Селия Фридман - В завоеваниях рожденные

«Если окажется что ты — телепат, — подумал Фериан, — в дополнение ко всему, что ты умеешь, то никто не устоит перед тобой».

— Здравствуй, — сказал Притьера, но в его голосе не было ни тени дружелюбия, одно напряжение, строго контролируемое, — у меня для тебя новости, которые представляют интерес (которые представляют опасность).

— Я — слуга Притьеры.

— Конечно.

Темные глаза наблюдали за ним, готовые уловить любой оттенок реакции на известие.

— Я знаю местонахождение Анжи ли Митех, — сказал он просто.

Хаос. Смятение. Затем — контроль.

— Где? Что она делает?

— Разрабатывает планы, направленные на падение Бракси.

Затар вынул информационные кольца и дал Фериану возможность ознакомиться с содержанием.

Затем — тишина. В конце концов Фериан спросил, сбиваясь на шепот:

— Что вы будете делать?

— Что должен. Планета погибнет. Нет другого пути. Мои флотилии готовятся. Мы найдем дорогу туда и затем уничтожим тот мир и все прилегающие планеты. Никто из них не выживет, я обещаю. Кто представляет хоть малейшую угрозу для нашей безопасности, — он взглянул на Фериана. Тот отвернулся, не выдержав его взгляда. — Но даже это не решит проблемы.

— Анжа ли…

— Пока она на свободе, пока вся Галактика — ее убежище, Бракси в опасности, — он увидел, что Фериан испугался, подозревая, какое решение принял Притьера. — Что касается ее, то найденный портрет изменил многое. Ее кровная линия столь же почитается, сколь и моя. Если я убью ее, зная это, я уничтожу все плоды моих трудов. Жители Бракси не простят мне этого, бракси не настолько преданны мне, чтобы позволить даже Притьере оскорблять их историю. Даже военные могут выступить против меня, если я поставлю точку в продолжении одного из самых благородных родов. Нет, я не могу убить ее, но я должен нейтрализовать ее. Она должна перестать представлять угрозу, и затем я тебя вызвал.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — с дрожью в голосе спросил Фериан.

— У меня нет иллюзий по поводу того, что мой флот найдет ее. И нет шансов, что ее схватят. Только чей-то разум, настроенный на ее собственный, сможет предугадать ее намерения, обратиться к ней сквозь огромные расстояния. Только чей-то разум, подобный ее собственному, может просить ее отказаться от мечты о завоевании и просить ее вернуться на Бракси.

— Она убьет меня, — в голосе Фериана звучал страх. — Вы учитываете это? Она ненавидит меня почти так же, как и вас. Она убьет меня тотчас же, как только ей представится шанс, а вы даете ей великолепную возможность. Мертвый, я вряд ли смогу быть полезен.

— Ты боишься смерти.

— А вы — нет?

— Не совсем так, как ты. Я боюсь поражения. Поэтому я должен рисковать, чтобы лишить ее преимуществ.

Он помолчал какое-то время, задумавшись, затем вновь обратился к Фериану:

— Что она будет делать, когда узнает о своем происхождении? Как ты думаешь?

Ему было больно вспоминать, но Фериан сказал:

— Ребенок, которого я программировал, не смог бы… Я не знаю.

— А не ребенок?

— Кто может сказать? Нельзя знать человека до конца, Притьера. Можно только предвидеть ряд поступков и ждать, каковы они будут. Если предчувствие не обманет, если тенденции угаданы верно, если обстоятельства были подходящие, то можно ждать того, что задумывалось.

— А в ее случае?

Фериан осторожно подбирал слова.

— В ее поступках виден итог того, что сделали мы. Но у нее есть и право выбора, и здесь мы многое не могли предвидеть. Она намного сильнее, чем была, сильнее, чем мы предполагали. И важна не только ее сила, но и последовательность, логичность. Ли Пацуа думал, что она сойдет с ума, — признался Фериан. — Это устраивало его, и мы планировали соответственно. По достижении совершеннолетия программа должна была дать свой эффект. Лишенная человеческих контактов, четкой национальной принадлежности, даже относительно постоянного дома на какой-либо планете, она была обречена на отчаянные поиски чего-либо, что обеспечило бы ее связь с остальным человечеством. Таков был план. Но то, что произошло, плохо в него укладывается.

— Вы не предполагали, что она уйдет служить во флот.

— Я видел испуганного ребенка, старающегося спастись от темноты и боли, которые она не в силах была осмыслить и которые я ввел во внутренние слои ее мозга. Ли Пацуа предполагал, что получит женщину, полностью зависящую от него, — Фериан говорил быстро словно опасаясь что Притьера обвинит его в чем-нибудь, — которую он будет поддерживать и обеспечивать финансовую сторону ее путешествий по Галактике, в результате которых она будет поставлять столь нужную Директору информацию. Понимаете, он верил в расовую память. Если в ее психике нет ключа к прошлому, то постоянное эмоциональное напряжение будет заставлять ее искать разгадку. И эти поиски были бы на руку. Отчаяние порой творит странные вещи.

— А ты? — темные глаза ждали ответа. — Что думал ты?

— Я подчинялся приказам. Это — моя программа. Во что я верил и верю — неважно. Главное, что мы потерпели фиаско. Ее страдание не сломило ее. И что еще более важно, она не искала поддержки ли Пацуа. Она сама выбрала свою судьбу, мы этого не предполагали. Вы спрашиваете меня что будет, когда она узнает, что ненавистная ей раса — ее собственная? Я думаю, она должна сломаться, не в силах преодолеть это разумом, — или вернуться в Институт, где ли Пацуа встречался бы с ней. Но она не вернется. Он ей не нужен больше. Никто из нас ей больше не нужен.

— Что нужно ей?

Он заколебался. Даже много лет спустя воспоминание о разуме ребенка, дышащем ненавистью, было мучительно.

— Ненависть к себе была так велика, что все Инструктора не знали, что делать. Мне потребовались годы, чтобы переориентировать ее. Вы знаете итог. Поэтому я говорю: она не вынесет этой вести о своем происхождении. Нет, — он передернул плечами. — Я думал, что когда ее связь с расой врагов станет очевидной, мы вряд ли сможем ее спасти от самой себя.

— Она умрет?

Фериан отвернулся. После мучительной паузы он сказал:

— Это будет самым милосердным.

— А если ненависть достигнет своего предела?

— Тогда будет уничтожен Бракси, вы, она сама, стоит ей только узнать правду.

— Но если ненависть направить в другое русло?

Наконец-то догадки Фериана подтвердились, но это принесло еще больший страх.

— Невозможно. Она уничтожит меня при первой попытке. Программирование разума ребенка — это нетрудно. Но введение программ в разум Функционального Телепата — самоубийство!

— А твоя готовность служить мне?

— Притьера, между мной и Анжей ли есть нечто, что вы не можете понять. И это нечто делает невозможным любой наш телепатический контакт.

— Ты зря недооцениваешь меня, — предупредил Затар. — Я в полной мере знаю твою работу, включая даже детали, о которых ты не говорил. Да, даже то, что касается ее сексуальности. Я не сомневаюсь, что она использует любой шанс, чтобы убить тебя, — я бы поступил точно так же на ее месте. Но сейчас ответь все же на мой вопрос: что будет, если ее жажда разрушать будет направлена в другое русло?