительно заставил себя подавить эту инстинктивную реакцию. Как бы ему не хотелось признать это, орден, который носил имя Адори́ Бе́дард, за эти годы превратился во что-то отличное от того, что хотела бы видеть его якобы покровительница. Кроме того, он «видел» этого епископа довольно часто через своих СНАРКов, чтобы сильно подозревать, что же побудило Хааральда доверять ему почти абсолютно.

— Ваше Величество, — пробормотал он в ответ на приветствие короля после короткой заминки. — Вы оказываете мне честь принимая меня в частном порядке.

— Возможно, — сказал Хааральд, внимательно изучая своего посетителя. — Некоторые могут подумать, что я обидел вас, не приветствуя и не благодаря вас за жизнь моего сына на более публичной аудиенции.

— Но на этой более публичной аудиенции, Ваше Величество, я несомненно был бы неприятно осведомлён обо всех этих натянутых арбалетах, следящих за мной так внимательно. А здесь, — Мерлин очаровательно улыбнулся, — мне нужно беспокоиться всего лишь о двух телохранителях за этой ширмой.

Он кивнул в сторону изысканно отделанной лакированной харчонгской ширмы позади короля, и глаза Хааральда сузились. Епископ, однако, лишь посмотрел на Мерлина с каким-то спокойным любопытством.

«Интересно», — подумал Мерлин, но его внимание было сосредоточено главным образом на короле, ожидая его реакции. Которая проявилась через один удар сердца одним коротким предложением.

— В самом деле? — сказал Хааральд, и Мерлин снова улыбнулся.

— Сегодня четверг, Ваше Величество. Предполагая, что вы придерживаетесь своего обычного графика работы, это должны быть сержант Хаарпер и сержант Гарденер.

Камергер быстро отступил в сторону, его правая рука упала на кинжал, висящий в ножнах на его бедре, епископ коснулся золотого скипетра Лангхорна, висящего на его груди, и даже Хааральд сел прямее в своём кресле. Но король также поднял одну руку и резко покачал головой камергеру.

— Нет, Павел, — сказал он. — В конце концов, наш гость — сейджин, или нет?

— Или что-то ещё, сир, — мрачно сказал камергер. Он сердито посмотрел на Мерлина глазами полными подозрения, а его рука отпустила рукоять кинжала очень неохотно.

— Ваше Величество, — сказал Мерлин, — всё моё оружие осталось в моей комнате. Ваши гвардейцы были очень предупредительны, но они также тщательно обыскали меня, прежде чем разрешить мне войти в ваш кабинет. Я уверен, один безоружный человек не представляет угрозы для монарха, чьи слуги столь же лояльны к нему, как ваши вам.

— Почему-то, сейджин Мерлин, я сомневаюсь, что такой человек, как вы, остаётся безоружным, пока у него есть мозг, — сказал Хааральд со своей медленной, признательной улыбкой.

— Вы угадали, Ваше Величество, — согласился Мерлин.

Губы епископа дрогнули от того, что могло быть почти похоже на улыбку, и Хааральд снова откинулся на спинку кресла, рассматривая голубоглазого незнакомца ещё более задумчиво, чем раньше. Затем он кивнул и посмотрел на камергера.

— Павел, я думаю, мы могли бы предложить сейджину Мерлину стул.

Павел Хэлман выглядел в меру возмущённым, но всё же он принёс из угла комнаты стул с прямой спинкой, но мягкой обивкой, и поставил его перед столом Хааральда.

— Пожалуйста, сейджин, — пригласил Хааральд. — Садитесь.

— Спасибо, Ваше Величество.

Мерлин сел на стул и вскинул голову, подняв брови.

— Да, сейджин, — сказал Хааральд с подозрительно-усмешливой улыбкой, — сейчас начнётся допрос.

— Я к вашим услугам, Ваше Величество — Мерлин снова вежливо склонил голову и Хааральд усмехнулся.

— Мне трудно в это поверить, сейджин, — сказал он. — Каким-то образом у меня сложилось чёткое впечатление, что это скорее случай, когда Черис больше подходит к вашим услугам.

Мерлин улыбнулся, но под этой улыбкой он поморщился. Хааральд VII в живую был ещё более впечатляющим, чем когда он наблюдал за ним издалека через СНАРК.

— Прежде чем мы начнём, — более серьёзно сказал Хааральд, — позвольте мне выразить свою личную благодарность за ваше вмешательство на стороне Кайлеба. Без вас он был бы мёртв, и за это я и мой дом остаёмся у вас в долгу. Как я могу вознаградить вас?

— Ваше Величество, — сказал Мерлин с рассчитанной серьёзностью, — хотя я и уверен, что какой-то знак вашей благодарности не помешает, возможно, наилучшим будет привлекать ко мне настолько мало внимания, насколько это возможно.

— И зачем так делать? — спросил Хааральд.

— Потому, что я буду гораздо полезнее Черис, если моё присутствие здесь не станет всеобщим достоянием.