Селия Фридман - В завоеваниях рожденные

«Но мы не должны выходить из рамок законности, Анжа. Или же мы не должны выступать совсем».

Главный Командир Ламос посмотрел на записку — да, адрес тот. Дверь отворилась. Не успела она закрыться за ним, как следом вошел человек, которого Ламос знал хорошо.

— Ты неплохо выглядишь, — сказал Затар, используя Тон легкого приятного удивления.

Да, так оно и было. Жизнь на Гарране сделала свое. Ламос не только сильно похудел — он познал вкус радостей, неведомых ему ранее. Древняя кровь браксана, бегущая по венам этого когда-то очень полного человека, теперь, казалось, нашла свое «я» в новом теле.

Нет, он был не там, где человек настолько зависел от техники в залитой звездами Пустоши, что становится частью механической души, а там, где реальны грязь и кровь, насилие и разбой.

— Я говорил, что обязан тебе, — сказал Ламос Затару.

— Я всегда к твоим услугам.

— Расскажи мне о своем влиянии на офицеров флота.

— Смотря что тебя интересует. Командиры любят, когда среди них есть браксана, если он, конечно, не суется в их драгоценные правила, я старался облегчить их жизнь — по возможности. Можешь быть уверен, они этого не забудут. Что еще ты хочешь знать?

— Ты знаешь проблему с Кейгой?

— Ты хочешь сказать, что как-то связан с этим?

Годы могли научить Ламоса говорить и выглядеть подобным браксана, но потребовались бы века, чтобы отучить его от прямолинейности.

— Твой флот призовут выступить — дисциплинарная акция против Кейги, возможно, и против других планет.

— Ах, это! — сказал Ламос. Затем, улыбнувшись, спросил: — А как насчет Курга?

— Курга?

— Задача моего Флота на сегодня. Высокоразвитая планета, пять колоний, совершенно независимая… Ты наверняка знаешь? — Ламос был удивлен, когда Затар отрицательно покачал головой. — Кеймири, при всем моем уважении, мой Флот предпочитает выполнить более существенное задание, а не играть роль межзвездной полиции на неприписанном участке. Уже много месяцев мы разрабатываем план действий на Курге. И я не представляю, что кто-то сможет нам помешать, будь это даже человек из Центра. Мы — не Флот Границы, ты это знаешь.

— Ты гарантируешь? — тихо спросил Затар.

— Конечно, — его глаза сверкали. — Могу спорить.

Кеймири поднял руку, чтобы показать кольцо на указательном пальце.

— Это — планета, — Затар протянул кольцо Ламосу. — Прелестное местечко. Недалеко от Границы войны. Возможно, ты знаешь. Я даже там навел порядок.

— Хорошо, что я покинул Центральные планеты, — Ламос взял кольцо. — Без сомнения, это ценный подарок. — Он поклонился. — Я прослежу, чтобы Флот поступил должным образом.

«Честь нации — гордость нации. Мы не должны поступать так, как поступали враги наших предков, говорившие слова, которые потом ничего не значили, потому что поступки говорили иное. Давайте пойдем навстречу будущему с чистым сердцем, сохранив нашу честь, невзирая на все искушения…»

— У нас нет выбора, — Уайрил говорил официальным тоном, — и что еще важнее — у нас нет времени. Кеймири, мы спорим уже достаточно долго, и с каждым днем Центр теряет свою силу и свой Образ. У нас может быть только одна линия действий, необходимо обсудить детали. Поэтому, во благо Большого Салоса, я собираюсь настоять на принятии решения тотчас же. Голосуйте за собственное уничтожение, если хотите, но призовите лучше свой разум… Кеймири, данным мне правом я, Кеймири Центра, Большого Салоса, Бракси и Алдоуза, представляю следующее положение для их принятия:

1) Кеймири выбирают одного из представителей Центра, который должен выступать как полномочный правитель и который должен обладать правами, позволяющими ему эффективное правление;

2) Кеймири должны сделать этот выбор немедленно, поскольку обстоятельства не терпят отлагательств;

3) Я, Лорд Уайрил, предлагаю на пост правления Затара, сына Винира и Касивы, поскольку считаю его единственным человеком, способным навести порядок должным образом.

Установилась тишина. Затар встал и, в соответствии с обычаем, покинул зал. Затем начались дебаты. Некоторые Кеймири были разъярены.

Но исход был уже ясен.

Оставшись одна в комнате наблюдений, Анжа почувствовала всю тяжесть своего отчаяния. Ее мысль коснулась звезд.

( Я ПОТЕРЯЛА ЕГО! )

Луч скользнул по планете, мысли дюжиной змей поползли в пространство, словно корабли-разведчики; попытались найти себе убежище в океане людского отчаяния в опустошенных колониях. Раненый воин, казалось, искал себе успокоения среди страдания других…

— ( Мы были так близки к победе. Мы могли и выиграть эту треклятую войну! )

И боль подкрадывалась с другой стороны:

— ( Я больше не увижу его. Он — на Бракси. )

Она скользнула сквозь мысленное пространство тысячи людей. Впечатление было смутное — слишком далеко, но отчасти приносила успокоение сама мысль, что и там страдают, там знают горечь потерь… Инстинктивно она тянулась к тем, кто страдал в этот миг. Она вздрогнула от боли, которая отразилась в ней…

…Ты потерян навсегда, мой любимый, я все ждала, чтобы вернуть тебя в мир живых!

…какая пустота, какая боль, какая тоска!

…я хочу тебя, но только тебя…

…если разрушена наша семья, то стоит ли жить мне?

Потрясенная, она вернула свой мысленный луч. Она боялась вновь повторить опыт. Ведь ей всегда казалось, что ею движет ненависть, жажда славы, а не боязнь разрушенного единства души и тела. Она так долго питалась ненавистью, что не пыталась анализировать свои чувства.

Ациа живут вдвоем… Но и она — ациа. Неужели этот ацийский инстинкт в конце концов пробудился в ней? Хаша, если в этом дело…

— Я подумал, что ты можешь быть здесь.

Она обернулась:

— Тау! Ты напугал меня. — Она быстро смахнула слезу. Руки дрожали. — Я пытаюсь убедить себя, что они правы. Но я не могу. За кого они себя почитают! — В ее голосе зазвенел гнев. — Вся моя жизнь проходит в служении им, а они связывают мне руки тогда, когда победа на пороге! Черт с ними и с их чертовой гордостью!

— Они — твой народ, — тихо сказал он.

— У меня нет народа, — горько ответила она. — Только несколько знакомых, может быть, Торжа. Может быть. Но ациа? — Вся ее боль, сдерживаемая в течение долгих лет, начала выплескиваться наружу. — Мы могли бы победить. — Она горько рассмеялась. — У него новый титул. «Притьера». Ты знаешь, что это значит? На древнебраксианском «при» значит «долгожданный», а «тьера» — «правитель». Но «тьера» имеет тот же корень, что и «тиер» — «яд, действующий не сразу». Подходяще?

— Но можно же продолжать борьбу…

— Я думала об этом. Но необходимо нарушить договор, а это измена с официальной стороны. Альтернативы — нет. Тау, я доверяю очень мало кому. Торжа — одна из них. Она верила в меня, рисковала ради того, чтобы дать мне возможность служить на Границе. Я не могу предать ее, даже если этого очень хочу. Кроме того, большинство из экипажа не согласится. Они верят мне, но они служат Ации — это для них главное. Они должны выполнять предписания. Я должна выполнять предписания. Я ничего не могу одна.