Георгий Лопатин - Объединитель Руси [litres]

– Всякая власть от бога…

– Именно. А потому венок на меня должен возложить кто-то из высших церковных иерархов, тем самым закрепив мое право со стороны Церкви, то есть Бога. Но ты сам видишь, какие у меня с ними отношения. Долгогривые в большинстве своем греки, и такое возвышение Руси им как серпом по одному месту.

– А наш епископ Симон?

– Есть церковники и повыше его званием, не говоря уже об авторитете, тот же киевский митрополит, так что такую коронацию не признают и будут всячески гадить в проповедях, а там и до мятежей недалеко. А он не согласится без одобрения никейского Патриарха.

– А Патриарх не согласится?

– Конечно, нет! – усмехнулся Юрий.

– Почему?

– А ты посмотри на размеры получившегося государства – царства Русь и так называемой Никейской империи.

– Это да… эта империя едва с наше Владимирское княжество…

– Вот именно, брат, у нас – княжество, а у них – империя! У ребят явно завышенное самомнение. А Трапезундская империя – это вообще и смех и грех… Греки просто не потерпят того, чтобы появилось православное государство размером больше ихнего! Так что нас постараются снова расколоть на части…

– А как же Болгарское царство? Оно вроде тоже больше этой империи, и у них есть свой Патриарх.

– Там долгая и запутанная история, Владимир. К моменту, когда Византия пала и была поделена на несколько кусков, Болгария была меньше. К тому же они плотно взаимодействуют уже очень долгое время, болгар они считают почти цивилизованными, тогда как мы для греков грязные варвары, только что вылезшие из земляных нор, одетые в шкуры, бегающие в обнимку с медведями, что играют на гуслях, и не знающие всяких там греческих философов. И, конечно, нам никогда не простят прибитый Вещим Олегом щит на ворота их Константинополя и что им, великому просвещенному народу, пришлось откупаться от какого-то дикого варвара, чтобы тот не покусился на их город. И, откровенно говоря, я сам не хочу принимать венок от никейского Патриарха.

– Почему?

– Это все равно что признать себя вассалом никейского императора, ибо Патриарх находится у него в прямом подчинении.

– И как же тогда быть?

– Выбирать своего Патриарха.

– Кхе… – аж подавился на вдохе Владимир. – Но… это невозможно!

– Почему? – улыбнулся Юрий.

– Ты сам сказал, что большинство высших священнослужителей – греки, а чтобы выбрать патриарха, надо отколоться от Никеи, на что они не пойдут! И даже если ты это как-то обеспечишь, то они должны будут выбрать кого-то промеж себя, и тогда их выбор падет точно не на твоего кандидата.

– Правильно мыслишь, брат. Все так и будет, если ничего не делать. Так вот, я не бездействую, а начинаю потихоньку готовить почву к тому, чтобы дискредитировать греков в глазах паствы.

– Как?

– Отсутствием святости и господнего благорасположения.

– О чем ты?

– О том, что Константинополь пал во время Четвертого крестового похода двенадцать лет назад. А раз он пал, то на то была воля Господня, а значит, Он проявил к погрязшей в грехе властолюбия и стяжательства константинопольской церкви свое неудовольствие. Так почему мы должны подчиняться греховникам, которых покарал сам Господь за их мерзости?! Можно, например, про кастратов-евнухов вспомнить. А ведь это по сути богопротивная ересь – отрезать мальчикам яйца, то есть они изувечивают тело, созданное по образу и подобию Его.

– Хм-м…

– Ну и не забываем, что побили их паписты, а значит, нет никакой гарантии, что никейские иерархи не пляшут под дудку Папы Римского, то есть нашего врага, чьи слуги в лице Ордена меченосцев то и дело атакуют наши западные границы, отхватывая кусок за куском, пытаясь перекрестить наших людей.

– Хм-м… это может сработать…

– Сработает. Ну а поскольку Господь любит троицу, то есть и третья болевая точка, которая заставит церковников, даже самых отъявленных моих врагов, быть более сговорчивыми.

– Какая?

– Деньги.

Владимир понятливо улыбнулся.

Так уж сложилось, что, в отличие от западных церквей, что сами собирают десятину с паствы, на Руси церковники получали десятину от князя. То есть князь собирал дань с населения и уже из нее выделял десятину. Причем что интересно, получали церковники средства не только собственно с собранной дани, но и с трофеев, собранных во время боевых походов.

Были, конечно, у епархий свои независимые источники доходов. Так, им отдавался определенный город с прилегающими к нему деревнями в кормление, но этих доходов для полноценного существования было недостаточно.

Так что если прижать десятину, достаточно исключить из общей суммы трофеи, чтобы церковники изрядно подзатянули пояса на своих объемных пузенях, и пригрозить отобрать города-кормушки, то… если не убьют сразу, священники станут гораздо более гибкими в своих воззрениях.

– И когда ты собираешься короноваться?

– Через два года, максимум через три. Тут как дела пойдут, сам понимаешь…

– Так долго?!

– Быстро только кошки родятся, ну или спешка важна лишь при охоте на блох, – хмыкнул Юрий и пояснил: – К этому времени будут избраны Боярская дума и Палата князей. Будет подготовлено общественное мнение против греческих церковников, и на этой волне проведем избрание собственного Патриарха, что и возложит мне цесарский венок на голову, а Боярская дума и Палата князей, как представители народа и знати, вручат мне скипетр и державу…

Владимир только потрясенно помотал головой.

– Как все, оказывается, непросто…

– А то!

По весне прискакал гонец от Ярослава, что только что завершил свой более чем успешный поход в Булгарию. Помимо длинного списка всего того, что ему удалось заграбастать у восточного соседа, было второе письмо о событиях, что начали развиваться на западе.

В очередной раз взбунтовались против Ордена меченосцев эсты. Собственно, там шла перманентная резня, то прибалтийские племена наваляют рыцарям, то рыцари наваляют варварам-язычникам, но общий счет был в пользу рыцарей Ордена меченосцев. Те шаг за шагом методично давили противников.

Эстов можно понять. Будущие общечеловеки сейчас были бесконечно далеки от идей гуманности и толерантности. Наоборот, являлись теми еще зверями в человеческом обличье. Неся веру Христову, что вообще-то проповедует любовь к ближнему, они, видимо, от большой любви к тысяча двести шестнадцатому году буквально вырезали все население Уганди – одной из областей на севере Прибалтики.

И вот сейчас Орден предпринял очередной этап покорения эстов, захватив их крепость Отепя.

Ярослав на волне успеха в Булгарии проявил инициативу и, собрав новых охотников в количестве двух тысяч, выдвинулся им на помощь, и совместными усилиями они выбили рыцарей из крепости, что орденцы не успели восстановить, ибо сами, когда ее штурмовали, сильно повредили.