Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

То ли дело Хип. Обращал я внимание на то, как у нас сталкерская пара образовывалась, как мы в совместных походах срабатывались. И каждый по-своему работал, в своей области. Мне лучше давались «дальние» цели: просмотреть маршрут, как следует сосредоточиться на тропе, уловить все подлые сюрпризы и странности и при этом всю силу внимания и мозга пустить на решение текущей задачи. И лучше в эти моменты меня не отвлекать, не трогать – занят я. А вот Хип совершенно спокойно воспринимала и четко анализировала все остальное – маленькие, но просто необходимые мелочи, любые изменения вокруг, особенности, штрихи реальности, а для всего остального работала удивительно развитая, чуткая интуиция, которой я безоговорочно доверял. Вот и шутили мы, что я стратегические задачи в рейде решаю, а Хип обеспечивает тактику и тылы, прикрывая всю нашу группу. Луч и сфера, прожектор и фонарь. Вместе это сильно выходило, факт. А со временем, с опытом мы друг у друга этим хитростям учились, и хоть считает стажер, отчего, кстати, так до сих пор против «стажера» не возражает, что это я ее в «дзен» сталкерский «врубил», однако и я много полезного для себя усвоил. Давно привык в любых неоднозначных, мутных ситуациях прислушиваться к мнению Хип, да и она безоговорочно доверяла моим советам. Ах, если бы она так же безоговорочно еще и слушалась да в Зону за мной не ходила, но это уже лирика беспочвенная из области ненаучной фантастики. Дохлый, как говорится, номер.

– Держи, Хип. Твой трофей. – Я вернул девушке «кварц». – Ты его сдашь, твоя и премия. По нынешним ценам тысяч сто – сто пятьдесят в отечественных дензнаках.

– А я бы его вообще не отдавала… – Хип повертела кристалл, и на ее лице забегали узкие радуги и блики от граней. – Такая красота на самом деле, лучше любых бриллиантов. Он же вроде как не обязателен к сдаче навроде «бижутерии»?

– Кажется, да. – Я на секунду сосредоточился. – «Псевдокристалл газового геля сверхвысокой плотности, сформированный в тороидальной аномалии пространства Штейнберга – Яковлева». Большой научной ценности давно не представляет, факт. Разве что для ювелиров и мастеровых – по слухам, такое стеклышко идеально подходит, чтобы камень резать. Не алмаз, конечно, но где-то около того.

– И как ты это запоминаешь? – с удивлением присвистнула Хип.

– Один раз прочитать достаточно. – Я пожал плечами и улыбнулся. – «Вестник НИИАЗ», для внутреннего распространения. Сто двадцать четвертый номер, статья самого Яковлева была. А в сносках – какие красивые штуковины из него выделывают.

– Тебе бы языки учить, – серьезно заявила Хип. – Учебник пролистал – и готово.

– Будут проблемы с произношением, – усмехнулся я. – Но, с другой стороны, всегда можно съездить послушать. В Барселону, например.

– В Барселону? – Стажер удивленно посмотрела на меня. – А что там? Море? Так у нас в Крыму домик.

– И ты туда же. Сговорились, что ли? – вздохнул я. – Вот будем мы с тобой старые на веранде чай с вареньем пить, начнем вспоминать, где были. Там были и там тоже, а в Барселоне не были. Безобразие, жизнь прожили, а вспомнить нечего.

– Это нам-то вспомнить нечего будет? – хихикнула девушка. – Ну, Лунь, ты даешь. И красивая эта Барселона? А то в прошлом году нас Проф в Берлин самолетом возил, на конференцию, помнишь? И ни Берлина самого, ни музеев, ни магазинов, ни пива – только дождь, Проф, серость какая-то вокруг и залы с докладами. А потом автобус, аэродром и обратно. Зато за границей побывали, да. Хвалиться можно.

– В интернете фотки посмотрел как-то, – признался я. – Факт, красивая. Пряничная, яркая такая вся, разноцветная. Побывать бы там с тобой.

– Так расписал, – улыбнулась Хип. – Самой даже захотелось. Это же в Испании, да? А я хочу в Финляндию съездить потом. Когда еще мелкая была, много про нее слышала. Школьная подруга рассказывала, у нее родители сами питерские, иногда катались туда, ее с собой брали. Интересно, где она сейчас?..

– Давно не общались?

– Со школы. Видишь, какая штука… были неразлейвода класса с седьмого. А потом она меня как-то в электричке увидела, с гармошкой, когда предки на заработки выгнали. И все. В упор не замечала, лицо в сторону и мимо. Не по статусу со мной дружить стало, да.

Хип погрустнела, но я обнял ее одной рукой, прижал к себе, и стажер благодарно вздохнула, закончив уже на веселой ноте:

– Но про «финку» я запомнила, вот. Решила, что обязательно побываю. Как и ты с Барселоной.

– И туда поедем, Хип. Обещаю. Зря, что ли, загранпаспорта оформлены с разными другими шенгенами?

– Так оно по работе же…

– Как будто без работы они недействительные. Надо пользоваться, стажер, пока дают. Пойдем, склад проверим. Вспышка была, каравана ждать не стоит, но там может быть охрана из пары-тройки мародеров – поселок из кирпича да бетона, укрыться можно в подвалах. Поэтому тихо и осторожно.

– Поняла.

И хорошо у меня вышло горечь скрыть, факт. Не учуяла Хип, что на душе на самом деле серьезные кошки скребли. Рисунки эти явно Пенка сделала, и, значит, точно в нее стреляли. Все сходится. Только вот что делать, если мне с Хип уготовано найти ее тут где-нибудь убитую, и что я делать буду при этом, ума не приложу. Не натворила бы дел стажер раньше времени, с нее станется и Чиста на месте положить из штурмовой винтовки, и немедленно на поиски остальных двинуться. Человек она, в общем, действительно добрый и милосердный, способна даже зомби приблудного пожалеть, было такое, но за Пенку… за всех своих она убьет, к гадалке не ходи. Тоже было, да.

Тихая, усыпанная листьями и упавшим штакетником заборов улочка в очередной раз завернула, и за домами показалась полосатая труба сельской котельной. Я знаком указал Хип скрыться и взять под наблюдение сектор, а сам тихо зашел в подъезд ближней двухэтажки-«кубика». Гайка, шелестя пластиковой лентой, послушно улетела в дверной проем, и я вошел в серый сумрак дома. На лестничных площадках лежали прелые двери, открыв пустые, вычищенные от имущества квартиры, в которых старые газеты мешались с обломками ДСП от мебели, а обои, давно отлипнув от стен, свернулись трубками. Как я и предполагал, дверь на крышу тоже была выломана, и поэтому я легко выбрался на серый рубероид. Бортики по краям крыши были плохим укрытием, и поэтому пришлось ползти по-пластунски, предварительно нацепив на оптику сеточку-бленду: день все же выдался светлым, и блик мне ни к чему.

Хакер привычно встал на сошки, и в прицел старая котельная стала намного ближе, ярче, детальнее. Впрочем, я все же подкрутил верньер на несколько щелчков, дополнительно приблизив изображение.

Остов ЗИЛа, еще один, трактор «Беларусь» без покрышек и мотора, весь в ржавых пятнах. Гараж у котельной, завалившаяся набок емкость, видимо, от мазута, и чуть приоткрытые ворота. А с лестницы, что ведет на трубу, с железных дуг и площадок висит та самая серая шерсть, что и на рабице у школы, но на этот раз длинная, косматая, словно чесался о трубу исполинский зверь с линяющей шкурой. И сама труба взялась пятнами, нашлепками какими-то, кляксами, словно с размаху швыряли по ней целыми мастерками цемента веселые строители. И вдалеке, там, где в полутора километрах виднеется знакомое уже по снимку зернохранилище, различаю сварную пожарную вышку, которая тоже вся, от основания до самого верха, серым мехом покрылась. И еще хорошо в оптику видно, как гуляет зеленоватое марево между двух ЗИЛов, переливается и поблескивает морозной какой-то искрой воздух, и, что характерно, на стороне марева ни краски на машинах, ни ржавчины – чистый, словно вылизанный пескоструйкой металл. И уж точно что-то не то со зданием конторы – не может быть так темно внутри, учитывая, что ни стекол давно нет, ни штор. Едва различаю интерьер в темноте, несмотря на то, что и окна широкие, и часть крыши внутрь упала. И – никого. Похоже, охраны нет, да и не должно быть, по идее. Но уже столько раз подводил сталкеров подлый «авось», что поневоле начинаешь дуть на все жидкие блюда, разок обжегшись на молоке. Поэтому и посижу еще, посмотрю, может, кто покажется или, там, следы какие увижу.