Василий Биратко - Возрождение, или Граната в руках обезьяны [СИ]

По собранию прокатился ропот. Все переглядывались, не понимая, племя как племя.

— Это наше будущее. Новая кровь. Нам нужны эти люди, как и мы им. Но мы находимся в лучшем положении, нас в десять раз больше, меньше морозы, нет огромных хищников. Донжуан.

— Да, старейшина.

— Я специально оставил твой рассказ на потом. Расскажи, как живут в тех племенах, ведь ты был с ними дольше всех и очень близко к народу, особенно к женской половине.

По кругу прошелся смешок. Донжуан рассказал все без утайки, даже как продирался голый через ежевичник, веселое настроение всем, и сон как рукой сняло.

— А теперь скажи, сколько воинов ты видел.

— В первом селении, куда прибыли, десятка два наберется, а во втором девять, остальные дети и женщины, — расплылся в улыбке вояка.

— Вот. Смогут ли они пережить зиму?

— Думаю, да, уже семнадцать лет выживают. К тому же, саблезубый тигр надежнее оравы воинов. Еще старейшина из другого селенья говорил, что их мамонта при хорошей засолке хватит на всю зиму, если разбавлять периодически свежим мясом.

— Вся проблема, что выживают. Почему они не объединятся? — спросил волхв.

— Вторым селом правит довольно молодой волхв, немного амбициозный, не хочет терять влияние, быть всегда первым, и с мудростью старейшин ему не тягаться.

— Это вторая проблема, — добавил Светлич. — Поодиночке им худо, а если зверь еще придет. Мы за зиму по воину теряем, а когда не было ножей и стрел, хоронили намного больше.

— У них есть свой зверь, и он показал, на что способен, — встрял в разговор я.

— На то он и зверь, тем более, самец, может и самка увести его, как волчица чужих волков уводит в засаду к своей стае. Не ужились ведь они с родным братом. За десятилетие нет хорошего прибавления под хваленой защитой, — возразил Зверобой.

— Братенник также может явиться, — буркнул старый воин, который дремал весь совет. — А он-то людей не боится. Надо послать к ним гонца, пусть они идут к нам, полей и зверья хватит на всех.

— Я им еще тогда предлагал, волхв Старомир обещал подумать, а из соседнего села отказался.

Со своего камня поднялся старейшин Радимир.

— Гонца одного не отправишь, да пока дойдет туда, да обратно все соберутся идти с детьми и женщинами, настигнет их зима. В моем племени достаточно много возмужало юнцов, есть кому защищать село, поэтому я направлю к ним четырех воинов на зимовку.

— Это гоже, — согласился с ним Лютов. — Я также подыщу парочку добровольцев. Может, и в мое село принесут приплод.

— На том и порешим, каждый от своего села выделит молодых воинов, с ними отправлюсь я сам, — ошарашил своим выбором Светлич.

— А ты че, себе старуху сам выбирать пойдешь? — подколол дед.

— Мне бы за молодежью присмотреть, чтоб дров не наломали. За всю зимовку, думаю, смогу уладить разногласия племен. Да осмотрюсь с их народом, любо будет с ними жить бок о бок или нет, а к весне предложу на соединение народов. Осталось выбрать поводыря.

— Мне кажется, с большой охотой на эту роль пойдет Донжуан, — предложил дед.

— Насчет Донжуана идея хороша. Он мне нравится. Одно пугает, чтоб не расценили наш приход как завоевателей.

— Этого точно не будет, — вскочил на ноги Донжуан. — Волхв Старомир нас очень упрашивал остаться до весны. А мы молодежь приведем, не женатых, глядишь, и семьями обзаведутся. Сам он очень стар, нужна ему замена, вот вы и подойдете, и женщину подберем, там их уйма одиноких.

— Ну разве бороду чесать, — буркнул в ответ Светлич. — Тогда последний вопрос, возникший из предыдущего. Кто будет старейшиной племени? Я предлагаю Мастера Сталь.

Все одобрительно загомонили в ответ.

— Значит, на ближайшем совете племени пусть народ примет свое окончательное решение.

— А как же вы, когда вернетесь? — спросил воин, поддерживающий огонь в костре.

— Мне в моем возрасте хватит одного перехода на север, ну а если бог даст вернуться, то отведите мне местечко возле Рыжика, я ему байки буду рассказывать о былых временах, чтоб не скучал на совете.

Прошелся легкий смешок.

— Кстати, если я не запамятовал, то на прошлом было решение сменить имя мальцу по уму и поступкам.

— Донжуан окрестил его Эйнштейном, — сказал Зверобой.

— А как сам решил?

С этими словами волхв повернулся к костру, воин возле костра, как по мановению палочки, исчез и через несколько секунд уже вновь появился возле старейшины. Светлич повернулся, что-то держа в руках, и подозвал меня к себе. Я быстро вскочил на ноги, но, увидя хмурый взгляд деда, пошел не торопясь к костру. Вроде ничего и не случилось, но внутри холодело, сердце набирало обороты, удары пульса стучали в висках, как молот о наковальню. Светлич сделал почетный шаг навстречу, вытянув руки вперед.

О, боже! В руках старейшина держал посох. Он был изготовлен из темной части рябины. Снизу окован бронзовым наконечником, затем до средины отполирован, блестел в языках пламени, далее шла винтовая резьба, заканчиваясь массивной ручкой с наплывами, чтоб рука не скользила по нему. Выше затейливый орнамент огня продолжали вьющиеся растения, как бы выросшие из хаоса, тянулись вверх, раскрывая огромный бутон в образе филина.

На меня напал столбняк, лицо стало белее молока, руки тряслись, если б не треск костра, то, наверное, было бы слышно стук пальцев.

— Рыжик, за твою смекалку, новые изобретения, помогающие нам жить, за упорство в достижении цели и раскрытие тайн прошлого, соединяющих с будущим, нарекаю тебя Видящим Времена, — немного помолчал, добавил. — Ну а в быту быть тебе Архимедом.

Видя мое умопомрачение, хотя никому нельзя перебивать церемонию, Донжуан выкрикнул:

— Теперь Эврику ему надо для опытов.

Раздался смех. Мою оторопь вмиг сняло. Я почтенно поклонился в пояс, взял посох и опустил на землю, не рассчитал, удар получился сильный, искры посыпались из бронзового наконечника.

В небе блеснула зарница, извещая о приближении грозы, знамение получилось столь впечатляющее, что все невольно ахнули. Уже зима не за горами, и вдруг гроза.

— Ого, силище! Впрямь не Архимед, а Архимаг, — опять не преминул кольнуть Донжуан.

На этом собрание закончилось, ветер усилился, было очень темно, молнии все чаще сверкали в небе. Пошел мелкий дождь, в очередной вспышке света за камнем я снова увидел девчонку, она сразу спряталась.

— Не оглядывайся да и не бойся, — прошептал дед. — Она никого еще не обидела. Даже ребенка избегает, привыкнет потихоньку, кушать, пока стоишь рядом, не возьмет.

Подходя к землянке, я мельком оглянулся, она тут же присела.

— Как ее зовут?

— Кто ж ее знает, она слова ни одного не произнесла, может, и не умеет говорить.

— Понимать-то понимает? Или совсем одичала?