Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

– Ну, стажер, по ходу, операция «Барселона» завершена…

– Карточки наши передал им? Те, «нюхелевские»?

– Само собой. Там, правда, чуть больше полутора сотен всего осталось, но они в курсе, что в каждом городке или остановке по ним надо бы в ресторан заглянуть или за сувенирами. Не спеши, пускай он уже точно свалит в гостиницу, а не начнет болтаться возле порта. С него станется.

И мы с Хип еще посидели в маленьком ресторанчике, заказав немного пережаренный шашлык, и только через полтора часа поодиночке осторожно выбрались из здания порта. Нюхеля нигде не было видно.

«Проф, мы в круизе. Тут классно, корабль вообще супер. Уже отплываем, – набрал я письмо профессору в ближайшем интернет-кафе. – Бондарев и Корнейчук пусть отдохнут у нас дома, он все равно пустует, а отпуск на море штука хорошая. Большой привет им передавайте, и пусть не стесняются, приезжают побыстрее. Да, и вы тоже к нам, отдохнете, здоровье после Зоны поправите, у нас климат и отличное место. С приветом, ваши научные сотрудники Лунь и Хип. Фотки Барселоны привезем. Как здоровье?»

Проф ответил быстро, не прошло и нескольких минут:

«Рад за вас. Обязательно будем, конечно же. Сейчас улажу все вопросы перед академическим отпуском – и к вам, на море. Бондарев с семьей и Корнейчук скоро будут. Все живы, здоровы, никто не болеет, поправились почти, но небольшая простуда еще осталась. Думаю, через недельку уже все будет хорошо. Организм сильный, крепкий. Доктора даже хвалят».

Так… ясно. Значит, с Пеночкой порядок, почти здорова, и это радует – видимо, уход Профа и действительно хорошее питание помножились на силу организма Иной. И у отдела безопасности, а они почти наверняка просматривают переписку со сталкерами, не должно возникнуть вопросов. В плавании мы. Отдыхаем.

Билет обратно покупать не стоило, и в Крым мы вернулись простым автостопом, хоть и заняло это довольно приличное время. Хип, сняв дом с автоматов охраны, просто упала в прихожей на диван, обняв подушку, а я, нацедив из кофемашины порцию американо, развалился на шезлонге террасы. Тягучая, сонная усталость медленно текла по суставам, и было лень даже спуститься к морю, но мы, сделав усилие, все же добрались до пляжа и долго-долго лежали на отмели, в прибое, позволяя теплой морской воде впитать в себя пыль дорог и особое, ни с чем не сравнимое утомление Зоны. Потом был душ вдвоем, тугой, прохладный, и долгий сон до утра и даже больше – так могут спать, наверно, только сталкеры после затяжной ходки.

Когда я проснулся, уже ярко светило солнце. Хип пока еще крепко спала, и я, чтобы не будить ее, тихо собрался и босиком спустился в подвал. Взяв отвертку, я аккуратно выкрутил несколько длинных саморезов и снял доску у стены. Там, под полом, в сухой, просторной нише лежали два больших пластиковых ящика, герметичных, тщательно проклеенных по швам силиконовой замазкой. В первом, завернутые в мягкую ветошь, лежали две наши штурмовые «Сайги» двенадцатого калибра и отдельно – несколько пачек заводской картечи. Патронам шел всего третий год, хранились они в плотно закрытых пачках и при ровной температуре, поэтому я не опасался пересыхания пороха. Аккуратно вытащив свой дробовик, я собрал его, проверил работу механизмов, осмотрел запасные магазины и уложил оружие в походный кордуровый чехол. За этим занятием меня и застала Хип.

– Машка? – выдохнула она. – Это ведь моя «Сайга», верно же?

– Говорил я тебе, стажер, что увидишь еще свою Машу. Держи вот. Проверь.

– Ну… ты же сдал все оружие…

– Плох тот сталкер, Хип, кто свою пушку чужим дядям сдает после всего, что вместе с ней прошел, – проговорил я, застегивая ремешки креплений на чехле. – А списал я безопасникам, стажер, совсем другие пушки. Лежали у перекупа одного убитые в хлам, но еще немножко стреляющие АКМ, кои и были мной приобретены по дешевке. Вот они-то и притворились нашими при сдаче государству.

– И… и ты молчал? Почему?

– Пойми меня правильно, родная… не мог я тебе душу резать признанием, что в подвале у меня припас для Зоны лежит. Ты и так на север часто смотрела, видел я. И если бы не позвала она нас, так бы и лежали пушки. Может быть, насовсем тут остались.

Стажер молча подошла и прижалась щекой, а затем, еще немного сонно, но уже лучисто улыбнувшись, забрала у меня свою «Сайгу».

– Спасибо тебе, Лунь… сохранил мою Машку. Но на будущее ты уж, пожалуйста, не молчи. Нечего меня, понимаешь, таким вот образом беречь – неправильно это.

– Договорились, стажер. Честно, все, никаких больше умолчаний.

– А что там еще есть? – Хип заглянула в выдвинутый ящик. – Еще что-то, да?

– Да, стажер. Плох также и тот сталкер, который дополнительного доброго припаса не имеет.

И я вытащил из того же ящика два наших «Глока-17» и несколько пластиковых коробок по пятьдесят небольших золотистых патронов к ним. Барин нам их еще продавал, и отходили пушки с нами прилично, но легкие, чуть брусковатой формы удобные пистолеты были совсем как новые. Хорошая конструкция, крепкая, лучших пистолетов для Зоны и не найти.

– А вместо этих красавцев отделу ушли два древних ПММ, – вздохнул я. – Видишь ли, Хип, я так и не стал хорошим парнем и, чуть что, как говорит Бонд, опять готов играть в орлянку.

Девушка задумчиво улыбнулась, прикрыла глаза и негромко проговорила:

– А я знала, Лунь. Знала, что ты не изменишься, чувствовала. И спасибо тебе за это, бродяга. Я знала, что когда-нибудь мы снова вместе пойдем по нашим тропинкам. Прости, я тоже имею небольшой секрет… и по той же причине.

Хип мягко отстранилась, отошла к противоположной стене, там, где стоял большой шкаф для инструментов, и, покопавшись в нем, достала сверток из темной фланели.

– Ты его выбросил… а я вернула. Нельзя выкидывать такие подарки, сталкер.

И в полутемном подвале алмазным блеском засияла в руках Хип плоская, в мелких гранях знакомая призма. Тот самый Осколок.

– И спрятала от тебя. Тоже не хотела бередить память и тревожить сны. Берегла его тут. Для нас. Я возьму его в Москву, Лунь. Как талисман. Как кусочек нашего прошлого… той жизни.

– Да, Хип… ты и вправду вся состоишь из сюрпризов…

«Алмаз» слегка помутнел и налился серой мутью в моих руках. Несколько раз, словно в отместку за обращение, дал по пальцам болезненными разрядами, все же быстро посветлел, очистился и снова заблестел бриллиантовыми прозрачными лучами, словно сам по себе, без источников света.

– Спасибо, стажер. Спасибо, что вернула и сохранила.

– Вот так у вас, мужчин, все и выходит. Резко и сплеча, – промурлыкала Хип, забирая артефакт. – Я пока его у себя подержу, и еще покажем это Пенке. Она многое знает с той стороны, может, расскажет чего.

– Тоже верно. – И я потянулся за вторым ящиком, поменьше.