Вячеслав Шалыгин - Разведчики [litres]

– Вам бы романы писать, товарищ-гражданин майор.

– Я подумаю. Что скажешь? Все правильно?

– Мне понравилось.

– Да? – Ответ явно озадачил Золкина.

– Есть одна маленькая неточность. Малюсенькая. Это все не обо мне и не о моих товарищах. Вы всю эту лирику из текста выкиньте, а крысу в штабе армии найдите, будет вам тогда и достоверная история, и орден.

– Значит, не нашли мы взаимопонимания, герр Филин. – Золкин снова заледенил взгляд. – Это плохо. Но, как офицер армии победителей, в этом уже нет сомнений, проявлю благородство и дам вам, гауптман, последний шанс на спасение. Расскажите, каким наркотиком были накачаны ваши солдаты и в чем секрет этого поезда? Подозреваю, что дело не только в химии, но и в какой-то аппаратной обработке личного состава. Такие полукруглые приборы в изголовьях лежаков – это что? Откройте эти секреты, и я гарантирую вам жизнь.

Даже вздумай Филин что-то ответить, это ему не удалось бы. В палатку вдруг заглянул один из подчиненных Золкина и взглядом о чем-то просигналил командиру. Майор повел себя странно. Он вскочил и пулей вылетел из брезентового шатра. То есть без малейших колебаний оставил «гауптмана герра Филина» в гордом одиночестве. Никите стало обидно второй раз за полчаса. Поматросил и бросил? Только разговорились, уровень бреда поднялся до переливной горловины, пошли нешуточные угрозы и на-а тебе… спектакль окончен, поклон, занавес. Нет, даже поклона не было, просто занавес. Обидно, доннер-веттер!

Никита прислушался и понял, что ждать продолжения спектакля нет смысла по двум причинам. Во-первых, майор Золкин пока не «назначил» шпиона. Скорее всего, предъявленный Филину расклад он озвучивал всем, кого допрашивал, только в соответствующей модификации. На роль «вражеского агента» Золкин примерил и Жданова, и Стасенко, и Покровского с Ереминой. Сделать выбор он мог с помощью считалочки про «эники-беники», которые «ели вареники», но майор мыслил перспективно. Перед ним стояла задача не просто назначить кого-нибудь крайним, а «раскрыть» масштабную сеть вражеской агентуры, пустившую глубокие корни и проникшую даже в штаб армии. Это как минимум. Для этого требовался «кандидат в шпионы» со связями. Филин при таком раскладе стоял в списке предпоследним или вовсе последним.

А во-вторых, на территории временного лагеря, ловко и быстро обустроенного прибывшей командой Смерш, а если точнее – сопровождавшим ее взводом автоматчиков, началась какая-то суета. Забегали солдаты, заметались отрывистые команды, и заклацали затворы.

Эта музыка была знакома Филину до боли. Что последует за увертюрой, он понимал не хуже любого дирижера. Вопрос – когда?

Впрочем, Никита понимал, что никакой это не вопрос. Капитан поднял руку и сложил пальцы для щелчка. Три, два, один… Филин щелкнул пальцами, и словно по его команде вдалеке затарахтели очереди немецких автоматов и застучали «гитлеровские газонокосилки» – пулеметы МГ-42. Похоже, враг пришел проверить, насколько чисто сработали мины под загадочным составом.

Никита бросился к условной двери, подхватил оставленный при входе автомат и вылетел из палатки. Никто его не караулил. Более того, завидев «агента абвера», один из смершевцев махнул ему рукой, а затем, также отмашкой, указал, где будет его позиция. Филин жестом ответил «принято» и бросился в указанном направлении. Спектакли спектаклями, а война в первую очередь…

Отбросить немцев от полустанка удалось в два приема. Немало способствовали этому пулеметы и легкие минометы, которые нашлись в машинах у запасливых бойцов сопровождавшего смершевцев взвода. Сначала противника отогнали за насыпь, а затем атакой во фланг утрамбовали в задымленный лес. Фланговым ударом командовал майор Жданов. Он и притащил двух пленных, наглотавшихся дыма и заплутавших в трех обугленных соснах на опушке.

Немцы оказались самыми обычными, рядовыми 131-й пехотной дивизии, а никакими не егерями и не эсэсовцами или накачанными наркотиком «берсерками». Но еще больше они разочаровали Золкина и компанию, когда озвучили цель своего появления в данном квадрате. Никакого отношения к поезду эта цель не имела. Просто в результате стремительного рывка наших войск небольшой отряд немцев очутился в окружении. Обычное дело. И вот теперь он пробирался к своим. И пробрался бы, не засеки его бдительные наблюдатели из группы майора Жданова.

После столь крупного прокола, как подрыв охраняемого объекта, Жданов лез из кожи вон, стараясь хоть как-то загладить вину. И подчиненные майора в этом его поддерживали, понимая, что по башке дадут всем без исключения и надо срочно подложить под пилотки хотя бы тоненькую соломку.

– Ну, и что с ними делать? – Майор Жданов поднял за козырек фуражку и почесал мизинцем залысину.

– Вообще-то в штаб полагается доставить, хоть и невелики птицы, – подсказал Филин.

– Ты доставишь? У меня людей по пальцам пересчитать. А охрану с объекта никто не снимал, хоть он теперь и подпорченный вид имеет. Товарищ майор, – Жданов обернулся к Золкину, который с подозрительной задумчивостью разглядывал пленных, – может, ваши бойцы доставят? На машине-то они за час обернутся.

– А потраченный бензин кто возместит? – встрял командир взвода автоматчиков, немолодой, но мускулистый, наголо бритый лейтенант. – Свяжем их и пусть сидят у колеса. Или «при попытке к бегству», еще проще будет.

– Вы это бросьте! – вмешалась Еремина.

Доктор только что вернулась из научной экспедиции в перевернутый вагон, и, похоже, вернулась с трофеями. На плече у нее висела сумка, в которой позвякивали какие-то склянки, а в руке она держала толстую тетрадь в твердом переплете. Сопровождавший Алевтину офицер изобразил на лице нечто многозначительное и кивнул Золкину.

– Бросить что? – спросил Жданов.

– Затею вашу, вот что! Скажу сейчас подполковнику Стасенко, он вам разъяснит, что думает партия и верховное командование о негуманном обращении с пленными. Такую лекцию прочитает о моральном превосходстве военнослужащих Красной армии над бессовестной немецко-фашистской нечистью, пятый угол начнете искать.

– Да, это будет жестоко. – Филин усмехнулся. – Будет негуманное обращение с советскими офицерами.

– Отставить «при попытке к бегству», – вдруг очнулся Золкин. – Они нам пригодятся. Доктор, вы разобрались с содержимым емкостей в вагоне? Это какая-то химия медицинского назначения, как я понял?

– В общих чертах да. Это жуткая смесь из психотропных веществ с непонятными мне пока добавками. В бумагах что-то написано, но я плохо понимаю. Кто-то из ваших офицеров переводит с немецкого?

– Специальный текст вряд ли осилят. – Майор обернулся и подмигнул Никите: – Поможешь?