Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

Первой из него была извлечена большая металлическая банка из-под чая, заклеенная изолентой.

– И еще, стажер, помимо оружия и припаса у любого сталкера должен быть свой банк. Железный консервный банк с вкладом на черный день. – И я театральным движением снял квадратную крышку.

Сказать, что в банке лежала куча денег, конечно, было нельзя, и сохранил бы я вклад до более серьезных времен, но карточки наши уехали, да и денег на них осталось совсем немного, и поэтому я решил, что времена эти наступили. Наличность – это все-таки наличность, и доверял я ей намного больше, чем электронным счетам и кусочкам пластика с микросхемой. Не иначе, привычка за годы въелась.

Маленький железный банк хранил на беспроцентном, к сожалению, депозите семь тысяч долларов, полторы тысячи евро и чуть меньше ста пятидесяти тысяч рублей. И в общем, на данный момент это были все доступные деньги, которые у нас с Хип оставались. Еще часть была пока не конвертирована в дензнаки, но я полагал, что под Москвой наверняка найдутся пункты сбыта подобных вещиц.

И последним я вытащил из ящика большой углепластиковый контейнер, усиленный серебряной и свинцовой фольгой, хотя те штуковины, что в нем лежали, не были радиоактивными.

На стол подвальной мастерской, на предварительно расстеленный лист упаковочной бумаги выпали небольшие свертки, коробочки, и отдельно от них аккуратно была извлечена банка в мягкой противоударной упаковке. Все это нам следовало забрать с собой…

Десяток отличных «самоцветов», из которых два вполне могли уйти коллекционерам минимум по тысяче зеленых рублей за штуку: один крупный, с грецкий орех, розовый прозрачный кристалл с покатыми, гладкими гранями, и второй, поменьше, – голубоватого цвета, с ярким алым «глазком» ровно посередине, весь играющий нитями радужных переливов. Но это еще не артефакты или, как называет их Зотов, анобы, нет – лишь минералы, измененные мощными аномалиями, и их можно сторговать кому угодно. А вот это уже стоит действительно больших денег, но продавать я их не стану – две «почки», похожие на упругие зеленые виноградины, словно отлитые из плотного силикона. Те, что отдал нам Фреон перед уходом… третий год пошел, а все так же горят они ровной мягкой зеленью, словно только вчера я спрятал их в тайник.

– Держи, Хип. Не думаю, что Москва «светится», но во всех Зонах попадаются радиоактивные пятна. Сохранил я их, не продал. Профу бы еще одну, но если что, я свою напрокат дам.

Маленькие эти «почки», пустяковые на вид, но служат сталкеру они исправно. Даже сейчас, после Зоны, не помешает потаскать ее хотя бы даже в нагрудном кармане. Сомнительно, что нахватали мы того же цезия с америцием, но «погасить» нуклиды и вывести пусть незначительную, но дозу не помешает. Даже самый слабый, природный фон вреден, «ботаники» это давно доказали, а в ПГРЭЗ встроенные датчики детекторов временами неприятно потрескивали.

Теперь то, что можно будет пустить на продажу, но немного тут, и все не особо редкое – действительно ценный хабар я весь Институту сдал, ну, не считая «почек». Первым я распаковал волнистое, в щербинах, тускло-серого цвета «чертово копыто» – и оно примерно за восемьсот, ну, может, тысячу уйти сможет. Часто они попадаются, и не в одной Зоне, так что много за него скупщики не дадут, но и то хлеб. Затем кое-что получше: кольцо «нить-бритвы». Тяжелое оно, блестящее и действительно как нитка выглядит, ну или тросик тонкий, в миллиметр где-то, весь витой, с искоркой. Интересная, в общем, штука, только брать ее нужно аккуратно и слишком долго в руках не держать, иначе останутся цепочки мелких, как от крапивы, точечных волдырей. И в тех местах, где касалась «нить» кожи, даже если на мгновение всего, волосы выпадают сразу, прямо на глазах, и очень долго потом не растут. Почему так происходит, ученые пока не в курсе, но востребована данная штуковина очень. По достоверным слухам, НИИ разрешил их в салонах косметических использовать, а когда точно выяснилось, что серьезного вреда от «нити» нет, то цена на нее сразу подскочила многократно. Даже у скупщиков НИИ вполне можно было бы выручить за артефакт не меньше пяти с половиной тысяч импортных рублей, а уж если на черном рынке… э, нет, Лунь. Про черный рынок забудь сразу и всерьез.

И последний аноб на продажу, средней ценности: литр «каменного сала», красного, густого, с маслянисто-перламутровым блеском. В специальной банке из толстого армированного стекла лежит, и та, в свою очередь, в мягком чехле из особого пластика. Около полутора тысяч монет за килограмм раньше давали, как теперь – не знаю, но, уж наверно, не меньше. Была про него статья, очень мудреная, поэтому не стал я вчитываться в формулы и расчеты. Понял лишь, что одинаково интересно оно как фармацевтам, так и металлургам, но пока что в виде экспериментов – ну, не дает Зона промышленных запасов, а синтезировать «каменное сало», как и любой другой аноб, наша цивилизация была не в состоянии. Да и лучше к нему не прикасаться вообще, это не «нить-бритва», после которой самое страшное – это легкий зуд на несколько часов. Эта штука сразу и кожу, и мясо жжет до костей, с треском и дымом, и даже металл проедает в губку, в сквозные дыры, но в стекле, там, или в фаянсе совершенно спокойно хранится. Пожалуй, с этой штуковиной осторожнее надо, дополнительно в опилки упаковать или пленку пузырчатую, и избавиться пораньше.

В общем, не густо. А ведь там нужны будут костюмы, «Кольчуги-М», а лучше – «2М». Это с лету даже в хорошие времена минус пять тысяч на двоих. Детекторы – еще минус две-три тысячи, опять же, по старой памяти. Сейчас все это будет дороже, плюс, по всем законам подлости, нарисуются непредвиденные расходы. И нужна еще будет медицинская «подушка безопасности», на которую любой порядочный сталкер держит про запас никак не меньше двух тысяч в зеленой валюте. И хабар нужно будет суметь «толкнуть», и не просто «толкнуть», а надежным, правильным торгашам, завербованным, потому что иначе есть шанс в нехорошую, гнилую ситуацию вляпаться и, как Гоша Чист, моментом до клетки добраться. Тем более что с того момента, как ушел наш корабль в круиз, автоматически вне закона и я оказался, и Хип, и, по ходу, даже Проф, если не передумает. Теперь-то я уже никакой не научный сотрудник, а сталкер самый обычный. И если это вскроется, а это скорее всего так и будет, то из НИИ меня точно вышибут, и хорошо, если не посадят.

Нет, конечно, можно было бы и хорошим парнем остаться. Послушно сесть в своем поместье и раз в три дня отмечаться у аппарата, зарплату получать и в море купаться – никто бы не помешал. Но Пенка уйдет. Одна все равно уйдет по чужим, диким и страшным для нее дорогам в Москву, по гибельной «чистой» земле. Она это точно сказала, когда мы с Хип быстро довели ее до отдела Профа, еще в то время, когда вездеходы ушли на осмотр, а безопасники, заломив руки Чисту, тащили его в машину. Она уйдет, потому что ее туда позвал Прохоров, а значит, и нам с ней по пути. Однозначно уйдет в Москву и Зотов. Поэтому сделаем все, что должны, а дальше будь что будет. Не впервой нам с тобой, стажер, рисковать и в Зону ходить.