Владимир Поселягин - Координатор

Передав прислуге торт и пирожные, они в свёртке были, я распоясался, снял шинель, и оставив её с фуражкой на вешалке, снова опоясавшись, прошёл в зал небольшого одноэтажного каменного дома, где проживали Высоцкие. Кроме меня было ещё три гостя, ну и сами хозяева. Полковник, его супруга, теперь буду знать, как Варя станет выглядеть через двадцать лет, сама девушка, и её младший брат двенадцати лет отроду. Гости все были офицерами. Один морской офицер, с двумя просветами, но без звёзд. Насколько я знаю это означает капитана первого ранга. Полковник, если по армейскому. Потом был подполковник, и капитан, оба от артиллерии, видимо сослуживцы хозяина дома. Хм, я тут младше всех по званию, но это не значит, что я смутился, а весёлым тоном со всеми поздоровался, когда хозяин дома меня представил.

Тянуть я не стал, рассыпавшись в комплиментах хозяйке дома, подарил ей и дочери по ювелирному набору. Вареньке серьги с голубыми драгоценными камнями, и колечко, имевший похожий камень. Как раз к её глазам, смотрелся гарнитур просто изумительно. А матери подвеску и тоже серьги. Отцу семейства вручил золотой портсигар, открывался тот нажатием на кнопку. Портсигар полный папирос. Купил в лавке офицерские, а полковник курил, я в курсе. К портсигару в комплекте шла золотая зажигалка. Вот что парнишке подарить? Я конечно делал запас на все случаи жизни, но на мальца не рассчитывал. К счастью среди ювелирных украшений обнаружился небольшой мужской перстень, его ему и вручил. Как раз на указательный подошёл. Женщины убежали прихорашиваться и мерить подарки, а я, отойдя к офицерам, что все за этим наблюдали, рассказал пару морских анекдотов, вызвавший хохот в зале. А когда дамы вернулись, я уже был душой компании, рассказывая разные анекдоты, которые офицеры и хозяева дома слушали с превеликим удовольствием. Музыки тут не было, ни граммофона, ни оркестра, поэтому пообщавшись, мы сели за стол. Всем понравился десерт к чаю. А после него Варя стала музицировать на пианино. Нашлась и гитара, поэтому я присоединился к девушке аккомпанируя. А потом и сам несколько композиций сыграл и спел. Особенно последняя длинная баллада вызвала восторг у присутствующих. А под вечер, когда гости уже начали собираться, капитан первого ранга Чернышев, командир броненосца «Севастополь», мы успели познакомится, отозвал меня в сторону.

– Скажите, подпоручик, куда вас назначили?

– Пока не получил назначения, ваше высокоблагородие. Ожидаю.

– Хм, этой ночью на мостике «Севастополя» пострадали два моряка. Офицер, и вахтенный матрос. Их отправили на берег в госпиталь. Как вы смотрите на то чтобы получить назначении на мой броненосец младшим офицером?

– С превеликим удовольствием, ваше высокоблагородие.

– Хорошо, я распоряжусь, вам пришлют приказ.

– Разрешите вас проводить?

– Пожалуй.

Попрощавшись с хозяевами, поцеловав на прощание ручку Вареньке и её маме, Ольге Петровне, я покинул дом, и устроившись в коляске Чернышева, велел возничему везти нас на берег, где у меня находился ялик. А капитану броненосца пояснил:

– У меня есть сведенья особо государственной важности, с которыми вы должны ознакомиться в обязательном порядке.

Тот хмыкнул, но возражать не стал, мы доехали до берега, где я сел за вёсла, Чернышев на корме и так мы добрались до моей джонки. Потом помог капитану подняться на борт, и проводив в каюту, сказал ему:

– Чтобы понять для чего я попросил поговорить наедине и привёз на борт моего судна, поясню. Я из другого мира. У нас тоже была Русско-Японская война, которую Россия с треском проиграла. Я приобрёл несколько книг по войне, фактически мемуары, довольно толково написано. Правда, насколько те имеют близость к достоверности, не скажу. Каждый писал, чтобы оправдать себя. Кстати, вас снимут с броненосца за столкновение с другим кораблём, оформив как профессиональную несостоятельность. Умрёте через год в столице от сердечного приступа. А пока вот стол, лампу я зажёг, вот эта книга, историческая, по этой войне. Прошу ознакомится. Только тут читать, книга секретная, не стоит о ней знать посторонним.

Чернышев смерив меня долгим нечитаемым взглядом, устроился за столиком и приступил к чтению, надев на нос небольшие очки. Я трижды ему чай приносил, и бутерброды, с колбасой. Тот всё выпивал и съел, даже не чувствуя вкуса. Не открываясь от книги. Только в три часа ночи, не дочитав, усталый, разбитый, тот был доставлен мной на берег и отбыл на коляске к пирсу где его ждала шлюпка. Сам я, умывшись, устроился на койке и вскоре уснул.

Утром, проснулся я часов в десять, позавтракал, и направился на берег. А там узнал ошеломившую меня новость. Умер капитан первого ранга Чернышев. Вернулся поздно ночью, лёг в койку и не проснулся. Сердце. М-да, как-то некрасиво вышло.

Побывав в штабе эскадры, я узнал, что по мне пока новостей не было, и направился к Высоцким. Полковника не было, отсутствовал по службе, супруга его сообщила, когда тот будет, а Варя с братом ещё спали, сони. Пока было время, я прогулялся по лавкам, купил себе длинноствольное дальнобойное оружие, винтовки «Мосина» в продаже не было, а вот германский карабин «Маузер 98» вполне. К нему был штык-нож, и три сотни патронов. Всё это я и приобрёл. Больше патронов не было. Вообще удача что это новейший карабин оказалось тут, да ещё в продаже как охотничье оружие. Зато пистолет обнаружился в кладовке лавки, тот самый пистолет комиссаров, «Маузер 96». У него была деревянная кобура, которую можно стыковать с пистолетом и использовать как приклад. К сожалению, патронов к нему было всего полторы сотни. Купил, как и неплохой походный нессер. Также приобрёл оружейное масло и средства чистки. В лавке нашёлся складной офицерский столик на шесть персон, купил его, как и шесть складных стульев с парусиновой основой. Вдруг на палубе захочу отдохнуть, или гостей встречу? Удачная покупка. Всё это отвёз на борт джонки, столик и стулья в трюм, оружие всё почистил, привёл в порядок, снарядил, карабин поставил в шкаф, а пистолет в ящик рабочего стола. Патроны я в сундук сложил. Время обеда наступило, готовить я не стал, разогрел то что со вчерашнего обеда осталось, и поел. Разве что свежих лепёшек напёк.

Когда наступило три часа дня, я отправился к Высоцким. Раздевшись на входе, прошёл в зал, где находился полковник, и посочувствовал насчёт печальной смерти командира «Севастополя», они с хозяином дома были дружны.

– Возможно именно я виноват в смерти Николая Кузьмича, – честно признался я, а когда полковник внимательно посмотрел на меня, мы были с ним одни, пояснил. – Я ему сообщил правду о себе, и предоставил доказательства. Изучив их, тот вернулся на борт своего корабля, и умер, видимо сердце не выдержало того массива информации что я ему дал.