Нина Левина - Сквозь портал [litres с оптимизированной обложкой]

Он слегка махнул мне рукой в ответ. Дверь за мной закрылась на автоматический замок, и через пару секунд я был освобожден от браслетов. С огромным облегчением я бросился на кушетку, не забыв при этом громко сказать для наблюдателей:

– Умираю от голода и жажды!

Сокол присел на табурет, и я, не скрываясь, вкратце рассказал ему о том, каким меня подвергал испытаниям ассистент Робинса Си.

– Доктор Робинс уехал на два дня. Мне предстоит еще завтра целый день быть наедине с этим безжалостным монстром ассистентом в инквизиторской. Он замучил меня до изнеможения. Чувствую себя ужасно, – сказал я громко Соколу. – А тебе, как я вижу, лучше. Пока нам не принесли еду, расскажи что-нибудь или почитай стихи.

– Может, лучше после того, как поешь? – с неподдельной тревогой глядя на меня, спросил Сокол.

– Нет-нет. – Я замотал головой, помня о снотворном в пище. – Боюсь, что после еды меня сразу же потянет в сон и разговора не получится.

Тогда Сокол уселся рядом со мной, прикрыв лицо от камеры и начал громко рассказывать «Сказку о золотой рыбке», а я в это время тихим шепотом кратко ввел его в курс дела. Сказал, что на мне спрятана флешка с программой-преобразователем. Рассказал о том, кем на самом деле является ассистент Си и что завтра я хочу попытаться вытащить у него как можно больше информации, в том числе и о способах выхода отсюда. В общем, у меня появилась надежда в связи с приобретением неожиданного союзника, и я постарался поделиться ею с Соколом. Он с большим сомнением покачал головой, а я громко сказал, как бы комментируя сказку:

– Глупая старуха, столько потеряла! А нам с тобой и терять-то нечего!

На что он лишь усмехнулся. Приперлись охранники и, как и в прошлый раз, принесли поднос с едой, повторив процедуру открывания и закрывания дверей. Охранники были другие. Я прошел в пространство между решетками и взглянул на еду. Там было точное повторение вчерашнего набора. Я повернулся к камерам и громко сказал:

– Вы что – издеваетесь? Здесь еды мне еле хватит, тем более после целого дня выкачивания из меня жизненной силы. Разве не видите, что мой приятель начинает восстанавливать силы? Я не притронусь к еде, пока в меню не будет супа на двоих, мне – жареного мяса, а ему – отварного. Хлеба, овощей и соков должно быть достаточно. И еще я хочу бутылку минеральной воды. – Потом повернулся к охранникам: – Унесите это обратно!

Видно было, что они растерялись. Один схватил рацию, торчащую из нагрудного кармана, и что-то быстро заговорил. Я сделал вид, что меня это мало касается, лег на кушетку и тихонько засвистел какой-то мотивчик. Через минуту услышал, как закрылась наружная дверь и охранники потопали в обратном направлении. Поднос с едой они забрали с собой. Сокол смотрел на меня с нескрываемым удивлением:

– Илья, ты чего нарываешься?

– Доктор Робинс, – громко сказал я, – имеет на нас большие планы. И нам есть что предложить ему. Если он вернется и увидит двух голодных заморышей – кому-то будет очень плохо!

Судя по всему, среди тех, кто вел за нами наблюдение, был человек со знанием русского языка. Через полчаса охранники пришли снова, катя перед собой тележку с двумя подносами. В этот раз еды было предостаточно. Я перенес оба подноса к нам в комнату и поставил на стол. Сокол, едва сдерживая нетерпение, доковылял до табурета. Мне уже не пришлось кормить его. Он «нашел в себе силы» и кое-как дрожащей рукой смог самостоятельно черпать суп ложкой. Мне только оставалось напоминать ему, что он еще слишком слаб. Как я понял, пока со мной проводили исследования, его никто не кормил. Я решил, что завтра попытаюсь исправить это. Как бы там ни было, а съели мы все до крошки. Хорошо, что успели обсудить все до еды. Вскоре я почувствовал действие снотворного. Уже почти засыпая, вернул охранникам пустую посуду, а потом лег на кушетку и провалился в крепкий сон.

Утром меня снова разбудил грохот автомата по решетке. Вновь было приказано жестом надеть браслеты на руки и ноги, но я отрицательно покачал головой:

– Я никуда не пойду, пока нас не накормят! Нам нужен завтрак!

Охранники рассвирепели, один начал что-то злобно кричать. Смысл был такой, что он мне оторвет голову, если я сейчас же не выйду. Я подошел к решетке и сделал приглашающий жест:

– Пожалуйста, можешь зайти и попробовать оторвать мне голову, – я дружелюбно улыбнулся ему, – а потом доктор Робинс оторвет твою голову вместе с твоими яйцами и скормит их твоему приятелю.

Не думаю, что они поняли смысл сказанного, но, видимо, моя улыбка их насторожила. Охранники нерешительно переглянулись. Я и Сокол оба были без браслетов. О моих способностях они ничего не знали, а вот Сокола явно побаивались. Видимо, он успел произвести на них впечатление. Сокол сидел на кушетке и внимательно наблюдал за разыгрывающейся сценой. Хоть он оставался еще «не в форме», но видно было, что его самочувствие стремительно улучшается. Один из охранников по рации вызвал Си. Тот пришел, возмущенно качая головой.

– Тебе нельзя есть до исследований, – сказал мне Си по-английски, – будет нехорошо.

– Тогда пусть принесут что-нибудь поесть моему приятелю! Требую завтрак для друга! – настаивал я.

Си что-то тихо сказал охранникам, и они ушли. Через десять минут вернулись с подносом еды для Сокола. Я забрал его, как обычно, потом надел браслеты и приготовился к выходу.

– Не скучай, Глеб! – бодро попрощался я с Соколом.

Не успел я выйти, как один из охранников тут же свалил меня ударом приклада автомата в плечо. Я упал на пол, больно ударившись носом, и сразу же получил удар ногой под дых. Я свернулся в позу эмбриона, жадно ловя воздух ртом. Услышал, как громко закричал Си, останавливая расправу надо мной, и увидел Сокола, подскочившего к решетке с той стороны и в бессильной ярости глядевшего на мое избиение. Меня подняли на ноги и поволокли по коридору в полусогнутом состоянии. Постепенно дыхание выровнялось, и, когда меня втолкнули в инквизиторскую, я уже мог разогнуться.

Так же как и в прошлый раз, Си попросил отключить мои браслеты и заставил меня переодеться. Его лицо было совершенно бесстрастным, как будто не было наших вчерашних разговоров. Первые замеры касались моих физических данных. Си использовал различные медицинские тренажеры, стоящие в лаборатории. Я должен был бежать – то быстро, то медленно, изображать езду на велосипеде, с силой бить по груше и так далее. Это все не требовало перезагрузки оборудования, и у меня не было возможности с ним поговорить. Я уже порядком загрустил, когда Си наконец-то снова подверг меня какому-то воздействию, предварительно уложив в горизонтальную камеру, чем-то похожую на солярий. В ней меня начало обдавать попеременно то нестерпимым жаром, то холодом. Больно не было, но я чувствовал, как у меня потрескивают кончики волос от электрических разрядов.