Вячеслав Шалыгин - Разведчики [litres]

– Я все сказал. – Ворончук загадочно просигнализировал о чем-то одним только взглядом. – Остальное вам расскажут в штабе…

На подступах к штабу переминались десятка два солдат и младших офицеров в погонах, что выглядело необычно в расположении штрафбата, но все взгляды притягивала единственная женщина – капитан медицинской службы Еремина. Увидев сопровождавшую Ворончука троицу, Алевтина Дмитриевна улыбнулась пританцовывавшим перед ней взводным и направилась прямиком к Филину. Этот демарш вызвал у офицеров легкое беспокойство, они подались за Алевтиной, но Ворончук одним взглядом пригвоздил их к месту.

Дождавшись, когда Еремина подойдет и начнет разговор, контрразведчик похлопал Филина по плечу и направился к одному из «москвичей», он как раз вышел из штабной землянки подышать свежим воздухом. Поскольку Филина и его компанию «благословил» капитан Смерша, офицерам штрафбата оставалось только вздохнуть и, затаив черную зависть, идти по своим делам. Следующий раунд флирта с доктором им светил разве что в госпитале, попасть в который никто особо не стремился.

– Я так рада, что вы живы и здоровы. – Алевтина сказала это искренне, но после замялась.

– Нормально, не тушуйся. – Филин усмехнулся. – Правильно радуешься. Убить нас теперь трудно, это факт. Но кто сказал, что мы бессмертные? Может, эта неуязвимость высосет из нас отмеренную жизнь за год? Мы тут много на эту тему рассуждали с товарищем подполковником.

– С рядовым, – поправил Васнецов.

– Вася ведь сказал, мы восстановлены.

– Пока не вернули погоны – нет.

– Это хорошо, что с вас сняли эти дурацкие обвинения. А насчет отдаленных последствий ничего пока не скажу, хоть меня и включили в группу изучения немецкой сыворотки. Данных по продолжительности жизни нет, можем только предполагать.

– И что предполагаете?

– Сложно все. – Еремина вздохнула. – Но ваша логика антинаучна. Что значит «высосет отмеренную жизнь»? Это фатализм какой-то. Кто вам отмерил жизнь? Вы же советские люди, современные, образованные, а рассуждаете как темные крестьяне из средневековья.

– Сколько проживем, все наше, – сказал Васнецов. – У меня другой вопрос: что тут затевается? Теперь нет сомнений, что дело нечисто и опять касается нашей «сывороточной» компании. Но что конкретно задумало командование?

– Откуда ж мне знать? – Алевтина улыбнулась. – Мне поставили задачу осмотреть вас, всех четверых, и подтвердить, что вы в порядке.

– Троих. – Филин вопросительно посмотрел на Еремину.

– Четверых. – Она кивком указала на одну из штабных машин. – Алексей там. Мне кажется, Ворончук шепчется с московским полковником как раз насчет него. Василий сразу предлагал вернуть Покровского в вашу группу. Похоже, у капитана появились новые аргументы.

– Появились. – Филин кивнул. – Если так, ситуация не выглядит безнадежной.

– Трое или четверо… без разницы. – Васнецов в сомнении покачал головой. – Я могу примерно вообразить, что задумало наше командование. И мне это категорически не нравится.

– А что же наш драгоценный замполит? Почему его не привезли?

– Чтобы вы расчленили его и сожгли?

– Мы не мясники. – Филин с осуждением посмотрел на Алевтину.

– Извини, шутка получилась плохая.

– Просто сожгли бы, целиком. Стасенко оставили в резерве?

– Думаю, что так.

Ворончук закончил беседу с полковником и вернулся к штрафникам.

– Алевтина Дмитриевна, придется временно отпустить пациентов. Сначала с ними побеседует командование, а уж после вы их осмотрите. Я говорю о Филине и Васнецове. А вот Бадмаева и Покровского можете осматривать прямо сейчас. – Василий указал на штабную землянку. – Васнецов, Филин, нам туда. За мной, шагом марш.

Контрразведчик вошел первым, доложил о прибытии и представил бывших разведчиков. Представил как подполковника Васнецова и капитана Филина. И никто ему не возразил. Значит, штрафное время действительно истекло.

Глаза привыкли к новому освещению быстро, и Филин увидел, что в землянке больше генералов, чем капитанов. Первых было три, а вторых – только Вася да сам Филин. А еще было штук пять полковников. И один подполковник – Васнецов. Короче говоря, компания собралась представительная.

Какое-то время компания молча разглядывала бывших штрафников, затем один из генералов кивнул, и по его молчаливому приказу откуда-то справа, из тени, вышел еще один полковник. Он прогулялся перед разведчиками, вернулся, встал почти напротив штрафников, но не спиной к генералам, и пророкотал сочным басом:

– Товарищи! Уполномочен довести до вашего сведения, что с этой минуты вы вступаете в должности командного состава отдельного батальона особого назначения. Ваш батальон будет сформирован на основе трех штрафных батальонов. Вам будут приданы необходимые специальные подразделения, минометно-артиллерийский дивизион и саперная рота. С вами будут взаимодействовать все необходимые подразделения и соединения всех родов войск.

Полковник взял паузу, как бы позволяя осмыслить услышанное. Ворончук подготовил разведчиков к чему-то подобному, но не сказал, что батальон будет не просто штрафбатом, а кулаком столь приличного размера. Похоже, в целом речь шла о решающем штурме Кенигсберга, и отдельному батальону «осназа» отводилась в этом штурме ключевая роль. Или не ключевая, но особая – соответственно особому назначению, не суть важно.

Намного важнее был скрытый замысел, разгадать который не составляло труда. Отдельный батальон шел на верную смерть. До цели имели шанс дойти лишь четверо – бывшие разведчики Васнецова. Иначе не было смысла городить весь этот огород…

Всю «мотивировочную» часть Филин пропустил мимо ушей. Включился опять, когда дошло до плана операции. Капитан украдкой «срисовал» выражение лица Васнецова. Подполковник целиком и полностью разделял мнение Филина, пусть они пока и не обменивались этими самыми мнениями. Все было написано у Васнецова на лице. А уж когда один из генералов обрисовал план наступления, всякая необходимость в разговорах вовсе отпала. Обоим бывшим разведчикам все стало предельно ясно.

Батальон особого назначения шел на штурм самого крупного форта Кенигсберга, расположенного в районе Кведнау – форта номер три, он же форт «Король Фридрих III». Форт считался не только самым крупным, но и самым важным, поскольку прикрывал железную дорогу, а значит, и хорошо вооруженным. И шел батальон по кратчайшему пути – в лоб, прямиком на все имеющиеся в укреплении стволы и штыки.

Нет, в бочке дегтя имелась ложка меда. В какой-то момент остаткам батальона предписывалось укрыться в окопах немецких оборонительных рубежей перед фортом и по ним совершить обходной маневр. Но эта часть плана была от лукавого. Взять окопы отчаянные штрафники, вероятно, смогут, но сколько их к тому моменту останется? С кем совершать маневр? И что он даст?