Станислав Пекарский - Сердце друида [СИ]

Иногда Ноэль, рассказывая очередную историю, ловил её взгляд, полный детского восторга, и отводил глаза. Чтобы не показать свое секундное смятение, он, обязательно, говорил какое-нибудь язвительное замечание в её сторону и сразу же получал колкость в ответ. Начиналась перепалка, девушка в ярости выскакивала наружу, но после снова возвращалась — и начинался новый рассказ.

Временами, в перерывах между очередными описаниями гор и водопадов, голова Ноэля наполнялась томными эротическими фантазиями с участием его надсмотрщицы. Особенно они зачистили к нему после того, как подействовал эффект от целебных припарок Ады. Отекшее лицо вернулось в норму, и пошел процесс заживления. Как только его голову перестала затуманивать боль, освободившееся место тут же затуманила абсолютно естественная мысль о плотском удовольствии. К тому же в таких чертовски возбуждающих обстоятельствах. Он в цепях. Наедине с прекрасной дамой. В темном тесном подвале, в котором так холодно быть одному… и вот, ещё немного, и они прекращают бесполезно чесать языками, а она седлает его, как наездница, крепко сжимая своими бедрами и жадно впиваясь в его шею. И начинается сладкое время страсти на соломенной подстилке.

Но, увы, все его фантазии разбивались о жестокую реальность. А в этом вопросе она Ноэлю точно не сочувствовала. Ржавые кандалы натирали руки, а колючая солома застревала во всех приличных и неприличных местах. С каждым днём он всё больше походил на грязного, потасканного увальня, хоть Ада и старалась регулярно обдавать его родниковой водой. Не придавали ему лоска и отходы жизнедеятельности, выносом которых так же занималась девушка. Даром, что она сняла цепи с его ног, и хотя бы посрать в горшок Ноэль мог самостоятельно. В общих чертах романтический градус точно не соответствовал интересам мужчины, и совращение друидок решено было временно отложить до лучших времен.

Общество Ады было на удивление легко и приятно, но Ноэль не забывал, кто он и в каком положении находится. Уповать на возвращение и милость «великого и мудрого» Старейшины было глупо и недальновидно. А чтобы предпринять что-то самому, ему, во-первых, нужна была информация, во-вторых — свобода. Над планом побега он работал. А информацию по крупицам вытягивал из словоохотливой друидки.

Их деревня или «обитель» называлась Иссурим. Раньше она находилась в дремучих лесах к западу от нынешних холмов. Из гостей к ним забредали только если заблудившиеся в чащобах путники. На картах деревня не значилась и формально для людей не существовала. Так они жили мирно и уединенно в чащах, следуя своим заветам и традициям. Но около двадцати лет назад в Иссурим пришли друиды из соседней деревни. Они просили помощи и убежища, их обитель атаковали люди из разросшегося по близости поселения, не собиравшиеся делить землю с кем-либо, не подчиняющимся королю. Иссурим принял братьев и две семьи объединились. В то время родилась Ада — дочка Старейшины и Хранительницы обители.

Но мир продлился недолго. Через пару лет те же люди, что вырезали первую друидскую деревню, добрались до второй. Они начали вырубать деревья, подпирая территорию отшельников, но Иссурим был силён и дал отпор. Началась война. Некогда мирная семья мечом и магией защищала свой дом и природу. Но людей было больше, гораздо больше. В этих кровавых стычках полегло множество жизней с обеих сторон. Они же забрали и мать Ады. Это был сильный удар по всей обители, но она всё еще держалась. Видя, что дальнейшие бои приведут только к большим жертвам, Старейшина принял решение покинуть леса и искать новое место, которое они смогли бы назвать своим домом. Немногочисленный, оставшийся в живых чащобный народ ушёл на восток. В этот раз, наученные горьким опытом прошлого, отшельники решили сразу же избежать конфликта и явились ко двору местного барона. Барон, увидев свою выгоду в помощи друидам, выделил им отдаленный клочок своих земель. Так Иссурим переродился, связанный вассальными клятвами и данью, но обретший былой покой и уединение. До сегодняшних дней.

Это те знания, что Ноэль почерпнул о прошлом Ады и её деревни. Но корыстного вора больше интересовало текущее положение дел. А дела обстояли так, что местные ну очень косо смотрели на незваных гостей, и теперь, благодаря краткой исторической справке, он знал почему. Его навещала только Ада, что не было странным, но всё-таки, пленник думал, что хотя бы тот хрен с мятыми яйцами, спустится к нему для допроса. Видимо, для всех жителей деревни он просто перестал существовать. Как говорится «с глаз долой, из сердца вон».

Иссуриму не хватало защитников. Травмированные Ноэлем мужчины залечивали свои раны и были недееспособны. Многие по приказу феодала ушли на войну, включая двух старших братьев Ады. Хоть это и противило друидической природе, но такова была цена за мирное существование в их новом доме. Остальные воины ушли со Старейшиной охотиться на Зверя. Хотя Ада и умело скрывала, но с каждым днём её беспокойство за отца всё усиливалось, и выкинуть дурные мысли из головы ей удавалось, лишь слушая истории Ноэля. В деревне по большей части остались только женщины и дети. Пара бойцов под командованием Хадвара на всю обитель и, как вскользь упоминала Ада, почти никто не владеет силой природы на должном уровне, при котором можно было бы использовать её в бою. Именно поэтому «лесные друиды» при первой встрече навалились на нарушителя живой массой и, в последствие, огребли по полной.

Но, тем не менее, несмотря на сравнительно слабо подготовленных защитников, Ада не казалась сильно озабоченной обороной вверенной ей обители. Большинство её тревожных мыслей концентрировалось исключительно на исходе охоты отца. За пару дней изучения характера девушки Ноэль понимал, что такое поведение не обусловлено простой беспечностью. Вероятно, у неё был припрятан свой туз в рукаве. Он готов был поставить свои сапоги на то, что всё это связано с чертовым барьером, опоясывающим деревню. В попытках разобрать принцип его работы методом наблюдения сквозь подвальное окно вор запутался окончательно. За три дня барьер был дважды проигнорирован моросящим дождиком и одной грозой, при этом сработав в других случаях непогоды. Был ли он постоянным явлением, иногда сбоившим, либо работал только по выборочным часам — оставалось загадкой. Единственным умозаключением мужчины так и остался простецкий вывод — ни хрена непонятно, но интригующе! С Адой в этом вопросе прогресса также не наблюдалось. Каждый раз, когда Ноэль издалека заводил речь о погодных аномалиях вокруг деревни и роли, которую в этом играла «мама», девушка отвечала уклончиво, ссылаясь на силы и благословения природы, а то и вовсе сменяла тему.