Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

– Проф, дальше не нужно ехать. – Я знаком остановил машину и нажал кнопку гарнитуры. – Тут на окраине бандитский склад. Мало ли, там охрана или очередной караван. Я… мы с Хип сходим на разведку, а вы отведите машины вон в тот лесок, не так будут заметны.

– Хорошо, Лунь. Заодно и дождемся, пока наши воины немного отойдут от воздействия Прилива. Вы уж берегите себя.

Вездеходы повернули в сторону и ушли по старому, заросшему ответвлению дороги в лес. А мы с Хип неспешно начали исследовать ПГТ-1. Тишина в поселке стояла необыкновенная. Ветерок, шумевший с утра над болотами, или прекратился, или не долетал до этих мест. Несмотря на пасмурную погоду, было довольно светло и сухо – даже в канаве у тротуара посветлела и взялась неровными квадратами глина, тускло блестели осколки стекла в рамах, и из домов веяло легким запахом тления и старой бумаги. Потрескивание прошлогодних стебельков и камешков под ботинками казалось очень громким на фоне такой тишины, и поэтому мы легко услышали быстрое шорханье сухой травы у одного из домов. На дорожку из бурьяна выскочили две очень крупные, размером с кошку, тощие крысы с ярко-красными глазами. Одна тут же стала подбирать с асфальта каких-то мелких насекомых, а вторая уже была с добычей – в ее зубах резко и высоко скрипело мелкое корявое существо с длинными суставчатыми лапками. Не обращая на нас внимания, зверь уселся на задние лапы и, перехватив жертву, начал поедать ее заживо. Скрип и писк стали громче и отчаянней, а на сером меху грызуна-мутанта появились мелкие капли крови. Но крысам не дали закончить завтрак – из темного подъезда ближайшего дома на улицу выметнулась странная угловатая тварь, которая, словно на ходулях, быстро бежала на двух невероятно длинных и тонких передних конечностях. Задние лапы, короткие и когтистые, мутант выставил вперед, напоминая атакующего орла, и в длинном прыжке схватил пирующую крысу, которая едва успела обернуться. Вторая крыса, высоко подкидывая костлявый зад, быстро ускакала в кусты. Над поселком раздался протяжный, скрипучий визг, и грызун, распялив розовый треугольник рта, начал было отбрыкиваться, стараясь вонзить резцы в тонкую лапу врага, но тварь быстро и ловко запустила клыки в серую шкуру сразу за ушами, и крыса тут же обмякла тряпкой. С добычей в зубах хищник поднял треугольную голову с широкими розоватыми ушами и испустил тонкий, едва ощутимый писк. На него из здания, быстро перебирая паучьими ногами-веточками, выскочило около дюжины более мелких тварей. Я не сразу понял, что это те самые нелетающие рукокрылые, о которых говорил Проф, и уж никак не ожидал, что они будут размером с хорошего пса. Тишина сразу заполнилась частым, коротким писком и щебетом.

Стрелять не следовало, чтобы не выдать себя, да и твари не проявили к нам никакой агрессии, хотя, конечно, заметили – в нашу сторону время от времени оборачивались розовые лопухи ушей и блестели маленькие черные бусины глаз – эти «летучие мышки», похоже, были вполне зрячими. Но или добыча показалась не по зубам, или же мутанты просто не восприняли нас в качестве источника протеинов, поэтому семейство продолжило деловито разбирать крысу-великана по суставам. Я придержал руку Хип, которой она увлеченно полезла за ПМК, отрицательно покачал головой, и мы медленно, без резких движений отступили назад и в сторону.

Дорога к котельной лежала по центральной улице. Мы миновали магазинчик, здание сельского клуба и вышли к двухэтажной школе. Яблони пришкольного сада разрослись в настоящий плотный лесок из черных стволов и корявых, изломанных ветвей. На некоторых деревьях видны были цветы, почему-то все разные – от ярко-белых до темно-розовых. Обильно цвели и огромные кусты сирени, закрывшие первый этаж до самого верха окон. Дверь из тонких, когда-то выкрашенных синей краской деревянных брусков просто отвалилась, и можно было видеть холл, усыпанный упавшей с потолка штукатуркой.

– Давай зайдем, посмотрим? – тихо предложила Хип, и я кивнул.

Внутри школы под ногами начали похрустывать покоробившиеся, подгнившие по краям половицы. Белая краска дверей отслоилась и свернулась трубочками, в классах слоями лежали пожелтевшие листы и усыпанные побелкой книги. Стекла, как ни странно, еще держались в гнилых рамах, хотя в актовом зале полностью обрушился высокий потолок, проломив гнилую сцену.

– Лунь, смотри. – Хип кивнула на полуоткрытую дверь класса. – Там что-то на столе.

– Просто старые альбомы, – я заглянул в кабинет, – и карандаши.

– Да. И не только. Ничего не напоминает? – Стажер подобрала с пола альбомный лист. Детский рисунок девочки у дома с очень длинной рукой, зубастая улыбка, солнце и на заднем плане нарисованные простым карандашом серые фигурки.

– Да, Хип, напоминает. – Я, еще не веря, рассматривал знакомые рисунки. – Это она рисовала. А как ты поняла?

Хип молча подошла к задним партам и подняла необычно крупный «кварц». Ветвистый кристалл удивительной прозрачности и блеска, хоть и выглядел очень массивным, на деле весил совсем немного, не больше тридцати граммов. Я взял аноб и покрутил в руках, наблюдая яркие блики и вспышки заблудившегося в гранях света. Глазастый у меня стажер… а я и не воспринял.

– Как ты думаешь, Лунь, кто его сюда мог притащить, да еще и нарисовать? – негромко спросила Хип, листая альбом. На одном из рисунков длиннорукая девочка действительно держала что-то, похожее на «кварц», от которого были грубо изображены «лучи».

– То и думаю, родная. – Я кивнул на изрисованную красным кирпичом стенку и на полосы мела на доске. – Она тут была, теперь это уже точно.

Была… в том-то и дело, что была, да. Хорошо, Хип, что не слышала ты того допроса. Ну а пока спросить о чем-нибудь, чтобы отвлечь, чтоб не увидела стажер мою реакцию. Читает она меня ну просто как книжку, несмотря на все ухищрения. То ли интуиция женская, то ли еще что-то, но скрыть от Хип тяжелую мысль, ну или в Зону уйти так, чтоб она не догадалась, положительно невозможно.

– А как ты догадалась, что здесь может быть Пенка? – спросил я нейтрально, осматривая класс.

– Просто, – улыбнулась Хип. – На стене у входной двери кирпичом нацарапаны были картинки. И это не давнее граффити, детвора так не рисует.

Да, действительно, глазастая ты у меня, сталкерша… а я опять не увидел. Почти не воспринимается со временем то в брошенных местах, что не имеет отношения к какой-нибудь зонной гадости. Смотрел ли я на те рисунки? Конечно, смотрел. А увидел ли? Нет. Увидел другое – искажение в воздухе в углу сада, незначительное, но все-таки оно там было. Волосы какие-то серые на заборе, взялась ржавая рабица густой такой шерстью – тоже рассмотрел. И вход школьный так же просканировал. А что рисунки – так сейчас это только шум информационный. Сознание их потом бы уже выявило и в спокойной обстановке детально обрисовало, вечером, например. Память-то у меня теперь интересная, подробная, скажем так.