Нина Левина - Сквозь портал [litres с оптимизированной обложкой]

Не знаю, сколько часов прошло с того момента, как меня завели в инквизиторскую, но я уже порядком устал и ужасно хотел есть. Си, по-видимому, тоже утомился. Он взглянул на наручные часы и коротко сказал:

– Перерыв!

Потом он подошел к маленькому холодильнику, в котором хранились пробирки с препаратами, достал пластиковую бутылку с водой и сверток с сэндвичем и наполнил бумажные стаканчики. Один из них он передал мне, а из второго начал прихлебывать сам, запивая сэндвич.

– Я тоже хочу есть, – сказал я ему по-английски, показывая рукой на сэндвич.

– Можно только воду, – ответил он мне, отрицательно покачав головой. – Тебе будет нехорошо.

Он дожевал свой сэндвич, потом посидел еще минут десять перед монитором, стоящим возле одной из кабин, а затем приглашающим жестом велел мне зайти в нее. Внутри кабины стояло приспособление, чем-то напоминающее распятие, только нижняя часть была раздвоенная. По указанию Си я встал вплотную к этому приспособлению – руки развел в стороны, а ноги на ширине плеч. Си зафиксировал меня кожаными ремнями за щиколотки и запястья, а тело на уровне пояса и за шею. Потом опутал меня множеством датчиков и надел на голову шапочку с проводами, а сам вышел из кабины и плотно закрыл дверь. Он уселся перед монитором возле кабины, так, что я мог его видеть сквозь небольшое стекло. Пальцы Си забегали по клавиатуре, и я услышал легкий нарастающий гул. Поначалу все было нормально, гул нарастал, а я ничего не ощущал, кроме легкого беспокойства. Потом почувствовал, что у меня начались покалывания в пальцах ног и рук. Покалывание усилилось, и вот уже в тело начали впиваться невидимые иголки. Как будто кто-то вокруг меня сначала робко, а потом входя во вкус, с остервенением колет меня, вгоняя иголки все глубже и глубже. Голова закружилась, перед глазами запрыгали звездочки, и я закричал. Гул резко начал уменьшаться, постепенно голова прояснилась, и уколы прекратились.

Спустя несколько минут дверь кабины открылась, и вошел Си. Не глядя на меня, подошел к небольшому красному рубильнику в углу кабины и поднял его. Раздался легкий монотонный гул. После этого он быстрым движением достал из кармана своей униформы маленькие песочные часы и поставил их на выступ окошка кабины. Песок тоненько заструился из верхней части в нижнюю.

– Откуда ты знаешь Ксению Энлай? – быстро спросил он по-русски, заглядывая мне в лицо.

Его вопрос прозвучал для меня как гром среди ясного неба. Я замешкался с ответом, а он продолжал говорить – с легким восточным акцентом, слегка смягчая звонкие и шипящие согласные.

– Сейчас я буду проводить цикл исследований, сопровождающихся перезагрузкой оборудования. Перезагрузка требует огромных затрат энергии и создает мощное поле, влияющее на работу некоторых приборов. В течение трех минут, пока она происходит, автоматически отключаются все средства наблюдения, установленные в лаборатории…

– Но Робинс утверждал, что вы не говорите по-русски… – начал было я, но он остановил меня нетерпеливым жестом.

– Робинсу не все известно. Ты не должен знать, а я не должен был тебе говорить про отключение. Когда время в песочных часах закончится, каждый из нас должен забыть о трехминутном разговоре, который мы вели. Мне это может стоить жизни, впрочем, так же, как и тебе. У нас сегодня будут еще несколько трехминутных перерывов. В зависимости от того, сколько ты выдержишь… – Он с сожалением взглянул на меня. Его лицо перестало быть бесстрастным, в глазах появилось человеческое сочувствие. – Я хорошо говорю по-русски. Моя жена была русской. Так откуда ты знаешь Ксению? – повторил он свой первый вопрос.

Я мучительно размышлял, верить мне ему или нет. А вдруг это провокация? Что, если подстроили мне этот цирк специально? Робинс, может, никуда и не уезжал. Сидит сейчас перед монитором камер наблюдения и посмеивается.

– Я не верю вам, – сказал я, глядя в глаза Си. – Кто вы такой? Зачем вся эта провокация? – А потом добавил с досадой тихо: – Тоже мне еще один дядюшка Ченг нашелся…

– Ченг? – Он аж подскочил ко мне, чуть не сбив с окошка песочные часы. – Ты сказал Ченг? О каком Ченге идет речь?

– А о каком вы бы хотели, чтобы шла речь? – спросил я. – Как полностью зовут Ченга, который вас интересует?

– Хи Ченг Энлай, – ответил он. – Именно так зовут моего родного брата…

Сказать, что я был удивлен, – ничего не сказать. Я был ошарашен!

– Брат Ченга погиб! – выкрикнул я ему в лицо. – Ваша ложь не прошла!

– Я не погиб. – Си помотал головой. – Погиб другой человек, а я занял его место. Впрочем, об этом в следующий раз. – Он показал на заканчивающийся песок в часах. – Я должен продолжать исследования. – Он как-то виновато посмотрел на меня. – Ты извини, но я должен делать все так, как было оговорено с Робинсом. Иначе меня могут заподозрить. Потерпи немного…

В часах стекали последние песчинки. Си ловким движением схватил песочные часы и спрятал в карман. Через несколько секунд гул установки прекратился, и красный рубильник опустился в нижнее положение. Си снова стал бесстрастным ассистентом Робинса и продолжил мои мучения. Но теперь я переносил их легче. А может, это Си уменьшил мощность аппарата? Не знаю. Но все мои мысли были заняты произошедшим разговором. Получается, Си – отчим Ксении? Вот так история с вездесущими китайцами! Какое странное совпадение! Но я все еще не верил ему. Как же мне его проверить? Я не слишком много знаю о том периоде жизни Ксении, когда ее мама и отчим были живы, она не любила погружаться в воспоминания. Но внезапно меня озарила мысль, какой вопрос ему задать. Если он действительно отчим Ксении, то должен знать это.

Когда Си в следующий раз поставил установку на перезагрузку и выставил песочные часы, я тут же спросил:

– Какая машина досталась Ксении от погибших родителей?

– «Тойота-марк» черного цвета. – Он тепло улыбнулся. – Она еще ездит на этой старушке?

Что ж, все было правильно, мои сомнения начали развеиваться. Тем более что терять мне было нечего.

– Да, – ответил я, – девушка, которую я люблю, ездит в черной старенькой «тойоте» из сентиментальных чувств. Она не может расстаться с памятью о матери и отчиме. А вы? Как вы могли бросить ее одну? Она твердо уверена, что вы мертвы.

Си вздохнул:

– Как она? Я очень сильно любил ее мать и к Ксении относился, как к родной дочери.

– Дядюшка Ченг взял ее под свою опеку. Она работает и учится, много путешествует.

Си рассказал мне историю своей «смерти» и проникновения под чужим именем на секретный объект. Хоть рассказывал он довольно-таки быстро, но одного трехминутного перерыва не хватило, и мне пришлось еще дважды испытывать на себе болезненные процедуры уже в других аппаратах для исследований, прежде чем я узнал историю полностью…