Карл Шрёдер - Королева Кандеса

Она прикинула. Если она покажется там из колючек, арестуют ли ее генералы этой армии? Как далеко пошли новости об ее подлоге?

— Пусть готовятся, — сказала она. — Все в броне, все вооружены. Я буду через две минуты. — Она направилась к ступеням.

— Куда в-вы?

Она послала ему угрюмую улыбку.

— Пойду проведаю, как там наш козырь.

Венера пробежала через пустые залы к старой тюрьме на первом этаже.

Как она и подозревала, стражи покинули свои посты, когда крыша подверглась атаке. Главная дверь была приоткрыта; увидев это, Венера замедлила шаг. Она осторожно отворила ее, направив пистолет в двери. В аванкамере не было никого. Она бочком скользнула внутрь.

— Эй? — Это был голос Джекоби Сарто. Венера ни разу не слышала, как звучит его голос в минуты беспокойства, но Сарто явно тревожило происходящее. «Он никогда раньше не бывал в сражении», — сообразила она — впрочем, ни один из этих людей никогда не воевал. Мысль, что ветеран здесь не кто иной, как она, потрясала.

Венера на цыпочках подошла посмотреть через маленькое окошко в двери приемной комнаты с зелеными стенами. Сарто был единственным обитателем скамьи, рассчитанной на тридцать посадочных мест, и сидел в самом центре комнаты, которая могла бы вместить сотню. Он покосился на дверь, потом спросил: «Фаннинг?».

Она распахнула дверь и шагнула внутрь.

— Вы сказали им?

Он озадаченно посмотрел:

— Сказал кому что?

Она показала свой пистолет; откуда ему знать, что пистолет пуст.

— Не надо игр, Сарто. Кто-то сказал Гвиневере, кто я. Это были вы?

Он улыбнулся с налетом своей обычной заносчивости, встал и оправил рукава все еще бывшей на нем официальной рубашки.

— Что, вышло не по-вашему?

— Два момента, — сказала Венера, подняв два пальца. — Первый: я держу вас под прицелом пистолета. Второй: вы быстро становитесь расходным материалом.

— Хорошо, хорошо, — раздраженно отвечал он. — Не надо быть такой колючей. В конце концов, я пришел сюда по собственной доброй воле.

— И предполагается, это должно произвести на меня впечатление? — Она прислонилась к дверному косяку и скрестила руки.

— Подумайте сами, — сказал он. — Что я могу выиграть, открыв, кто вы такая?

— Не знаю. Предположим, вы мне расскажете?

Он бросил на нее сердитый взгляд, будто она, какая-то простая служанка, опрометчиво перебила его монолог.

— Я провел тридцать два года, разбираясь во всей подноготной политики в Совете. Все это время я совершенствовался, пока не превратился в эксперта — может быть, лучшего, — по Спайру, изучая, кто кому обязан, кто амбициозен и кто предпочел бы не высовываться. Основную часть этого периода я был публичным лицом Сакруса, их важнейшим оперативником, потому что все эти годы политика на Спайре значила все. Но взгляните, что происходит. — Он повел рукой, обозначая осаду и и идущее за толстыми стенами Лириса сражение. — Все, что делало меня ценным, сметается прочь.

Не это ожидала Венера услышать от него. Она прошла в комнату и села на скамью лицом к Сарто. Он спокойно взглянул на нее и произнес:

— Большинство людей на Спайре не могут постичь перемены; для них катастрофа — это когда свалишься за забор. А уж если кто-то кого-то осадил на вечернике — это вообще огромный политический переворот. Такова система, в которой я рожден, и для работы в которой натренирован. Но мои боссы всегда знали, что там, снаружи, идет игра покрупнее. Они выжидали, да, выжидали многие сотни лет. Теперь, наконец, в их руках инструмент, с которым завоевывается мир — настоящий мир, не эта убогая имитация, где мы находимся. В масштабе новых амбиций Сакруса все мои достижения в счет не идут.

Венера медленно кивнула:

— Все границы Спайра вокруг вас перечерчиваются. Даже если они так и не получат от меня ключ — как только битва прекратится, Сакрус встретится с новым Спайром. Спорю, что они натаскивали кого-то молодого и податливого на ваше место в новом мире.

Он поморщился.

— Никому не по нраву быть выброшенным. Я, впрочем, видел, как этот момент близится. Он был, в самом деле, неизбежен, если бы только не...

— Если только вы не смогли бы доказать свою прежнюю полезность боссам, — закончила она. — Скажем, лично принеся им ключ?

Он пожал плечами.

— Иначе вчерашнее заседание совета стало бы моим последним выступлением на публике. Здесь, как у вашего, гм, гостя, по крайней мере, у меня была бы возможность выступить в роли посредника Сакруса. Подумайте об этом — вы окружены, слабее вооружены, вы подходите к моменту, когда вам придется признать, что вот-вот проиграете. Но я могу передать вам семафорные коды для сигналов нашим командирам, что мы достигли компромисса. Пока у вас тут есть власть, вы могли бы сработать как идеальный предатель. Несколько неверных приказаний, ваши войска отправляются в ловушку, потом мы с вами — через стену, ключ в надежных руках моих боссов, вы на пути к себе домой, откуда бы там вы ни явились.

Венера подавила ярость. Сарто привык иметь дело с холодными политическими балансами; она тоже, если на то пошло. То, что он предлагал, не должно было бы ее шокировать.

— Но если я в опале, то не смогу предать своих людей.

— Ваша полезность резко падает, — с кивком согласился он. — Поэтому — нет, я не сдавал вас. Вы вряд ли чего-то сейчас стоите, верно? Все, что у вас есть, это ключ. Если ваш собственный лагерь обернулся против вас, единственный оставшийся вам вариант — отдаться на милость Сакруса. Что выиграет мне несколько очков, если приведу вас именно я, но не так уж много, и...

— И у меня нет причин ожидать от них доброго обращения, — закончила она. — Так зачем мне это делать?

Он поднялся — медленно, памятуя об ее оружии, — и немного отошел; затем уставился в маленькие оконца комнаты.

— Какой еще у вас есть выбор? — спросил он.

Она сперва было решила, что это риторический вопрос, но что-то прозвучало в его тоне... как у настоящего вопроса.

Венера немного посидела, размышляя. Она прошлась по инциденту с членами совета на крыше; кто мог ее выдать? Все зависело от этого — и от того, когда это произошло. Сарто ничего не говорил, просто терпеливо стоял со скрещенными руками, праздно уставясь в маленькое оконце.

Наконец она кивнула и встала.

— Хорошо, — сказала она. — Джекоби, полагаю, мы все еще можем прийти к... соглашению. Вот что я думаю...

Как случалось порой в самые неподходящие моменты, Венера утратила чувство верха и низа как раз перед тем, как удариться о землю. Торчащие кверху побеги кустарника и чахлые деревца перевернулись и обратились абстрактными украшениями на огромной стене, к которой она приближалась. Ноги ее болтались над зданиями по сторонам и копьями солдат. А потом стена ударила ее, она отскочила и закувыркалась, как тряпичная кукла. Странно, она совсем не ушиблась — а может быть, не так уж странно, учитывая, что Венеру запеленали в броню.